Мой чужой лорд (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta"

Каких усилий ему стоило всякое произнесенное слово — Фэй догадалась вряд ли, но по ее щекам все равно тянулись влажные дорожки. Маленькая непокорная роза вновь плакала. Ну… Ей хотя бы было больно. Наверное, это должно было Вэлю хоть что-то компенсировать. Хотя нет, не компенсировало. Он не хотел, чтобы она плакала. Даже сейчас, когда его собственная душа истекала кровью.

— Я не хочу, Вэль, — шепнула Фэй с глубокой горечью. — Но от меня это не зависит, как оказалось.

— Я понял, — пусто улыбнулся Вэль, а затем заставил себя увидеть хоть что-то, кроме Фэй. Мелиру, наблюдавшую эту сцену со странной, то ли недоверчивой, то ли презрительной гримасой на лице. Лэрви, замершую как истукан с открытым ртом.

— Идите, — уже вслух произнес Вэль, выпрямляясь. — Уходите сейчас и не испытывайте мое терпение!

Тэлонисам, оказалось, не нужно повторять дважды, даже при том, что они были титулованными особами, удалялись они довольно суетно. Ну еще бы. Джалкин не смог бы ничего противопоставить в магическом бою, даже ослабленному Вэлькору. Потеряй Вэль контроль, и Тэлонисам бы не поздоровилось… Даже втроем они не могли ничего противопоставить Вэлькору. Втроем…

— Не пойдешь их провожать? — тихо спросила Мелира.

По этикету — полагалось.

— Нет, — ответил Вэль, пытаясь начать ровно дышать. Она ушла. Все-таки ушла. И то, что еще пять минут назад казалось единственно верным решением, сейчас казалось решением слабака.

Руны на коже наливались оранжевым свечением. А еще через семь минут на башне Вэрштайра взорвалась портальная арка… Впрочем, именно в этот момент Вэлькора в столовой зале уже не было.



Глава 41. Преданная

Мне не хватало лишь небольшой горсти мозаичных кусочков, чтобы увидеть всю картину целиком. На самом деле я ощущала, что что-то упускаю, но… Даже когда Лэрви внезапно коснувшись локтя отца, попросила его выдать магам Дернхельма телепортационные маяки заново вместо тех, что создала она. Вдруг она ошиблась?

— …Ты же знаешь, папа, я не очень сильна в пространственных чарах…

И мне бы удивиться, Лэрви никогда ни о чем подобном не беспокоилась, но нет. Мне было только пусто и холодно. Все, что я сейчас делала, — старательно вычищала из головы любую мысль. Я должна сосредоточиться. Эмоции — потом. Сначала — цель.

Вот именно потому, что я, будто глухой и слепой голем, дошагала до портальной башни, не напряглась из-за необычного поведения сестры, да и из-за того, что отец внезапно послушался ее, а иначе и сказать было невозможно — именно поэтому это все и произошло.

Когда пробужденный портал заволокло мутной завесой, Лэрви прихватила меня за запястье.

— Идем домой, сестрица. Тебе нужен отдых, — обеспокоенно предложила она.

— А отец? — глухо спросила я, с трудом отвлекаясь от отстраненной мысли, что этим вечером какие-то очень густые тени или все дело в моем до черноты мрачном настроении?

— Отец и сам может зайти в арку, нам разве обязательно его ждать? — удивилась Лэрв.

Я не стала спорить. Я устала. Я действительно хотела только одного — добраться до постели и обдумать следующий шаг моего плана.

А когда я краем глаза заметила, как над ладонью Лэрви, входящей в арку за мной с отставанием в полшага, вспыхивает печать взрывного заклятия, я спохватиться не успела, тем более что Лэрви резко толкнула меня в плечо.

Из портальной арки с той стороны я вылетела с ускорением и, споткнувшись, все-таки упала на колени. Если бы не платье, удар бы получился болезненный.

Он и был болезненный. Только не от удара о пол, а от осознания предательства родной сестры…

Я была не в Элвиане. Не в дворцовой замковой башне магов, полной несносных чародеек, которых я сейчас и то была бы рада видеть — с моей-то тоски. Я была в широком зале, освященном шарами тусклого магического света. И первое, что я увидела впереди, — белую круглую рунную печать, нарисованную на полу. И ни одного знакомого знака. А уж потом искаженную в своих нечеловеческих пропорциях, покрытую ледяными шипами статую, у подножия которой и была начерчена печать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В когтистых лапах — большие песочные часы, из верхней половины которых в нижнюю неторопливо сыплется белый песок.

Распахнутая алчная всепожирающая пасть.

Провалы безумных глаз.

Идол, запрещенный в Джанхе, за наличие которого ритуально выжигали душу, лишая ее возможности перерождения навсегда, как в Джанхе, так и в любом другом мире.

Эзуф-Хоор. Хладный демон.

И воздух в зале — мертвый, им тяжело дышать, он кажется отравленным. Так всегда бывает в помещениях, в которых приносят кровавые жертвы. В принципе если приглядеться, можно заметить, что в немногих щелях в полу что-то действительно буреет.

— Лэрви, — тихо выдохнула я. — Нет-нет, только не ты…

Я поднялась на ноги и обернулась к сестре. Вопреки обычной себе Лэрви сейчас блестяще держала эмоциональную границу, из-за нее не продиралось ни клочка эмоций. Стояла, прямая как палка, с развернутыми плечами и скрещенными на груди руками.

— А почему не я, Фэй? — тихо спросила она. — Почему не я?

Я соображала быстро. Недостаточно быстро, чтобы раскусить Лэрви с самого начала, но достаточно, чтобы сложить «два и два»: странное поведение сестры и наличие в зале, куда привела телепортационная арка, идола культистов.

— Ты — культист? Ты — сестра дракона и ты культист?

— Ах, ты об этом, — Лэрви повела в воздухе пальцами, будто пряла нитку, и в ее пальцах действительно материализовался узкий длинный посох с выточенной драконьей головой, с тусклыми рубиновыми глазами.

— Да, Фэй, я культист, если ты об этом, — спокойно сообщила мне Лэрви тоном, каким она рассказывала папе «мое новое платье такое красивое». — Почему? Потому что меня от тебя действительно тошнит, сестрица. От всего вашего драконьего племени.

— Так уж от всего, дорогая?

А вот этот голос я меньше всего ожидала услышать, дернулась, обернулась и чуть снова не упала, обнаружив своего бывшего жениха за своей спиной. Ладони Эвора, затянутые в черные перчатки, поймали меня за талию.

— Ну, здравствуй, Фи, — улыбался он мне широкой улыбкой. Так, как будто действительно рад меня видеть. Но глаза. Его глаза, этот взгляд… Алчный, жадный, липкий… Мороз шел по коже.

Я отпрянула назад, вырываясь из его хватки. Сделала еще шаг назад.

Эвор выглядел… Как всегда. В тусклом свете магических огней его волосы казались темно-красными, будто вымытыми в крови. И рубашка на нем была алая, в тон рассыпавшимся по плечам волосам, вся украшена черными тонкими кружевами. В расстегнутом вороте рубашки — какая-то серебряная цацка, в ухе — длинная серьга в виде той же головы дракона с мелкими рубинами в глазах. Черные кожаные брюки и длинный кинжал на бедре в украшенных драгоценными камнями ножнах. Павлином был, павлином и остался.

— Так вот ты какой, когда настоящий, — задумчиво произнесла я, разглядывая его лицо. Впервые в жизни я видела его не благостным и доброжелательным, не обеспокоенным и располагающим, нет. Эвор выглядел смертельно довольным собой. Будто он наконец получил то, чего очень давно желал. Ну если так вдуматься — так оно и было. Меня он хотел давно. Сбылось. Надеюсь, что он обломает об меня все свои зубы.

Эвор, рисуясь, склонил спину, отвешивая легкий поклон. Да, мол, вот именно такой я и есть. Потом подошел к Лэрви, подавая ей руку. Я сначала не поняла, зачем, а потом моя сестра чуть склонила голову, касаясь тыльной стороны ладони Эвора губами. Сложно было не заметить, с каким обожанием она это делала. К слову, так часто делали наложницы драконьих гаремов. Надеюсь, что Эвор Лэрви не соблазнил… Хотя… О чем ты думаешь вообще, Фэй, посреди зала-то жертвоприношений, в компании одного культиста и одного своего врага?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Значит, вы вместе? — я чуть скривила губы, переводя взгляд с Эвора на Лэрви и обратно. Когда в зале появился мой бывший жених, моя сестра резко поменялась в лице. В нем была какая-то конченая тоска и безнадежность. Кажется, все на свете Лэрв бы отдала, если бы Эвор задержал на ней свой взгляд.