Волки Кальи - Стивен Кинг

— Скорее да, чем нет.

Слева от платформы находилась круглая сцена. На ней расположились семеро мужчин в белых рубашках, синих джинсах и кушаках. Эдди узнал инструменты у них в руках, и хотя мандолины и банджо говорили за то, что музыка скорее всего будет дерьмовой, само присутствие музыкантов успокаивало. На жертвоприношения оркестры не приглашают, не так ли? Разве что барабанщика или двух, чтобы завести зрителей.

Эдди с Сюзанной за спиной повернулся к толпе. Огорчился, увидев, что прохода к главной улице больше нет. Увидел перед собой только море поднятых лиц. Мужских и женских, старых и молодых. Бесстрастных лиц, среди которых не было ни одного детского. Обладатели этих лиц много времени проводили на солнце, о чем говорили и цвет кожи, и множество мелких морщинок. Ощущение, что беда рядом, не покидало Эдди.

Оуверхолсер остановился у деревянного стола, где на специальной подставке стояло большое пушистое перо. То самое, что ласково называли перышком. Фермер взял его, поднял. Над толпой и без того тихой повисла столь глубокая тишина, что Эдди отчетливо слышал хриплое дыхание какого-то старика или старушки.

— Опусти меня вниз, Эдди, — попросила Сюзанна.

Ему не хотелось, но он подчинился.

— Я — Уэйн Оуверхолсер с фермы «Семь миль». — Оуверхолсер шагнул к краю платформы, выставив перед собой перышко. — Выслушайте меня, прошу вас.

— Мы говорим, спасибо, сэй, — пробормотали они.

Оуверхолсер повернулся, указал на Роланда и его тет в замызганных одеждах странников. Сюзанна, конечно, не стояла — присела на коленях между Эдди и Джейком, опираясь на одну руку. Эдди подумал, что никогда раньше его столь внимательно не разглядывали.

— Мы, мужчины Кальи, слышали Тиана Джеффордса, Джорджа Телфорда, Диего Адамса и других, кто говорил в Зале собраний, — продолжил Оуверхолсер. — Говорил там и я. «Они придут и возьмут детей, — вот что сказал я, имея в виду, конечно же, Волков, — а потом оставят нас в покое на целое поколение. Поэтому пусть все будет, как было». Теперь я думаю, что погорячился, произнося те слова.

Шепот прошелестел по толпе, тихий, как легкий ветерок.

— На том же собрании отец Каллагэн сообщил, что с севера к нам направляются стрелки.

Опять шепот. Эдди разобрал слова: «Стрелки… Срединный мир… Гилеад».

— Мы приняли решение послать своих представителей и посмотреть, так ли это. Вот люди, которых мы нашли, говорю я вам. Они заявляют, что они… те самые, как назвал их отец Каллагэн. — Эдди почувствовал, что Оуверхолсеру как-то не по себе. Будто он изо всех сил старается не пернуть. Эдди уже видел такое выражение лица, обычно по телевизору, у политиков, когда им некуда деваться и приходится говорить, о чем так хотелось промолчать. — Они заявляют, что являются частью ушедшего мира. А это означает…

«Давай, Уэйн, — думал Эдди, — не томи. У тебя получится».

— …что они из рода Эльда.

— Восславим богов! — пронзительно закричала женщина. — Боги послали их, чтобы они спасли наших детей, и они пришли!

На нее зашикали. Оуверхолсер дождался тишины, лицо так и осталось напряженным, потом продолжил:

— Они могут и сами сказать за себя, и должны, но я видел достаточно, чтобы поверить: они смогут помочь нам отвести беду. У них хорошее оружие, вы это видите сами, и они знают, как им пользоваться. Даю вам в этом слово и говорю спасибо вам.

На этот раз шепот стал громче, и Эдди уловил в нем доброжелательность. От сердца чуть отлегло.

— А теперь позвольте им встать перед вами, одному за другим, чтобы вы могли услышать их голоса и увидеть их лица. Вот их старший, — и он указал на Роланда.

Стрелок вышел вперед. Красное солнце тронуло огнем его левую щеку; правую свет факелов окрасил желтым. Он выставил ногу. В наступившей тишине раздался гулкий удар каблука о доски. Эдди почему-то подумал о кулаке, с размаху опустившемся на крышку гроба. Роланд низко поклонился, протянул к ним руки.

— Я — Роланд, сын Стивена. Из рода Эльда.

Толпа ахнула.

— Да будет теплой наша встреча. — Он отступил назад, глянув на Эдди.

С этим он мог справиться.

— Эдди Дин из Нью-Йорка. Сын Уэнделла, — начал он, подумав при этом: «Так, во всяком случае, всегда говорила мамаша». А потом, неожиданно для себя, добавил: — Из рода Эльда. Ка-тет Девятнадцати.

Отступил назад, а место у края платформы заняла Сюзанна.

— Я — Сюзанна Дин, жена Эдди, дочь Дэна, из рода Эльда, ка-тет Девятнадцати, и да будет теплой наша встреча, а у вас все будет хорошо, — и сделала реверанс, расправляя невидимые юбки.

Ей ответили смех и аплодисменты.

Пока она говорила, Роланд успел что-то шепнуть на ухо Джейку. Мальчик кивнул и уверенно шагнул к краю платформы. Очень юный и очень красивый в закатном свете.

Выставил ногу и поклонился. Пончо под весом Ыша качнулось вперед.

— Я — Джейк Чемберз, сын Элмера, из рода Эльда, ка-тет Девяносто девяти.

«Девяносто девяти. — Эдди посмотрел на Сюзанну, которая лишь чуть пожала плечами. — Откуда взялись эти Девяносто девять?» Но потом подумал: «Почему бы и нет?» Он же точно так же понятия не имел, откуда взялся ка-тет Девятнадцати.

Но Джейк на том не закончил. Вытащил Ыша из нагрудного кармана пончо Бенни Слайтмана. Толпа загудела. Джейк бросил на Роланда короткий взгляд, как бы спрашивая: «Ты уверен?» Роланд кивнул.

Поначалу Эдди и представить себе не мог, что любимчик Джейка станет полноправным участником действа. Жители Кальи вновь затихли, даже затаили дыхание, потому что Эдди опять услышал пение ночных птиц.

А потом Ыш поднялся на задние лапки, выставил одну вперед и практически поклонился. Качнулся, но удержал равновесие. Передние лапки вытянул перед собой, к толпе, совсем как Роланд. Послышались ахи, аплодисменты, смех. Джейк как громом пораженный таращился на Ыша.

— Ыш! — крикнул ушастик-путаник. — Эльд! Спасибо! — каждое слово произнес ясно и отчетливо. На мгновение склонился в поклоне, а потом упал на все четыре лапки и неспешно затрусил к ноге Джейка. Под громовую овацию. Роланд (а кто еще, подумал Эдди, мог научить такому ушастика-путаника) сумел превратить жителей Кальи в своих друзей и поклонников. Хотя бы на этот вечер.

Таким был первый сюрприз: Ыш, кланяющийся собравшейся толпе и объявляющий себя членом ан-тета со стрелками. А за ним тут же последовал второй.

— Я не оратор. — Роланд вновь подошел к краю платформы. — Мой язык заплетается, как у пьяницы в ночь праздника Жатвы. Но Эдди сможет высказаться за нас всех, я в этом уверен.

Тут уж таращиться пришлось Эдди. Под ними аплодировала и одобрительно топала толпа. Слышались крики: «Спасибо тебе, сэй», «Говори, сэй», «Слушайте его, слушайте его внимательно». Даже оркестр счел нужным вмешаться, сыграв что-то громкое и энергичное.