Горячее лето 42-го (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

— Долги настало отдавать.

Глава 20

«Как управляется мир и разгораются войны? Дипломаты лгут журналистам и верят своей же лжи, читая её в газетах».

Карл Краус.

«Тридцатьчетвёрка», ревя дизелем, покачиваясь шла на тридцати километрах в час по дороге что вела куда-то, откуда-то. Впереди катила её копия, но с китайскими тактическими знаками. Деревню ту я покинул четыре часа назад, но дождь и не думал стихать, даже сейчас лил как из ведра. Передовую я проскочил на скорости, наши и немцы постреляли из пулемётов вслед, больше с испугу, на этом все. Ушёл я тоже не тихо, расстрелял из танковых пушек две германские гаубичные батареи, что попались пока я дорогу искал, и обстреливал тыловые службы, даже детонацию небольшого дивизионного склада боеприпасов случайно вызвал, но сейчас до передовой километров пятнадцать, та медленно удалялась, так что тут тылов фактически нет и катили танки спокойнее. Грязюка страшная, максимальную скорость держу, двигатели греются, сверху через закрытый люк капает, но главное удаляюсь. По плану ищу немецкий аэродром, уничтожаю, не забыв прихватить самолёт себе, надежда на «Шторьх», ну а дальше отдых. Достало всё. Ничего не хочу, свалить и отдохнуть, сил понабраться. Настроение подстать погоде — пасмурное.

По поводу представителей трибунала. Кожа в синий цвет у меня не окрасилась. Да и не убивал я никого. Уроды, но свои уроды. Поэтому отправил каждому по подарочку в ногу. Причём, в колено, пусть всю жизнь помнят. Может я и избавил их от военной службы, а тут сто процентное списание по ранению, однако, если ноги им сохранят, это точно будет напоминанием на всю жизнь. Причём не только им, но и всем, если информация разойдётся. Как те хотели, чтобы все знали, неправомерные действия будут наказаны. Меня за какого-то комбата судили. Вот я и перевернул ситуацию, я осудил их за подлог и сфабрикованное дело. Хотели громкую историю, так получите. С особистом я может и жестковато поступил, но ведь явно я у него не первый, так что за загубленные жизни других парней и кинул ответку. За всех нас. Ну и убежал из амбара. Метров сто пробежал, к выходу из деревни направлялся, у меня на тактической карте её схема была, как сзади раздались хлопки пистолетных выстрелов и поднялась тревога. Кто-то из раненых до оружия дотянулся, и привлёк внимание. Хотя, разоружая их, я отбросил пистолеты и один револьвер подальше, в угол амбара. Ну а дальше добежал до окраины, купил две «тридцатьчетвёрки» шестого уровня, и рванул в сторону передовой. Дальше знаете. Вот такая история. Купив шлемофон, я также приобрёл плащ-палатку, завернувшись в неё, пытался согреться. От моторного отсека тянуло теплом, и слегка отработанными газами, но всё же просохнуть я не успел.

— Нет, переодеваться надо, — решил я, и стал с некоторым трудом снимать с себя всё мокрое и липнувшее к телу, пока танки катили дальше по дороге.

Двигался я больше на ощупь, вокруг ничего не видно, так что вся надежда на тактическую карту. Кстати, впереди мост был, скорее даже мостик через небольшую речушку, мои танки должен выдержать, его охраняли, и там готовились к бою, видимо охрану предупредили о моём появлении. А мост не обойти, мало того, что берега топкие, так река разлилась. Правда в восьми километрах карта отметила брод, не понятно охраняют его или нет, тут поближе подъехать нужно, но главное запасной маршрут, если что, имеется. От немцев станется мост рвануть. Подойдя почти вплотную, танки замерли в ста метрах от моста, те меня не видели, тут видимость метров двадцать, только слышали, а я их видел на тактической карте. Что мне нравилось в прицеливании, я мог связывать карту с прицелами танков, и те наводясь стреляли точно. Мне не надо видеть самому всё, я потому так ночью и работаю результативно. Я успел раздеться, когда синхронно хлопнули восьмидесятипятимиллиметровые пушки, и осколочные снаряды рванули на противоположном берегу, вынеся больше отделения немцев. Те, не видя меня, повылазили, кутаясь в плащи, прислушивались, так что отличные выстрелы были, остальные попрятались, так что стал прицельно выбивать противника, попадая в противоположную стенку окопа, отчего снаряды выносили всех. Долговременных сооружений тут не было, по бревенчатому доту с каждой стороны с пулемётами, и всё. Я их уже расстрелял и теперь добил охрану. Мостик простенький, но охранял его целый взвод с одной автоматической двуствольной зениткой. Убедившись, что даже подранков нет, там где были легли дополнительные снаряды, всё шпигуя осколками, экономить мне, как это делают настоящие танкисты, нужды не было, и покатил дальше. Сначала китаец на тот берег перешёл, мост выдержал, потом мой, расстреляли опоры моста, отчего тот рухнул, и покатили дальше. Особо на этот бой я не обратил внимания, одно из мгновений войны, я тут о другом хотел вслух поразмыслить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я же переодевался, пока пушка моего танка била. Шумовой эффект на меня не производил никакого впечатления, привык, как и к пороховой гари, гудел вентилятор, вытягивая дым и вонь. А дело в том, что купил чистое нательное, но главное сухое, я надел его и стал покупать форму. Вот тут-то и произошли заметные изменения. Форма командирская, но без петлиц и знаков различия. Я когда форму покупаю, то там всё автоматически на месте. Форму я надел, согреваясь, портянки накрутил и сапоги тоже натянул, после этого, застёгивая ремень с тяжёлой кобурой «Кольта», решил проверить свои догадки. Заказал замену документов, то есть, всех, они у меня отсутствовали, и догадки подтвердились. Решение трибунала игра засчитала. Партбилета не было, расстрелянному бойцу он не положен. Из документов мне выдали лишь справку, что я, Шестаков Валентин Егорович, бывший командир отдельного танкового батальона, был разжалован и расстрелян по решению военно-полевого суда Южного фронта, на этом всё. Все подписи, и печати стояли. Любопытная бумажка. В принципе, особых проблем я не видел. В магазине все те же отделы открыты, ничего не изменилось, потом стал покупать танки, точнее доставал пять первого уровня, они бесплатные, решил проверить сколько танков могу держать. Да всё также, семь, как и было. Хотя, я тут подумал, если бы военюрист зачитывая постановление суда, а на самом деле фарса, сообщил такое:

— … также лишить Шестакова Валентина Егоровича возможности управлять более чем одним танком…

То думаю игра легко бы это засчитала, лишив, но тот не сообщил, соответственно всё осталось по-прежнему. Дальность тактической карты одиннадцать километров, семью танками управляю, так что, что мне до этого трибунала и расстрела? Может для модераторов или администраторов игры это считай большая трагедия, то мне плевать. Ничего не лишили, я жив, а остальное как раньше было, безразлично, так и осталось. От танков первого уровня избавился, так и катил дальше. Нужно найти аэродром, а пока, достав сухпай, а то жуть как есть хотелось, как будто двое суток не ел, ну и приступил к приёму пищи. Рация включена была, пусть статических помех хватало, но уловить радио я смог, московское работало. О как, а сегодня-то десятое августа было. Буду знать. А дождь и не думал стихать, мне вообще кажется мы с этим грозовым фронтом в одну сторону движемся. Наконец карта показала ровные ряды самолётов в стороне от дороги, километра три до них, суета там была заметна, но улетать никто не спешил, да и как в такую погоду? Видимо немцы надеялись, что пронесёт. И да, по всем волнам слышалось:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Внимание, идёт Шестаков. Тревога, идёт Шестаков.

Хорошо знать немецкий, так что слушая, представлял, как все расползаются в стороны, а тут такое дело, я повернул, вызывая ещё пять танков, да те же первого уровня, их погоняю, и двинул прямо по пашне в сторону аэродрома. Тут поле было, танки вязли, но упорно шли, датчики перегрева движков резко подскочили, но всё же прошли поле, поленился объехать по дороге, да и опасался, что там заминировать могли успеть, и выкатился на границу аэродрома. Пушки заработали, выбивая зенитчиков, и с семью танками я выдавливал всех на другой край аэродрома, работая по основной и самой рабочей схеме. Там и закончил дело. Выживших не было, на что потратить пришлось дополнительные полчаса. Вернувшись к штабу аэродрома, я накинул плащ-палатку, завернувшись в неё, и посмотрев на ливень снаружи, решил, что плащ не спасёт, разделся донога, купил резиновые сапоги, сверху уже плащ-палатку, выбрался, и стал убирать все трофеи в магазин, пополняя свой счёт. На аэродроме оказалось аж три «Шторьха», один явно разведчик, или корректировщик, если по мощной рации судить, другой связник и третий в санитарной версии. Все три я и прихватил, закинув хвосты на кормы трёх танков первого уровня, привязав их крепко, но чтобы не повредить. Топливо заливал в канистры из бензовоза, покупал их в магазине, и убирал в салоны. Ну и канистру моторного масла не забыл. А почему с тремя вожусь, так мало ли что в пути произойдёт, в запасе другие есть.