Территория души. Книга 2 - Наталья Батракова

— Что это? — удивленно спросила она, заметив сделанный кем-то записи на верхнем листе, и протянула руку.

Быстро пробежав глазами по скупым строкам, она нахмурилась и попыталась перечитать короткое письмо более внимательно. Стоявшая позади Ольга непроизвольно читала следом:

«Вера Ивановна! Мысленно я часто пыталась вымолить у вас прощение, потому что так и не нашла сил взглянуть вам в глаза… Простите меня за все. Я вас любила и люблю, как мать, как старшую сестру, и только вам могу доверить единственное, что у меня есть, Ванечку. Я знаю, вы его полюбите, потому что у вас самое доброе сердце. Еще раз простите меня… Хотя бы когда-нибудь. Прощайте. Галина. Р. S. Если будет возможность, похороните меня рядом с родителями в…»

На этом письмо обрывалось. Дочитав до конца, Ольга рванула с места, забежала в палату Галины, но, не найдя ее там, выскочила обратно в коридор и замерла: навстречу ей бежала испуганная женщина.

— Там!.. В бытовке!.. Выбросилась!.. Там! — громко причитала она.

У Ольги стали подкашиваться ноги. Прислонившись к стене, она посмотрела в сторону, откуда появилась женщина, затем в другую, где ее ждала в палате Вера, и, откинув голову назад, закрыла глаза: она уже знала, кто выбросился из окна бытовки…

— …Жаль его, — глядя вслед удалявшейся за стойку спецконтроля каталке, произнесла Анна. — Он так хотел сам закончить модернизацию завода и получить причитающееся повышение…

— Главное, чтобы был жив-здоров. Наверстает, — заметил Крылов.

— Больше не пошлют, — вздохнула она. — Корпорация подсчитает расходы и прочие издержки. Даже если все покроет страховка, теперь перед командировкой люди будут проходить еще более жесткий медицинский контроль, как в космонавты. Те же страховые компании запишут это первым пунктом в договоре. И, не дай Бог, у него обнаружат хроническое заболевание: тут уж всем достанется! Мир денег живет по своим жестоким законам. Выпьем по чашке кофе и к Вере? Что там у них? — поинтересовалась она.

Занимаясь административными вопросами, последний час она почти не общалась с Костей.

Словно не решаясь ответить на ее вопрос, он посмотрел сначала на пол, затем поднял взгляд и тяжело произнес:

— Боюсь, кофе нам выпить не придется… Пятнадцать минут назад звонил Николай… Галя выбросилась из окна.

Медленно расширяющимися от ужаса глазами Анна посмотрела на Крылова.

— Этого не может быть… У нее ведь ребенок, Ванечка…

— Может. К сожалению, — горько усмехнулся он и крепко обнял ее за плечи. — Поехали…

— 5 —

Три последующих дня были наполнены тяжестью и щемящей, опустошавшей душу болью. По-видимому, в таком состоянии находились все, кто знал Галину и кому была известна история, связывавшая ее с Дербеневыми.

Выполняя последнюю волю погибшей, сотрудники юридической конторы, в которой Галя проработала без малого восемь лет, организовали похороны на кладбище, где покоились ее родители. В воскресенье и в автобусе, и в нескольких следовавших за ним машинах пассажиры старались не смотреть друг другу в глаза. Многие из них корили себя в душе за то, что изолировали ее, оставили один на один с болезнью, с тяготами жизни, лишив тем самым и своевременной помощи. Во всяком случае, более молчаливой похоронной процессии и поминального стола вряд ли кто мог припомнить.

С маленьким Ванечкой в больнице постоянно находилась няня или сиделка, периодически его навещали Анна с Машей. И все же большую часть времени они проводили в онкоцентре у Веры. Врачи не позволили ей покидать стены больницыи, переживая за ее состояние, между близкими установилась негласная очередь: кто когда и сколько времени проведет с ней в палате. Как правило едва уходил один, тут же появлялся другой. Чтобы было не так тяжело и одиноко по ночам, Ольга подобрала к ней в палату хорошую соседку, и между обеими женщинами установились добрые отношения.

Костя постоянно находился рядом с Николаем: ходил с ним по инстанциям, ездил в Черниговскую область договариваться с работниками кладбища, сидел у гроба, проводил долгие вечера за разговорами-исповедями. Оба практически не пили. У Дербенева резко подскочило давление, он «сидел» на таблетках и, естественно, о спиртном речь не шла, а Крылов, не склонный употреблять алкоголь в одиночестве, пытался поддержать друга морально и прежде всего, дать тому возможность выговориться. И пусть порой Николай говорил путано, перескакивая с события на событие, он старался его не перебивать. Если же тот надолго замолкал, Костя старался поддержать его и в этом тягостном молчании.

Анна проводила вечера вместе с Машей и точно также выслушивала долгие рассказы-исповеди о времени, когда Галина была жива и ничто не предвещало катастрофических перемен в их отношениях.

На следующее утро после похорон они снова съездили на далекое кладбище, а вечером собрались вчетвером в квартире Дербеневых, наскоро приготовили ужин и молча посидели за столом. Понимая, что Николаю с Машей есть о чем поговорить, Анна решила оставить их одних и предложила Косте прогуляться по вечернему городу. Побродив по расчищенным от снега улицам, они вернулись к дому и подняли головы: в квартире по-прежнему светились лишь окна кухни.

— Хорошо, что ты меня вытянула, им надо побыть вдвоем, — достав из кармана пачку сигарет, вздохнул Костя.

Раздавшийся щелчок зажигалки и шум колышущегося пламени словно оживил воспоминания четырехлетней давности и надолго приковал их взгляд. Подождав, пока не стало горячо пальцам, Костя переложил зажигалку в другую руку и снова щелкнул.

— Помнишь, четыре года назад? — спросил он.

— Газ закончится, — напомнила ему Анна, продолжая зачарованно смотреть на огонь.

— Я дочитал твое стихотворение, что ты написала у камина, — неожиданно произнес он. — И хочу с тобой поговорить…

— Может, не сегодня? — поежилась она, но не оттого, что было холодно…

Накопившаяся за последние дни моральная и физическая усталость, отыскав маленькую щелочку в сооруженном усилием воли защитном панцире, стала высыпаться, выплескиваться, наполняя тело тяжестью с головы до ног, отбирая последние силы даже для того, чтобы просто шевелить губами. И, несмотря на то что она давно ждала разговора-объяснения, понимала, что сегодня не в состоянии говорить ни о чем.

— Нет, именно сегодня, — настойчиво продолжил Костя. — Завтра я возвращаюсь в Минск. Олежка вернулся, дел накопилось. Виктор там со всем управляется, но…

— А как ты будешь добираться? — ухватилась Анназа возможность сменить тему.

— Николай даст водителя, он довезет меня до границы. А там уже Малинин будет ждать. Но я вернусь к концу недели, и попробуй только отсюда исчезнуть!