Культурный герой - Александр Шакилов

Старлей обернулся и посмотрел на свое предыдущее тело, прикрученное проволокой к Лешаку. Чааайкиии злобно рычали, сцепившись острогами, произрастающими из кончиков перепончатых крыльев.

— Эко меня… — пробормотал Старлей.

Медуза Горгонер облизнулась:

— Меня не меньше твоего.

При взгляде на Кира, примотанного змеей к трупу древесно-каменного инопланетянина, да с черепом Анжелы на макушке, становилось понятно, что с Васькой господин ротмистр расправился вполне благородно. В любой момент чаша могла опрокинуться или же просто переполниться — при любом раскладе Кир умрет в жутких муках. Даже чааайкиии, чуя смрад яда, не решались подлетать к телу в желто-голубом спортивном костюме.

Главное, чтобы костюмчик сидел… Старлей материализовался обнаженным. Процесс полной регенерации чем-то напоминал исход из материнского лона. Только без лона. Нужна одежда. Интересно, снять камуфляж со своего трупа — это мародерство?

— Мон шер, ты не против, если я дезактивирую блок?

— Какой еще блок? — Старлей натягивал ломкие от засохшей крови штаны.

— Тот самый, что позволил обмануть Чачу Блиннорылого.

— Ну дерзай.

И Медуза дерзнула.

В тот же миг в голове Василия что-то щелкнуло, в глазах расцвели фейерверки — и он вспомнил, что самоубийство ёшкина жука таковым на самом деле не являлось. Это была инсценировка для потенциального противника. Уже тогда Медуза не доверяла Чаче. На тайном совете было решено обновить организм инсектоида, избавив его тем самым от наркозависимости. Старлей долго не соглашался на эту авантюру, но его убедили, пообещав за услуги бронежилет. Гигантский труп, засиженный зелеными мухами, Василий таки сжег, причем не без удовольствия — уж больно его допекал обладатель хитина. Но как только последний уголек погас, а ветер развеял пепел, новое тело, заполненное все той же душой, избавилось от пагубного пристрастия.

А еще Старлей вспомнил, кто он есть, какова его миссия и что он знает о слабом месте Стены и способе ее уничтожения.

— Э-э… — промычал Старлей, — поможем этому засранцу? — Он кивнул в сторону Кира.

— Мон шер, а стоит ли? — Горгонер смиренно сплела щупальца на заменителе молочных желез приятно округлого восьмого размера.

— Я как бы не совсем уверен… — дернул кадыком Старлей. — Проголосуем? А впрочем, к черту. Пусть себе висит.

Окаменевший, овеваемый ветрами, омываемый дождями, засиженный и загаженный пометом чаааееек, Лешак торчал в сутках пути от нынешнего лагеря освободителей — если идти очень медленно, а то и вовсе сидеть на месте. Ёшкин жук от выдоха Саламандра развел костер, сложил из гальки мангал и теперь жарил труп Игрека.

— Будешь? Шашлык?

Старлей хотел было возмутиться, мол, боевой товарищ, отставить каннибализм, но ему не дали.

— Тушенку жрал, и ничего? Кильку в томатном соусе? Так чего теперь выдрючиваешься?!

Именно так ему и возразили. В грубой форме указали, кто он есть и возле какой параши у него прописка. Мол, насчет людоедства ни у кого из пришельцев комплексов нет. И вообще, сытно отрыгнула Горгонер, белковые во вселенной используются исключительно как кормовая форма жизни. Очень странно, что на Земле они сумели достичь цивилизованной разумности. Не странно даже, а противоестественно.

Ёшкин жук, тот вообще заявил, что тушканчеги на этой планете делают очень полезную и нужную работу, восстанавливая историческую справедливость. Белковых надо загнать обратно в стойла, пусть жуют силос и рожают молочных младенцев. Молочные младенцы, если их с хреном запечь в духовке, — объедение, мандибулы оближешь!

В итоге Старлей обиделся, надул губы и от предложенных ребрышек отказался. Зато Медуза Горгонер, ёшкин жук и Саламандр очень даже смачно отобедали жареным людским мясцом.

Саламандр, кстати, вырвался из волосатых пальцев Чачи. Как это у него получилось, ящер скромно умолчал. Получилось, и все. Кое-кто еще долго не сможет присесть на обугленную задницу. Между тем помочь товарищам огненный инопланетянин ну никак не мог, сам едва лапы унес. Он укрылся в лесу, что, кстати, при его метаболизме целый подвиг, достойный отдельного, очень долгого рассказа. Из схорона наблюдал он за тем, как Чача измывается над пленниками. Сердце Саламандра обливалось магмой. Чтобы охладиться, пришлось зарыться поглубже в грунт, найти подземную реку и вскипятить ее. Когда Саламандр выбрался на поверхность, он обнаружил, что ротмистр куда-то исчез да и трупов на Лешаке поубавилось. Зато сам Лешак незыблемо стоял где закаменел. Саламандр прочел ему отходную молитву, чтоб не так мучался. Ведь для дерева ничего нет хуже, чем превратиться в камень. Подозревая, что революционеры живы и свободны, ящер решил найти их. Благо, следы наши герои оставляли внятные, обнаружимые без соообааак и без собак. И вот салем присоединился к борцам за свободу. Кризоргское иго должно быть уничтожено!

— Ну и куда нам теперь? — пролепетала Горгонер. Насытившись, она вскарабкалась на хитин жука, где свернулась в калачик подобно кошке.

— Как куда? — удивился Старлей, для него не существовало подобного вопроса, для него ответ был очевиден: — К горцам.

— К горцам? Тем, что много лет хранили блэкфайтер?

— Так точно!

— Я что-то не поняла, мон шер. А на фига была нужна подводная лодка? Бегали мы по горящему лесу зачем? В пасти у кииитааа томились? Какого хека погибли наши товарищи по борьбе?! А?! Ответь мне, мон шер!

— То есть на фига? — удивился Старлей. — Зато теперь мы знаем, кто виноват и что делать. Опять же, раньше у меня стоял блок на определенные воспоминания, а нынче блока нет. Кстати, среди нас есть особа, которая говорила, что знакома с капитаном «Летучего голландца». Ввиду отсутствия блэкфайтера это очень ценно. Нам бы попасть в горы, потому что горцы обитают в горах. У меня есть предложение: пусть Медуза задействует ментальные способности и попросит Ван Дер Дейка нам помочь. Естественно, не бесплатно. Нас, революционеров-освободителей, стало меньше, мы предложим капитану часть грядущего барыша.

— Хм-м… — задумалась Медуза.

Думала она двое суток.

А потом, хлопая парусами и скрипя мачтами, у лагеря мятежников приземлился «Летучий голландец».

— Ван Дер Дейк согласился, — сказала Медуза и, покачивая бедрами, отправилась к опущенному трапу.

— А что именно ты ему пообещала? — крикнул вдогонку Старлей.

— Как обычно: нефтяные вышки, алмазные копи.

Старлей схватился за голову и застонал.

Но Медуза его не слышала, ибо целиком отдалась вниманию галантного воздухоплавателя в огромной шляпе, украшенной перьями страуса Struthio camelus.

Конечно, вопрос решился положительно. Заодно капитан не отказался от предложенного мозготраха в соседней сопке, после чего из вежливости куснул кусок-другой в меру прожаренного шашлыка.

— Куда летим? — надменно процедил напомаженный, напудренный и обильно взбрызнутый одеколоном Ван Дер Дейк, разглядывая грязное облачение Старлея. На пятнистых штанах воина дыр было больше, чем в решете для процеживания макарон.

— Куда надо, — буркнул Василий, с ненавистью глядя на похорошевшую после любовных утех Медузу.

— Не понял?

— А что тут понимать? Куда скажут, туда и полетишь.

— Сударь, вы хам! — Под слоем пудры проступили алые пятна. Порванные еще царем Петром Первым ноздри гневно затрепетали.

— Да пошел ты… — Старлей сжал кулаки, решая, вдарить иноземца по фейсу или сразу, не церемонясь, испечь ему клапана и желудочки.

Земля мелькала далеко внизу. Топорщилась щетина на впалых щеках офицера ВКС. От холода хвост Саламандра посерел, тушку земноводного трясло от ломки. Старлей сочувствовал инопланетянину как мог. А мог он ехидно и гаденько. Будь Саламандр кристально чист душой и телом, особенно телом, — был бы он столь покладист? Горел бы он искренним желанием найти и покарать ротмистра Чачу? Все-таки наркозависимость — серьезный поводок для инопланетянина, эдакий строгий ошейник. И хлыст. Но точно не пряник.

Старлей внимательно следил за черными пятнами на спине Саламандра. Пока они черные, зверушка предельно спокойна, смирилась с участью и осознала ответственность своего почетного задания. А вот если пятна начнут светлеть, окрасятся розовым и заалеют от переизбытка термофермента в квазикрови, то лучше бы Старлею и его коллегам находиться подальше от партайгеноссе Саламандра.

Саламандр, высунув раздвоенный язык, прошипел:

— Ссскажешшь, когда можжжно-аа-аа?

Старлей кивнул:

— Скажу.

Вообще-то он понятия не имел, кому можно и что нужно, но уверенно знал, что не имеет права давать ящеру послабления.

— Ты точно знаешь, что он здесь? — спросил Старлей.

— Сссддеессссь. Сссснааю-у-у.

Хм-м, задумчиво почесал щетину Старлей, блажен, кто верует. Он привык не удивляться уникальным возможностям пришельцев. Да и что в этом такого, если вдуматься? Наркомана тянет к дозе, он идет по следу, по запаху, по эху, оставляемому драгсом в пространстве. Что-то ведь его направляет, что-то ведет к обладателю заветного вещества. А где Е-1428, там и Чача. Лютый враг, которому жить осталось всего ничего.