Заложник зла - Рэйвен Дарк

у меня полотенце, смотрит на кровь на нем, а затем смотрит на порез на моем виске.

— Он ударил меня пистолетом. В этом нет ничего особенного, — я беру у него полотенце и снова прижимаю его к голове.

Ситуация могла быть намного хуже. Насколько близко я была к тому, чтобы меня пристрелили? Насколько близко Пенни была к тому, чтобы потерять своего сына или свою собственную жизнь? Злость на Гэри и чувство вины за его побег сокрушают меня. — Я пыталась остановить его, — добавляю я неуверенно.

— Конечно, ты пыталась, — свет в глазах Спайдера, кажется, гаснет, и его руки опускаются с моего лица.

Нотка гнева в его голосе сбивает меня с толку.

Он игнорирует меня, распахивает дверь и выходит из палаты.

———

Поездка обратно в Каспер, вероятно, заняла всего меньше часа, но кажется, что это в десять раз дольше. Пип ведет фургон с Ди на переднем сиденье, в то время как я еду сзади одна. Я прижимаю ткань к голове сбоку, мечтая о чем-нибудь, что могло бы заглушить пульсацию в моем черепе, но Ди хочет, чтобы Акс осмотрел меня, прежде чем я что-нибудь приму.

Я полагаю, у боли есть и светлая сторона. Из-за этого становится все труднее зацикливаться на испытании с Гэри, которое грозит захлестнуть меня всепоглощающей волной. Так легче не думать о том, что могло случиться с маленьким Беном или Пенни. Или мной. Если бы я не смогла подставить Гэри подножку, смог бы он скрыться с Беном, даже если бы Пип был в коридоре? Если бы Гэри решил застрелить Пенни или меня…

Она была бы уже мертва, и я тоже. Ни у кого из нас не было бы возможности избежать пули, если бы он выстрелил в нас.

Я откидываю голову назад, закрываю глаза и отбрасываю эту мысль в сторону. Мне не приносит никакой пользы думать так. Но отбрасывание воспоминаний в сторону только подталкивает мои мысли к Спайдеру, к тому, как он ушел, не сказав ни слова заботы или утешения.

Вместо беспокойства он был зол. Обвинение, которое я увидела на его лице до того, как он ушел, отпечаталось в моем мозгу, оставив после себя путаницу, от которой у меня закружились мысли, и укол, разъедающий мое сердце, как разъедающий яд.

Спайдер любит Бена и Пенни, и я знаю, что он был бы раздавлен, если бы с ними что-нибудь случилось, так почему он должен злиться на меня за это? Его реакция не имеет смысла.

Фургон наконец останавливается, и передние двери открываются, а затем с грохотом захлопываются. Снаружи доносятся голоса, Пипа, Ди и Акса, но я не могу разобрать, что они говорят. Пип отпирает и открывает задние двери.

— Получила хороший удар по голове, да? — говорит Акс, беря меня за руку и помогая выбраться из машины, — иди сюда, — он ведет меня к боковой двери в здание клуба и вниз по ступенькам в подвал, куда, вероятно, отвели Кэпа, когда в него стреляли.

Пока Акс осматривает мою голову, он заставляет меня повторить все, что произошло. Он не думает, что у меня сотрясение мозга, но оказалось, что мне нужно наложить пять швов, и он настаивает, чтобы я успокоилась и не работала пару дней.

Пип и Ди оба ждут, пока он работает, Ди соглашается дать мне отгул, как бы я ни старалась сказать ей или доктору, что в этом нет необходимости. Пип выходит, и я слышу, как он информирует Драгона в холле.

— Она настоящая маленькая чертова Флоренс Найтингейл (прим.перев.: Сестра милосердия и общественный деятель Великобритании), не так ли? — раздраженно говорит Драгон, — что еще?

— Рипер охраняет дверь Пенни на случай, если этот мудак вернется, чтобы закончить работу, — тихо говорит Пип, и мой желудок немного расслабляется, — Дизель останется с ней на некоторое время. У нас есть кое кто, кто следит за Беном и Рути в ее доме.

— А Гэри? Кто-нибудь знает, куда подевался этот ублюдок?

— Он в бегах.

Раздается громкий удар, как будто Драгон что-то ударил, и он ругается.

— Страйкер подмазал несколько ладоней и получил видео от службы безопасности из больницы, чтобы Рэт посмотрел, — добавляет Пип.

— А Спайдер?

Мои уши напрягаются при этом, но в коридоре раздаются шаги, и мужские голоса затихают, пока их не становится едва слышно.

Как только Акс заканчивает, он отпускает меня, удивляя меня улыбкой и пожатием моего плеча. — Больше никакого этого героического дерьма. Держись подальше от неприятностей, хорошо?

Я слабо улыбаюсь ему, видя удивительное уважение в его глазах. Трудно поверить, что это тот же самый человек, который накачал меня наркотиками всего несколько дней назад.

Ди обнимает меня и ведет наверх. Она осматривает повязку и пластырь, наложенный на рану. — У тебя там будет приличный шрам, когда он заживет, но выглядеть это будет не так уж плохо.

— Где Спайдер? — спрашиваю я по дороге в бар. Я съеживаюсь, слыша, как задаю вопрос вслух, который задавала слишком часто с тех пор, как встретила его.

Судя по тому, как ее рот приподнимается, она уловила беспокойство, которое мне не удалось скрыть в своем голосе. — О, не беспокойся о нем. Он занимается тем, что у него получается лучше всего.

Я хмурюсь, раздраженная ее ответом. Это ничего не выдает, но зловещая манера, с которой она это говорит, позволяет мне слишком легко представить, чего она не говорит.

Снова клубные дела.

Делает то, что у него получается лучше всего. Что это такое? Защищает клуб, верно?

Эти слова подразумевают бесконечные возможности, но они ясно дают понять, что, что бы он ни делал, это опасно. Бандит вышел на свободу.

Эта мысль вызывает невольное напряжение в моих мышцах. Неважно, как сильно я хочу разозлиться на него, я не могу избавиться от страха за него, который сжимает мою грудь.

— Скажи Сасси, что ей придется заменить Эмму в ближайшие несколько дней, — инструктирует Ди Монику, когда мы проходим мимо нее по пути в коридор, ведущий к спальням.

— Итак, — говорит Моника, следуя за нами к комнате Спайдера. — Значит, тебе удалось увильнуть от работы, Липкие Пальчики?

Яростный гнев пузырится у меня в животе, как кислота, но я закатываю глаза и ничего не говорю.

Ди не отвечает, но ее челюсти сжимаются, и ее рука на моих плечах