Первооткрыватели. 100 научных сказок - Николай Николаевич Горькавый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проблемы Гильберта – список из 23 кардинальных проблем математики, представленный Давидом Гильбертом на конгрессе математиков в Париже в 1900 году.
Давид Гильберт (1862–1943) – великий немецкий математик. В начале XX века был признанным мировым лидером математики. Сформулировал теорию гильбертовых пространств.
Бурбаки – анонимная группа французских математиков, созданная в 1935 году и выпустившая ряд книг, описывающих математику на основе теории множеств.
Николай Иванович Лобачевский (1792–1856) – великий русский математик, создатель неевклидовой геометрии. Был профессором и ректором Казанского университета.
Лев Николаевич Толстой (1828–1910) – великий русский писатель и мыслитель.
Топология – раздел математики, изучающий свойства пространственных объектов, не зависящие от деформаций.
(– Этого я не понимаю…
– Рассмотрим твоего резинового зайчика. С точки зрения топологии, зайчик ничем не отличим от шара, в который он может быть раздут. А между бубликом и шаром есть существенная топологическая разница из-за дырки в бублике.
– То есть топология – это наука, которая изучает растяжение резиновых зайчиков и дырки от бубликов?
– Можно сказать и так. Галатея, у тебя образное правополушарное мышление!)
Сказка про самого главного учёного
После ужина Дзинтара сказала детям:
– Сегодня очередную историю вам расскажет гость – автор сборников научных сказок.
– Ух ты! – загорелись глаза у детей. – А о ком будет эта история?
– Спросите его сами. Думаю, что он знает множество разных сказок.
Допив молоко, дети перешли в гостиную, где с кружкой ароматного жасминового чая отдыхал высокий грузный старик.
Дети поздоровались, устроились поудобнее, и Галатея спросила:
– Какую сказку вы нам расскажете?
– А какую вы хотите услышать? О ком или о чём? – спросил гость в ответ.
Дети призадумались. Потом Андрей, хитро прищурившись, сказал:
– Расскажите нам про самого главного учёного!
– Верно! – подхватила Галатея. – Про самого-пресамого главного открывателя самых-пресамых важных открытий!
– Непростая просьба… – пробормотал старик и прикрыл глаза, завесив их под седыми бровями.
Прошла пара минут, и нетерпеливым детям стало казаться, что их гость сам задремал раньше всех.
Но писатель открыл глаза и сказал:
– Я расскажу вам про учёных, чьи открытия важнее открытий неведомых континентов и островов, новых звёзд и планет, даже важнее создания неизвестных лекарств.
– Что же такое сверхважное открывают эти люди? – широко открыла глаза Галатея.
– Эти люди открывают таланты у тех самых учёных, которые потом открывают новые земли, звёзды и антибиотики. Этих людей называют учителями.
Учитель – учёный, который должен открыть и развить главный талант в своём ученике.
Если капитан проплывёт из-за тумана мимо неизвестного острова, не заметив его; если астроном не откроет новый астероид из-за тучки, набежавшей на небо, эти открытия совершат позже другие путешественники и наблюдатели.
Но если учитель пропустит талант в ученике, не раскроет его, ученик навсегда останется бесталанным, не способным на собственные открытия неизвестных истин или земель, «терра инкогнита» любого рода. И это неоткрытие необратимо, уже никто не сможет исправить ошибку учителя и спасти талант в человеке – повзрослевшем и выбравшем в своей жизни неверную дорогу. Сидит человек, составляет бухгалтерские отчёты, а на его душе тяжёлым грузом лежит неоткрытый талант гениального химика. Ведёт грустный машинист поезд: хороший специалист, но один из многих. А если бы он попал в детстве в музыкальную школу, то мог бы стать выдающимся скрипачом и волновать сердца людей уникальным талантом.
Вот почему открытия учителей важнее всего в мире. Они открывают самое ценное в каждом человеке – его талант, суть и будущее. Каждый учитель должен быть первооткрывателем талантов своих учеников, иначе он не учитель, а просто патефон на ножках.
Конечно, у каждого человека свои учителя, которые помогли ему реализоваться, раскрыть свои способности.
– А вас кто открыл? – не утерпела Галатея. – Вы – писатель или физик?
– У меня было много хороших учителей. В школе меня учила русскому языку и литературе Нина Ивановна Чухванцева, а физике – Валентин Владимирович Макаров. А ещё в нашей школе работал выдающийся учитель, химик Юрий Густавович Цитцер.
Хотя я уже в школе решил, что стану физиком, уроки химии мне всегда нравились. Наш химический кабинет украшали коллекции всевозможных руд и минералов, драгоценных и полудрагоценных кристаллов. К каждой клеточке таблицы Менделеева были прикреплены кусочки соответствующих металлов и пробирки с разноцветными порошками – образцами химических элементов.
Усилиями Юрия Густавовича в школе был оборудован прекрасный химический кабинет и лаборатория – с вентиляцией и муфельными печами, стеклодувной мастерской и вакуумными насосами.
На уроках химии Юрий Густавович всегда приготавливал что-нибудь интересненькое для нас, своих учеников. То достанет реторту с розовыми кристаллами и начнет сыпать их на стол: кристаллы падали и взрывались, исчезая с лёгким треском. Потом учитель подробно рассказывал об этом нестойком соединении инертного газа, распадающемся при ударе, и писал соответствующие формулы. То притащит фарфоровый тигель, начнет его нагревать на горелке, и из чашки полезут, извиваясь, длинные червяки! Когда утихал визг слабонервных в первых рядах, Юрий Густавович Цитцер с удовольствием объяснял, что это не черви, а вещество, расширяющееся при нагревании во много раз…
Цитцер прожил трудную жизнь, в которой был не только учителем, но и агрономом, строителем, работником санитарно-эпидемиологической станции. Поучительные истории из своей практики он рассказывал нам на уроках химии, которых было гораздо больше, чем в обычной школе, потому что благодаря Цитцеру наша школа стала специализированной химической, и, кроме обычных часов по химии, у нас был целый химический день, который начинался с двухчасовой лекции, а заканчивался в прекрасно оборудованной лаборатории.
Юрий Густавович часто говорил нам странные вещи. Рассказывал о химической инертности азота – главного компонента земной атмосферы, и о трудностях получения из него ценнейших аммиачных удобрений. Показывал на экране научно-популярный фильм, где в колоссальных колоннах из крупповской стали, за их толстыми стенками, в невыносимой жаре и при зубодробительном давлении азот нехотя соединялся с водородом, подчиняясь могучей воле человека. И вдруг спрашивал:
– Являются ли эти гигантские стальные установки для получения аммиака свидетельством человеческого могущества? Конечно, нет! Они – признак человеческой слабости. Вам приходится применять силу? Значит, вы не использовали ум. Клубеньковые бактерии в корнях бобовых растений умеют связывать атмосферный азот без всякого напряжения…
Контрольные
