Бальзак без маски - Пьер Сиприо

Вне всякого сомнения, Бальзак так и не узнал, любила ли его Лора д’Абрантес. Впрочем, знала ли она об этом сама? Она была наделена взбалмошным и, несомненно, как утверждал Меттерних, «кусачим» и немного злым характером. Однажды Наполеон «схватил ее за нос, сжал его так, что она закричала от боли, и сказал: „Негодяйка, а ведь вы злая“». Лора любила театральные эффекты и до мелочей продумала выход Бальзака в свет.

Они прекрасно понимали друг друга. Остроумные, властные, бесшабашные, они предоставляли окружающим повод посмеяться над своими чудачествами, но посмеяться доброжелательно. Бальзак, любивший изучать женщин, часто думал, что Лора и он созданы друг для друга. Но этот роман так ничем и не закончился. Он мог не видеть ее месяцами и даже в 1832 году, когда поползли слухи, что она умирает от холеры, сохранял невозмутимое спокойствие. В 1838 году, чувствуя себя забытой, она написала ему: «В конце концов мне хотелось бы знать, остаемся ли мы по-прежнему друзьями или уже стали людьми, готовыми превратиться во врагов, ибо середины не существует».

И тем не менее Лора вовсе не походила на «покинутую женщину», хотя именно ей Бальзак посвятил этот рассказ в память о Морисе де Балинкуре, бросившем герцогиню в 1818 году.

Когда в 1832 году Бальзак писал это произведение, «их любовный каприз уже давно перерос во взаимные уступки и ошибки. Между ними воцарилась дружба: „Сестра и обожаемый брат“, — говорила герцогиня» (Анна Мари Мейнингер).

Для Бальзака госпожа д’Абрантес была кладезем воспоминаний. Она знала историю, жизнь выдающихся личностей, интриги, скрытые пружины многих поступков. Наделенная незаурядным умом, она любила вспоминать о мужчинах, обладавших великодушием и постоянным характером. Она возбуждала интерес Бальзака, рассказывая ему о своей жизни, изливая перед ним душу, а также кое-что сочиняя, ибо Лора была превосходной рассказчицей. Бальзак использовал в своем творчестве ее рассказы, романы, «Мемуары» и, в частности, как это доказала А. М. Мейнингер, ее рассказ о смерти Шарля де Пона, полномочного министра, чье самоубийство, произошедшее 28 апреля 1796 года, было официально расценено как несчастный случай. Именно самоубийством заканчивается «Покинутая женщина». Лора также знала об истории братьев Мишель де Грийо, банкиров, сколотивших несметное состояние. Один из них был «убийцей», второй — «вором». Мы встретимся с ними в «Красной гостинице», написанной в 1831 году.

Но жизнь Лоры д'Абрантес достойна отдельного рассказа, ведь именно эта женщина разожгла страсть Бальзака.

ПРИЯТНЫЙ ВЕЧЕР В УСАДЬБЕ

Как-нибудь я расскажу вам об этой женщине. Мы проведем приятный вечер в Верховенской усадьбе.

Она родилась в 1784 году и была дочерью Луизы Марии Комнен. Ее мать считала своими предками 6 императоров Византии и 18 королей Колхиды. На самом деле Луиза Мария вела свое происхождение от семьи греческих эмигрантов, выходцев с Пелопоннеса, обосновавшихся сначала в Генуе, а в XVII веке переселившихся на Корсику. Настоящим славным титулом Луизы Марии была ее дружба с Летицией Рамолино. Они дружили с детства. В Аяччо обе девушки воспитывались «в корсиканском духе». Они были дочерьми природы. «Им была неведома ложь, и они без колебаний верили своим впечатлениям».

Они стали матерями одновременно. Летиция сменила девичью фамилию на фамилию Буонапарте и родила восемь детей. Луиза Мария, выйдя замуж за Николя Шарля Пермона, имела всего двух детей и могла помогать подруге. Очень часто она нянчила маленького Наполеона.

Пермон занимал должность поставщика провианта и фуража на Корсику. В течение восьми лет он участвовал в американской Войне за независимость. Там он сколотил себе громадное состояние.

Возвратившись домой, Пермон потребовал, чтобы к нему обращались де Пермон. Он получил пост сборщика налогов в Монпелье, затем купил патент генерального откупщика, то есть право взимать налоги, поступающие в королевскую казну.

Успех Пермона был выгоден всем его друзьям, которых он с распростертыми объятиями принимал в Париже в своем особняке «Силлери», расположенном между нынешними зданиями Института Франции и улицей Гегено.

В 1785 году юный Наполеон Буонапарте, младший лейтенант артиллерийских войск, учился в Бриенне. Семья Пермон предоставила ему комнату, где он много работал. Спустя 10 лет дочерям Пермона Сесиль и Лоре исполнилось соответственно 16 и 11 лет. Отец их разорился и попал в разряд неблагонадежных, то есть созрел для гильотины. Но умер он от тоски. В Париже времен Директории вдова Луиза Пермон слыла интриганкой. Однажды вечером, когда Наполеон зашел к ней в гости, его осенила идея жениться на этой светской женщине; ее юные дочери могли выйти замуж за представителей семейства Бонапарт.

Госпожа Пермон отказала неистовому дивизионному генералу, стоявшему во главе внутренних войск: он был на 20 лет моложе ее.

Луиза Пермон была убеждена, что ее вторая дочь, Лора, многого добьется. В 1800 году, когда ей исполнилось 16 лет, она вышла замуж за Жана Андоша Жюно, гусарского генерал-полковника, «настоящего молодца», по словам Наполеона.

В свои лучшие годы, когда Жюно был влюблен в Каролину Мюрат, Лора имела связь с молодым австрийским послом, Клементом Меттернихом. Потом Жюно отправился воевать в Испанию и Португалию. После победы над Веллингтоном он стал герцогом д’Абрантес.

В 1813 году Наполеон назначил Жюно губернатором Иллирии. В резиденцию, расположенную в Венеции, Жюно приехал в невменяемом состоянии и начал вести себя как Калигула. Вскоре Жюно отозвали в Монбар, где он покончил с собой. Вдове и четырем детям он оставил одни долги, которые постоянно росли из-за процентов.

В 1814 году Лора д’Абрантес, как и Жозефина, нашла некоторое утешение от визита Александра I. С ней поддерживал дружеские отношения Меттерних. Талейран бывал у ее матери запросто, не дожидаясь приглашения.

В 1815 году, после «Ста дней», весь клан бонапартистов попал под подозрение.

Влюбленная в Мориса де Балинкура, к которому благоволили «три грации» Империи — Полина Боргезе, Дезире Бернадотт и Элиза де Флотт, — Лора д’Абрантес была им оставлена и помышляла о самоубийстве: «Для меня выбор таков — либо Морис, либо смерть».

Людовик XVIII назначил ей пенсию в 100 тысяч франков годовых и сохранил за ней право на титул. Она жила тогда в Оржевале, близ Марли, и предавалась двум забавам: увлекалась ботаникой и верховой ездой. В 1818 году ее представили Людовику XVIII как воинствующую роялистку: она яростно выступала против «чудовища, к которому всем сердцем прикипели бонапартисты». В 1830 году она вновь сделалась бонапартисткой, причем возникали подозрения, что она была замешана в политическом заговоре.