Слово президента - Том Клэнси

— С вами приятно иметь дело, сэр. Позвоните мне через.., пять дней?

Покупатель кивнул, допил стакан лимонада и ушел. Через десять минут он позвонил по телефону — это был третий такой звонок в посольство за один день, и все касались одного и того же вопроса. Хотя он не знал этого, аналогичные переговоры велись в Уганде, Заире, Танзании и Мали, и всякий раз покупатели сообщали в посольство о результатах.

Джек вспомнил свое первое посещение Овального кабинета, как он пересек комнату секретарей и через необычной формы двери в изогнутой стене прошел внутрь. Расположение комнат напоминало дворец восемнадцатого века, каким на самом деле и являлся Белый дом, хотя и весьма скромный для своего времени. Прежде всего вы обращали внимание на стекла в окнах, особенно в солнечный день. Они были настолько толстыми, что казались зелеными, и напоминали стеклянные стенки аквариума для редких видов рыб. Далее обращал на себя внимание огромный деревянный стол. Все это производило впечатление, особенно если за столом стоял ожидающий вас президент. Все к лучшему, подумал Райан. Это упрощает его работу.

— Привет, Джордж, — сказал президент, протягивая руку.

— Здравствуйте, господин президент, — отозвался Уинстон, не обращая внимания на двух сотрудников Секретной службы, стоящих у него за спиной и готовых схватить его при первом же неосторожном движении. Он не слышал их присутствия, но чувствовал их взгляды у себя на затылке. Уинстон пожал руку Райану и заставил себя улыбнуться. Он был знаком с ним, но недостаточно близко. Они работали вместе во время японского кризиса. До этого он несколько раз встречал его на различных приемах, слышал о его успехах на фондовой бирже, которые были малозаметными, но весьма эффективными. Время, потраченное на разведывательную деятельность, не пропало даром.

— Присаживайся. — Джек сделал жест в сторону одного из диванчиков. — Расслабься. Как прошла поездка?

— Как всегда. — Стюард в морской форме появился словно ниоткуда и налил две чашки кофе — это соответствовало времени дня. Кофе, заметил Уинстон, был очень вкусным, а фарфоровые чашки с золотым ободком изысканными.

— Ты нужен мне, — произнес Райан, приступая прямо к делу.

— Послушайте, сэр, мой фонд сильно пострадал во время...

— Ты нужен стране.

— Я никогда не стремился к работе в составе правительства, Джек, — быстро ответил Уинстон.

Райан даже не прикоснулся к своей чашке.

— Как ты думаешь, Джордж, почему я пригласил тебя? Ты знаешь, мне уже приходилось улаживать непростые дела. И не раз. А теперь мне приходится составить свою команду. Сегодня вечером я буду выступать по телевидению. Думаю, тебе понравится, что я намерен сказать. О'кей, прежде всего мне нужен человек, который мог бы возглавить Министерство финансов. С министерством обороны пока все в порядке. Государственный департамент в надежных руках Адлера. Так вот, первым в моем списке вакансий, которые необходимо заполнить, стоит Министерство финансов и там нужен новый человек, причем отличный специалист. Лучше тебя я никого не нашел. У тебя все чисто? — внезапно спросил Райан.

— Что... Клянусь задницей! Свои деньги я сделал в соответствии с законами. Это всем известно. — Уинстон ощетинился и тут же понял, что президент ожидал именно такого ответа.

— Отлично. Мне нужен человек, пользующийся доверием финансового мира. Ты и есть такой человек. Мне нужен человек, который знаком с тем, как функционирует эта система. Ты знаком с этим. Мне нужен человек, который знает слабые места нашей финансовой системы, нуждающиеся в исправлении, и те места, которые функционируют нормально и без постороннего вмешательства. Ты знаешь это. Мне нужен человек, далекий от политики. Ты никогда ею не занимался. Короче говоря, Джордж, мне требуется бесстрастный профессионал — но больше всего мне нужен человек, который бы ненавидел свою работу так, как ненавижу свою я.

— Что вы хотите этим сказать, господин президент? Райан откинулся на спинку кресла и на мгновение закрыл глаза.

— Я начал работать на государственной службе, когда мне был тридцать один год. Однажды я покинул ее и провел несколько удачных сделок на Уолл-стрит, но потом меня заманили обратно — и вот что из этого получилось. — Он открыл глаза. — С того самого момента, как меня привлекли к работе в ЦРУ, мне довелось наблюдать изнутри за тем, как идут дела, и знаешь что? Мне это никогда не нравилось. Помнишь, я начал работать на Уолл-стрит и весьма удачно, верно? У меня появилось целое состояние, и я решил, что посвящу себя преподавательской работе. Я всегда увлекался историей и надеялся, что буду преподавать, писать и заниматься исследовательской работой, попытаюсь выяснить, как все происходило, и передам свои знания молодежи. Это мне почти удалось, и, может быть, все произошло не совсем так, как я мечтал, но я многому научился и приобрел немалый опыт. И вот теперь, Джордж, мне необходимо набрать свою команду.

— С какой целью?

— Твоя работа будет заключаться в том, чтобы привести в порядок министерство финансов. Я поручаю тебе руководство денежной и бюджетной политикой.

— Ты имеешь в виду...

— Вот именно.

— Без всякого политического вмешательства? — Он был обязан задать этот вопрос.

— Послушай, Джордж, я не знаю, как стать политическим деятелем и у меня нет времени учиться. Мне вообще никогда не нравились игры в политику, да и большинство участвующих в ней были мне не по вкусу. Я всего лишь пытаюсь принести как можно больше пользы своей стране, сделать все, что от меня зависит. Иногда у меня это получается, иногда нет. У меня нет выбора. Ты ведь помнишь, как все это началось. Меня и мою семью пытались убить. Мне не нравится, когда меня втягивают во что-то против моего желания, но, черт побери, я понял, что кто-то должен попытаться выполнить эту работу. Я не собираюсь заниматься всем этим в одиночку, Джордж, и не хочу назначать на вакантные должности тех, кто знакомы с правилами действий в этой «системе», понимаешь? В правительстве мне нужны люди с новыми идеями, а не политиканы с готовыми повестками дня.

Уинстон поставил чашку, причем сумев не стукнуть ею по блюдцу. Его удивило, что не дрожат собственные руки. Смысл того, что только что предложил Райан, выходил далеко за пределы работы, от которой он собирался решительно отказаться. Это означало нечто гораздо большее. Ему придется прервать все дружеские контакты — в общем-то прерывать их не обязательно, но это означало, что он не сможет принимать решения, основанные на пожертвованиях, которые собирался дать Уолл-стрит президенту для ведения предвыборной кампании в качестве благодарности за то, что сделало Министерство финансов для торговых домов при урегулировании финансового кризиса. Таковы обычные правила игры, и хотя сам он никогда не участвовал в ней, достаточно часто говорил об этом с теми, кто принимали участие, действовали в рамках принятой «системы», потому что так поступали все.

— Черт побери, Джек, — почти прошептал он. — Ведь ты говоришь серьезно?

Будучи основателем «Коламбус групп», он считал своим долгом, причем долгом столь обязательным, что редко находились люди с таким же чувством ответственности, за исключением тех, кто работали вместе с ним, но даже и они не все придерживались столь строгой этики. Буквально миллионы людей — прямо или косвенно — доверили ему свои деньги, и потому теоретически он мог стать вором космического масштаба. Но так никто не поступал. Прежде всего, это было незаконно, а потому сделавший подобное рисковал оказаться в казенном доме с весьма некомфортными жилищными условиями, причем в обществе людей, крайне неприятных. Но этого не делали по другой причине, которая заключалась в том, что люди, доверившие тебе деньги, рассчитывали на твою честность и твое умение обращаться с их деньгами, так что тебе приходилось распоряжаться их деньгами как своими собственными или даже чуть лучше, потому что вкладчики не могли позволить себе финансовые игры, как это делали богатые люди. Время от времени он получал письмо от какой-нибудь вдовы с благодарностью, и это было ему приятно, но честность все-таки исходила изнутри. Все было очень просто: либо ты честный человек, либо нет, а честность, как сказал однажды какой-то кинорежиссер, — это дар человека самому себе. Неплохой афоризм, подумал Уинстон. Разумеется, к тому же это было выгодно. Ты хорошо и умело выполняешь свою работу, и существует немалая вероятность, что люди вознаградят тебя за это; и все-таки подлинное удовлетворение состояло в том, что ты хорошо ведешь игру. Деньги — это всего лишь результат чего-то более важного, поскольку они приходят и уходят, а честность остается.

— Налоговая политика? — спросил Уинстон.

— Прежде нам нужно восстановить Конгресс, верно? — напомнил ему Райан. — Но я так отвечу на твой вопрос — да.