Иисус, которого я не знал - Филипп Янси

Камю и Беккета, заключается в том, что хозяин покинул нас, дав нам свободу устанавливать наши собственные правила. Deus absconditus. В таких местах, как Освенцим и Руанда, мы видели эти притчи в действии, наглядные примеры того, как некоторые будут поступать, когда они перестанут верить во властного хозяина. Если нет Бога, как говорил Достоевский, то все позволено.

Продолжая читать, я дошел еще до одной притчи, об Овцах и Козлах, возможно, последней из тех, что рассказал Иисус.

Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей,

и соберутся пред ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов;

и поставит овец по правую свою сторону, а козлов — по левую.

Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне.

Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! Когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? Когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.

Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его, ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня.

Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! Когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?

Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, это не сделали Мне.

И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную.

Мне хорошо была известна эта притча. Она самая сильная и зловещая из всего, что когда–либо говорил Иисус. Но я никогда до этого не замечал ее логическую связь с четырьмя притчами, которые ей предшествуют.

Притча об Овцах и Козлах двояким образом непосредственно связана с вопросом, затронутым в других притчах: тема отсутствующего хозяина, ушедшего Бога. Во–первых, она показывает возвращение хозяина в день Страшного Суда, когда придется платить дьявольски высокую цену — в прямом смысле слова. Ушедший вернется, и на этот раз в силе и славе, чтобы подвести итог всему, что произошло на земле. «Мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо». Во–вторых, притча относится к тому временному промежутку, к тому многовековому интервалу, в котором мы сейчас живем, к тому времени, когда кажется, что Бога нет. Ответ на этот самый современный вопрос одновременно и поражает своей глубиной, и пугает. Бог вообще никуда не исчезал. Скорее, он надел маску, самую неподходящую для него маску странника, бедняка, голодного, заключенного, больного, самого отверженного на земле: «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». Если мы не можем определить пребывание Бога в мире, то, возможно, мы искали не там, где следует.

Комментируя вышеописанный отрывок, великий американский теолог Джонатан Эдварде сказал, что Бог определил бедняков как «тех, кто имеет к нему доступ». Поскольку мы не можем выразить свою любовь, совершая что–либо, что принесло бы пользу непосредственно Богу, Бог хочет, чтобы мы делали что–нибудь полезное для бедных, на которых была возложена миссия принимать христианскую любовь.

Однажды ночью я рассеянно переключал телевизионные программы и наткнулся на нечто, похожее на фильм для детей с молодой Хейли Миллс в главной роли. Я устроился поудобнее и решил посмотреть, как будет развиваться сюжет. Она и двое ее друзей, играя в деревенском сарае, натолкнулись на какого–то бродягу (Элан Бейтс), спящего в соломе. «Кто вы такой?» — спросила Миллс требовательным голосом. Бродяга проснулся и пробормотал, глядя на детей: «Иисус Христос!»

То, что он сказал в шутку, дети приняли за правду. Они действительно поверили, что этот человек — Иисус Христос. До конца фильма («Свист по ветру») они относились к бродяге с ужасом, уважением и любовью. Они приносили ему еду и одеяла, проводили с ним время, разговаривали с ним и рассказывали ему о своей жизни. Со временем их нежность преобразила бродягу, беглого преступника, который никогда ранее не сталкивался с таким милосердием.

Мама Миллс, которая написала эту историю, задумывала ее как аллегорию того, что может случиться, если все мы буквально будем относиться к словам Иисуса о бедных и нуждающихся. Служа им, мы служим Иисусу. «У нас созерцательный орден», — сказала мать Тереза богатому американскому посетителю, который не мог понять ее трепетного отношения к бродягам из Калькутты. «Сначала мы размышляем об Иисусе, а потом мы идем и ищем его под маской».

Когда я размышляю над последней притчей в 25–й главе Евангелия от Матфея, я сознаю, что многие из моих собственных вопросов о Боге, в действительности, возвращаются ко мне, наподобие бумеранга. Почему Бог позволяет младенцам рождаться в бруклинских гетто и на реке смерти в Руанде? Почему Бог допускает существование тюрем, приютов для бездомных, больниц и лагерей беженцев? Почему Иисус не навел порядок в мире в те годы, пока он жил в нем?

В соответствии с этой притчей Иисус знал, что мир, который он оставил после себя, будет включать в себя бедных, голодных, заключенных, больных. Бедственное положение мира не удивляло его. Он строил планы, в которые оно входило: долгосрочный и краткосрочный план. Долгосрочный план включает его возвращение в силе и славе, чтобы установить порядок на планете Земля.

Краткосрочный план подразумевает передачу власти тем, кто в конечном итоге станет провозвестником свободы космоса. Он вознесся, чтобы мы могли занять его место.

«Где Бог, когда страдают люди?» — часто спрашивал я себя.