Благодать и величие - Дженнифер Ли Арментроут

всё ещё было там. Это была та его часть, которая отличала его от многих других, и это позволяло слишком легко влюбиться в него, несмотря на риск.

Сердце сжалось, я потянулась и поцеловала его. То, что должно было быть благодарностью, превратилось в нечто большее, и прошло несколько мгновений, прежде чем Зейн скатился с меня. Я немного зациклилась на разглядывании отметин на его спине, но, в конце концов, заставила своё тело двигаться.

Я поспешила в ванную, моё сердце билось слишком быстро, когда я почистила зубы и включила воду. Меня охватил головокружительный прилив предвкушения и нервозности, и острое чувство сюрреализма, когда я сняла свою одежду, бросила её в угол, а затем подняла, фактически используя пустую корзину для белья. Быстро схватив другие маленькие кучки одежды, разбросанные вокруг, я бросила их туда, где они должны были быть, и, прежде чем я начала хихикать, как будто я боялась или теряю сознание, я шагнула под горячую струю.

Мои чувства были настолько обострены, что мои руки дрожали, когда я медленно повернулась. Не то чтобы я испугалась. Не то чтобы я не была готова. Ничего подобного не было. Просто всё было так, как мне казалось… как будто это было впервые. То, что мы вместе принимали душ, определённо было так, но, несмотря на то, что мы испытали всевозможные поцелуи и многое другое, теперь всё казалось другим и новым.

От воды мои волосы прилипли, и она струилась по телу, пока я смотрела на многочисленные исчезающие порезы и синяки. Моё тело представляло собой лоскутное одеяло из старых и новых шрамов, и я знала, что каждый из этих недостатков был именно таким, как сказал Зейн ранее — знаком силы. Они меня не смущали. Я была горда.

Уголки моих губ опустились, когда вода потекла по моей груди. Кожа в ложбинке между грудью была розовее, чем обычно, и выглядела почти как… царапина по прямой линии. Я прикоснулась к коже. Она была чувствительной, но не болела. Понятия не имея, откуда это взялось, я закрыла глаза и подняла подбородок, позволяя душевой насадке смыть больше, чем последние двадцать четыре часа. Скоро нам с Зейном придётся поговорить с кланом и сообщить им больше, чем то, что с ним всё в порядке. Мы должны были бы начать работать над планом Б на случай, если Люцифер не был заинтересован в том, чтобы усмирить своё эго и спасти мир. Даже с его помощью нам всё ещё нужно было выяснить, где скрывались Гавриил и Баэль. Была школа и чёртов портал под ней, с которым нужно было разобраться. Я могла бы позвонить Джаде сейчас и не пугать её… слишком сильно, и мне нужно было выяснить, что, чёрт возьми, происходит с Джиной, девушка с которой Арахис, казалось, проводил всё больше и больше времени. Мне также нужно было выкроить немного времени, чтобы по-настоящему взбеситься из-за того, что Зейн не будет стареть, и продолжать беспокоиться о большом «что, если». Что, если я забеременею? Что бы это на самом деле значило?

Ещё раз посмотрев вниз, я пошевелила пальцами ног, положив кончики пальцев на живот. Никакие погони за демонами и прыжки со здания на здание никогда не приведут к плоскому животу. Нездоровая пища, вероятно, имела к этому большое отношение, но если бы мне пришлось выбирать между плоским животом и картофелем фри, я бы всегда выбирала картофель фри. Но если бы я была беременна, разве я не должна была бы есть более здоровую пищу? Я вздрогнула, а затем прижала руки к нижней части живота, надавливая…

Что, чёрт возьми, я делаю? Я отдёрнула руки, скорчив гримасу. Закатив глаза, я снова повернулась к брызгам воды. Что мы будем делать? Что мы могли сделать? Беременность ничего не изменит. Я всё равно была бы Истиннорождённой. Мне всё равно нужно будет найти Гавриила, что бы ни случилось после этого.

Для меня всё это было просто смех и грех, потому что я даже не могла сказать, хочу ли я быть матерью, но я знала, что Зейн, он будет потрясающим отцом для нашего…

Кем, во имя святой корзины, может быть дитя Истиннорождённой и Падшего? Будет ли вообще передана человеческая часть меня? Поднимет ли голову генетический дефект, который я носила, вызвавший пигментный ретинит? Мой желудок сжался от этих возможностей.

Мне нужно было остановиться, потому что сейчас было не время для всего этого, особенно для того, что может никогда не осуществиться.

Услышав, как захлопнулась дверь ванной, мой пульс взлетел до небес. Я смотрела вперёд, сосредоточившись на дыхании, которое, как ни странно, требовало больших усилий.

Малейшее движение позади меня выбрасывало всю упорную работу с дыханием в окно. Кожа соприкоснулась с кожей, посылая тугую, сильную дрожь по моему позвоночнику.

Прошло мгновение, и я почувствовала лёгкое прикосновение пальцев Зейна к своим плечам, отбрасывающих мои волосы в сторону. Затем его губы прижались к коже ниже моего затылка, и мои пальцы ног прижались к полу кабинки.

Не в силах молчать в напряженной тишине, я сказала:

— Де-Кайманизация не заняла много времени.

— Я прошёл только первый слой, прежде чем мое терпение закончилось, — сказал он, и я усмехнулась. — Позже потребуется ещё один раунд. Может быть, третий, судя по всему.

— Я сделаю оба раунда, — предложила я. — Тебе нужна эта штука для волос?

Когда он сказал «да», я схватила флакон, который он использовал, тот, который был одновременно шампунем и кондиционером. Если бы я использовала эту штуку на своих волосах, они были бы сухими, как птичье гнездо, и я понятия не имела, как у него этого не происходило.

В ванной комнате воцарилась дружеская тишина, когда мы приступили к использованию душа для того, для чего он был предназначен. Неловкость исчезла, хотя я слишком остро ощущала каждое мгновение, когда его кожа касалась моей, когда он потянулся, чтобы поставить бутылку на полку, и его рука задела мою. Или когда я смыла шампунь, а затем кондиционер с волос, и мне пришлось повернуться, чтобы сделать это. Моё бедро коснулось его бёдер, и он снова застыл, как статуя. Всё это время я держала глаза закрытыми, и когда он потянулся за средством для мытья тела, я пожалела, что у меня не хватило смелости предложить свою помощь, но я слишком боялась показаться придурком, поэтому я молчала, когда парной воздух наполнился мятным ароматом геля для тела, который он использовал, и более сочными тонами жасмина, которые исходили от геля для