Капитан «Аль-Джезаира» - Вернер Лежер

Гравелли, дрожа, оперся о колонну. Он на дне! Ему казалось, что земля разверзлась под его ногами, и он падает в чудовищную бездну. С таким тщанием возведенное здание великого мошенничества рухнуло. Но это еще не все! Утеряны мужество, вера в успех его планов. Ушло. Все ушло. И он остался ни с чем. Старый, изношенный, ни на что не пригодный.

Шаркая ногами, он поплелся к выходу.

— Что за чудесный человек, наш Андреа Парвизи!

— Достойный, весьма достойный. Как благородно с его стороны, что он сразу же известил нас!

— Тысяча благодарностей ему!

— Какой бы куш мог сорвать Парвизи, промолчи он хоть несколько деньков!

Все эти восторги, что долетали до слуха Гравелли, резали его по сердцу.

На дне, на дне! — стучало в висках. Все и вся издевались над ним, каждый камень на уличной мостовой строил ему рожи. С ума сойти можно!

Недалек путь, но тянется целую вечность. И нельзя остановиться, прислониться к стенке дома и подождать, пока минует приступ. Позади него идут еще несколько негоциантов.

Он крепко стиснул зубы, сжал губы. К чему все это? Он уклонился от ответа. Надо немного расслабиться, уехать на загородную виллу, отрешиться от всех мыслей о делах. Парвизи пышет силой и здоровьем. Он, Гравелли, содействовал ему в этом, а сам оказался на мели.

На дне! Проклятая фраза… Но нет, он не позволит выкинуть себя из игры, будет действовать безжалостно, как никто в мире. Разрушать, разорять!

В «Остерии дель маре» в гавани сидели рыбаки, грузчики, моряки, поденщики, мелочные торговцы — разноплеменный и разномастный народ всех цветов кожи. Старуха-нищенка ходила от стола к столу. Изредка в ее дряблую, трясущуюся руку скользила мелкая монетка. Чаще женщине предлагали глоток вина или кусок хлеба.

— Благослови вас Господь и Святая Дева! — благодарила она дающих, которые и сами-то были отнюдь не из зажиточных Однако ей подавали, из жалости и в надежде, что и им воздастся за это в такой же горькой старости и немощи.

На каких только языках и диалектах не галдели в этом кабачке.

— Что? Я не ослышался, братец? Луиджи Парвизи вернулся? — обратился старый рыбак, только что вернувшийся с уловом в гавань, к сидящему рядом торговцу рыбой.

— Да, конечно, он снова здесь. Долго пробыл у варварийцев.

— В рабстве? А ну расскажи-ка, я должен точно об этом знать. Подумать только: сын одного из богатейших людей Генуи был рабом!

— Да я и сам не очень-то много знаю, — сказал сосед. — Но об этом весь город только и говорит. А уж правда ли это — поручиться не могу.

— Ну рассказывай же! — настаивал рыбак.

— Во всяком случае, рабом он не был.

— Жаль! И не криви, ради Бога, рожу, старик. Вовсе ни о чем злом я не думаю. Никому бы я не пожелал этакой жизни. Просто мне жаль, что об истории-то этой не могу я узнать поподробнее Да, но почему же он больше года не появлялся дома?

— Он искал своего сына, которого забрали с «Астры» корсары, — ответил рыбаку торговец.

— И теперь он его нашел?

— Не знаю, — покачал головой собеседник. — Скорее всего нет. Иначе мой друг рассказал бы мне об этом.

— Не понимаю. Я бы без моего ребенка домой не вернулся!

— Я тоже, даже приведись мне поотсекать головы всем туркам! — поддержал его торговец.

Рыбак усмехнулся в не отмытую от морской соли бороду Как же, отсечет он головы всем туркам! Этакий тощий, невзрачный человечек — не встречался он, видно, с корсарами, а то не хорохорился бы, а до смерти радовался, что ноги унес…

— Говорят, — не успокаивался сосед, — что английский лорд адмирал Экс.. Экс… ну вот, позабыл, как его там…

— Эксмут, — подсказал моряк с соседнего столика, внимательно слушавший их болтовню.

— Верно, дружище, Эксмут, язык сломаешь об эти английские имена. Так вот, значит, этот лорд Экс… х-м-м… мут будто бы освободил всех рабов. Так вот, Луиджи Парвизи полагает, должно быть, что и его сына тоже увезли англичане.

— А может, нет? — недоверчиво покачал головой рыбак. — А ну как у них что не получилось?

— Не мели глупостей, — урезонил его сосед. — Я же говорил, что в этом деле не так все просто. Или не говорил? Ну да все равно.

— Вот уж подлость-то!

— Да, ничего не скажешь! Будь я высокородным лордом Экс… Эксмутом, уж я бы с этим свирепым вампиром Омар-пашой раз и навсегда покончил.

— А ну их к дьяволу, этих англичан. Они всегда думают и заботятся только о себе. Дею и его своре надо бы что-нибудь такое устроить, чтобы они — ноги в руки, да в Стамбул без оглядки.

— Лучше не скажешь! — согласился еще один из сидящих за столом и до сих пор молчавший. — Это просто свинство! Поставить корсаров на колени, а после снова позволить им подняться, чтобы они и дальше могли продолжать свое грязное ремесло, а может, и в еще больших размерах, чтобы покрыть убытки.

— Глядишь, и нам доведется еще, не приведи Господь, погулять с цепями на ногах да скованными по двое, — снова вмешался моряк за соседним столиком. — Англичанин ключ держал в руках, в замок его вставил уже, а отпереть так и не смог. Снова — прыжок вполсилы. Я матрос, меня море кормит, другого ремесла не знаю, не то сегодня же сбежал бы куда подальше.

Рассказчик только хмыкнул, не зная, что и ответить.

Однако это привело моряка в бешенство. Да что они все, сидящие здесь, знают, каково приходится тому, над кем в каждом рейсе витает призрак рабства. Когда свергнутый французский император был в величии и силе, алжирские корсары как-то еще сдерживались. Его-то турки не только побаивались, но даже, можно сказать, чтили. А теперь они снова обнаглели. От шока, в который поверг их лорд, они быстро оправились, и море снова стало опасным. Собеседникам этого не понять. Они сидят здесь, на бережку, в надежной гавани, выходят в море самое большее на пару миль половить рыбу, а вечером или ночью приходят обратно. Они не знают моря дальше, чем его видно с мола, а об опасностях и страхах моряков и понятия не имеют.

— Надо бы вот что… — с гневом в голосе начал он, но докончить свою мысль не успел.

— Что, братец? — как по команде, повернулись к нему все остальные.

— Да нет, не имеет смысла говорить об этом! — уклонился моряк.

— Как так — нет? Почему — не имеет смысла?

— Надо заставить короля немедленно нанести новый удар. Сейчас. Пока турки в Алжире еще слабы Вот я за что!

— Ну хватил — короля! — испуганно прикрыл ладонью рот рыбак и втянул голову в плечи. Его бегающие глазки проворно ощупали всех других гостей «Остерии дель маре». Ни одного незнакомого за соседними столами; все только друзья да кумовья. Братцы, одним словом. Значит, можно без опаски продолжать свою мысль.

— Король! Так он тебе спит и видит, как бы с Алжиром сцепиться! Да он рад-радехонек, что нашу старую республику прицепили к его королевству. Что значит Алжир по сравнению с Генуей? До африканского-то берега далеко; а вот нас он своим визитом может осчастливить в любой момент, как только касса опустеет. Лучше синица в руках, чем журавль в небе.