Золото Арктики - Николай Владимирович Зайцев

авторитет как у команды, так и у старших офицеров. Профессор Ледовский при них лебезит и так услужливо кланяется.

– Ненавижу! И этих двоих, и Ледовского!

Не знает, кому надо кланяться? Да каждая польская фамилия на этом судне… Да каждый поляк здесь именит! Любой ровня королю! А он перед этим графом шею гнет! Деньги! Проклятое русское золото купило все вокруг! И место на судне, и провизию, и эти отборные собаки, не чета нашим, и даже дикий графский наемник – все куплено за золото! Только честь поляков не купить!

– Посмотрим, чья возьмет. Подождите! Придет наше время. Мати Бозка поможи.

А пока можно начать с малого.

Пац резко засобирался. «Надо навестить трюм!»

Глава 24

Дверь рубки протяжно скрипнула. Смазка, которой матросы обильно смазывали навесы, слегка твердела на морозе, производя при открытии дверей весьма неприятный скрип. Капитан судна вскинул бровь, глубоко затягиваясь из трубки. Результат превзошел все ожидания. Это был не вахтенный с поручением. Профессор, собственной персоной.

– Наконец-то вы выбрались из своей берлоги. А то мы все вас уже потеряли, – приветствовал профессора капитан судна.

Появление Ледовского было столь необычно, что все завертели головами. Увидеть известного ученого не работающим хотели многие.

Привыкший к полумраку своей лаборатории, он подслеповато щурился, пытаясь понять причину шума. Явно одетый не по погоде, облаченный в меховую куртку и шапку, он неторопливо поворачивался, пытаясь разобраться в истоке происхождения гама.

Наконец, не выдержал.

– А что за шум, капитан? – неуверенно спросил он.

Морской офицер посмотрел на ученого, как тот бережно сжимает несколько пробирок – явно готовился собирать пробы, – вздохнул:

– Новых собак доставили с берега. Обживаются. Старички, ясно, беснуются.

– Собачки? – выдохнул профессор. Тут же поймал захотевшего незаметно прошмыгнуть, матроса за локоть. – Любезный! Наполни мне пробирки водой да собери льда. И будь осторожен со стеклом! Порадую потом чаркой.

– Рад стараться, – бодро отрапортовал матрос и тут же съежился под взглядом капитана судна, вспоминая про введённый сухой закон на корабле. Профессора, конечно, такие мелочи не волновали. От жизни корабля он был абстрагирован. И вполне мог не придать значения приказам старшего офицера.

– Собачки, – снова умиляясь, прошептал Ледовский, бочком пытаясь обойти капитана.

– Куда вы?

– К клеткам. Посмотреть! Весьма презанятные собаки?

– Покусают, – не отвечая на вопрос, нехотя признался капитан. – Впрочем, составлю вам компанию.

С утра он имел беседу с капитаном Малиновским, старшим команды добровольцев, составляли план, разбивая зоны поиска на сектора. Выпили не одну кружку кофе. Вечером надо было донести сведения до отряда добровольцев и намекнуть профессору, что неплохо бы и старику высказаться, рассказать о природе вокруг, о странностях, с которыми могут столкнуться офицеры, об опасностях.

«Собачки, – вновь подумал капитан судна, крутя головой. – Хоть бы не покусали старика, потом отчитывайся перед Географическим обществом!»

Корабль ожил, как только капитан с профессором начали двигаться к клеткам.

Матросы точно забегали живее, сбивая с двойным энтузиазмом наледь с такелажных средств: тросов, строп, опорных конструкций и прочих устройств и механизмов – мачт, лебедок.

Профессор с жаром рассказывал капитану о результатах измерения толщины льда, махая рукавицей. Был он одет тепло и чувствовал себя превосходно. Всегда бледные щеки на этот раз покраснели, и точно не от мороза.

Капитан хмурился, пыхтел трубкой, кивком приветствовал всех. Малиновский, собравшийся уходить, видя непонятное оживление, незаметно отдал команду, и на палубу стали подниматься добровольцы, выползая из всех щелей. Кучкуясь, они тихонько разговаривали, раскуривали кто трубки, кто папиросы и ждали развязки. Все уже были осведомлены, что капитаны встречались сегодня утром не просто так. Ждали развязки.

– Смотри, – подсказал казак, оценивая обстановку. Граф оторвался от собаки.

– Хорошее утро, раз наш профессор покинул свою лабораторию. И поздороваемся, и расспросим про охоту. Думаю, капитан дозволит нам такую прихоть?

Казак пожал плечом, не видя ничего сложного.

Профессор Ледовский встретил их приветливо и не отпустил от себя, чем вызвал ворчание со стороны поляков. Выделил русских добровольцев вниманием.

– Это ваши собаки? Я раньше таких на палубе не видел! Чудо как хороши. Энергичны. А это что за барбос? Крупный такой, как волк!

– Это не барбос. Это Малахай, – сказал, улыбаясь, граф. – Слушает команды Николай Ивановича, а со мной дружит. Типа как односум мой закадычный, ластится и дружелюбный очень.

– В одном признал вожака, в другом товарища! – заключил профессор и решительно протянул руку в щель клетки, намереваясь погладить пса. – Интересно, а меня как воспримет? Примет в стаю? Страсть как люблю таких вот барбосов.

Малахай не принял. Клацнул пастью, намереваясь оттяпать незнакомцу руку по локоть. Оголил крупные клыки. Бешено завращал разноцветными глазами.

– Ладно. В другой раз познакомимся, – резко отдернув руку, вскрикнул профессор.

Казак улыбнулся. Граф погрозил Малахаю указательным пальцем, хотя в глазах светилась доброта. С профессором же так нельзя! Будто с нашкодившим малым ребенком.

– А что ж вы, господа, как на курорте? – оживился Ледовский, теряя интерес к собакам. – Утепляться уже надо. Чахотки не боитесь? Берегите легкие. Нам болеть нельзя. Скоро лагерь будем разбивать на льду. А для вас поиск уготовлен! Готовы ли вы к невзгодам? – в голосе ученого слышалась и легкая ирония, и отеческая забота.

Билый покосился за борт. Шли по воде. Мелкие льдины, появившиеся с момента отбытия от деревни поморов, не предвещали заторов. А с «невзгодами» он вообще был на ты. С детства.

– Всегда готовы, – отмахнулся граф. – Значит, стоянка скоро будет?

– Да. Намечается. Уже не терпится начать по-настоящему работать! – Ледовский потер в предвкушении руки. – Лишь бы пробирок хватило! Уж как аккуратен был, а все равно в шторм побилось изрядно. Да и у кого-то, – ученый вывернул шею, смотря в сторону матроса, – руки неправильно растут!

– Грубые пальцы просто, – отозвался капитан судна, заступаясь за команду – ругать их мог только он. – Не привыкли матросы к хрупкой посуде. Кто-то в лагере останется, ну, а вам, господа, как и другим добровольцам, достанется один из секторов.

Граф с казаком с интересом взглянули на профессора.

– Да-да, было решено, что разобьем территорию предполагаемого нахождения экспедиции на сектора и отправим на поиски стоянки судна полковника Янковского.

– Умеете ходить по азимуту, голубчик? – это уже к Билому обратился капитан судна. Казак хмыкнул.

– По компасу, что ли? Я больше по Чумачему шляху, Стожарам и надеясь на свою чуйку. – Поляки заржали, явно подслушивая. Билый как ни в чем не бывало продолжил: – У меня компас в голове.

– Замечательно! Сегодня вечером в кают-компании общий сбор. Там получите каждый свой сектор, определите на местности нужное направление, будете его выдерживать до намеченного пункта – места сбора.