Клятва Примара (Дерзкая - 2) - Наталья Шитова

Я не могла сейчас представить для себя ничего иного. И не было никого другого во всей спирали миров, кто был бы мне так же дорог и близок, как Валера. Наверное, когда-то давно души были сильными и бесполыми. А потом создатель разделил каждую на две несчастные, слабые, мечущиеся половинки. И теперь, даже воссоединившись из осколков, каждая душа — всего лишь половинка той, первоначальной. Женщина может любить, тянуться к любому мужчине, встретившемуся на ее пути, и при этом может даже считать себя вполне счастливой. Но есть только один, рядом с которым смысл и бессмыслица, грех и добродетель, ненависть и любовь меняются местами вопреки всяческим человеческим догмам. И ты живешь с человеком, и готова отдать себя на растерзание всем богам и дьяволам ради того, чтобы никто не мог поставить между вами преграду. Не потому, что этот мужчина — ангел, сошедший с небес на землю. Наоборот, тебя нисколько не волнует, что он, в принципе, злодей, и руки его обильно омыты кровью. Так же как и его не бросает в дрожь от того, что ты, милая, тоже, в сущности, никчемная, подлая душа, позволяющая себе презреть любую из человеческих незыблемых заповедей. Вы просто вместе, и по другому не можете.

Самым страшным становилась для меня мысль о возможной разлуке с Валеркой. Ничто не предвещало ее. Даже вспыхивающие, в основном, по моей вине ссоры не имели никакого значения, потому что любая боль излечивалась легким прикосновением руки к плечу или свежим вихрем повинного сострадания. Чем яснее я чувствовала, насколько мы приросли друг к другу, тем прозрачнее становилась мысль: в разлуке друг с другом мы не выживем.

Можно, конечно, попытаться успокоить себя благоразумными речами о том, что миллиарды влюбленных, супругов, любовников расстаются, разлученные чужой недоброй волей или трагическим случаем, теряют друг друга. И лишь единицы переживают это настолько тяжело, что в прямом или переносном смысле уходят из этой жизни. Я не собиралась это оспаривать, но я готова поклясться, что исцеление от потери непременно наступает в одном случае если, несмотря на исключительную привязанность, тот, с кем ты расстался, не был тем самым предопределенным тебе существом.

Нам с Валеркой повезло: наши души пустили корни и проросли друг в друге. И произошло это не здесь и не сейчас, а уже давно. Нам повезло, если это, по большому счету, можно назвать везением…

Я сидела на влажном песке, и противоречивые мысли будоражили меня, превращая мою несчастную голову в кипящий котел. Я начинала негодовать на саму себя. В конце концов, почему я решила развозмущаться именно сегодня? Я давно знала, что Валера копается в моих снах, потому что так же, как и я считает, что ему виднее, как сделать другого человека счастливым. Но лишь сегодня я позволила себе разъяриться и изображать оскорбление. Ведь почему-то это произошло именно сегодня. Почему?

— Я поняла, что со мной, Валера.

— Так скажи, — произнес он.

— Тебе это не понравится. Я взбесилась от того, что, действительно, мне придется покинуть остров. Я этого не хочу, потому что мне здесь хорошо. Но прямо сегодня я возвращаюсь в Первый мир. Как тебе сообщение? — я повернулась и взглянула ему в лицо.

— Мне и вправду кое-что не понравилось, — спокойно заметил он. Почему, интересно, «я», а не «мы»?

— Ты сам решишь, что тебе делать. Не могу же я тебе приказать следовать за собой. Я тебе не командир.

— Это верно. Зато и помешать мне следовать за тобой ты не можешь. Я никуда тебя не отпущу одну. Это исключено. Если я стану тебе мешать, я растворюсь и стану твоей тенью, буду молчать и не дышать, но пока не уляжется то цунами, что гонит тебя обратно, я ни на шаг не отпущу тебя одну. Никуда. Я только не понимаю, почему именно сегодня? Ведь ты договорилась с друзьями, что они тебя позовут, если с Орешиным что-то случится…

— Во-первых, Валера, я не надеюсь на то, что они в точности выполнят этот договор. Ну а во-вторых, ты же видишь, что со мной. Меня погнало отсюда предчувствие беды. Еще вчера не было ничего подобного, а сегодня мне остается только зажмуриться и лететь вперед…

— Но это предчувствие уже давно с тобой…

— Нет! — я перебила его неспешную речь, потому что тоскливо заныло сердце от необходимости объяснений. — Это что-то новое, Валера. Это не касается Юры. Это касается нас с тобой.

— Не знаю, что могло бы помешать нам с тобой. Я никому не собираюсь отдавать наше счастье, — Валера подался вперед и прижался губами к моему плечу. — Я не сразу понял, что ты такое. А когда понял, стало ясно, что разлучить нас может только смерть. Окончательная смерть. А уж мы с ней поборемся, если доведется, потому что у нас больше нет запасных жизней…

— Что ты меня уговариваешь, как ребенка? Я боюсь, понимаешь?! Ты же знаешь, на что я бываю способна, когда боюсь… Я боюсь за жизнь брата. Я боюсь за нас с тобой. А больше всего я боюсь этого свихнувшегося Примара!!..

— Не кричи, не надо. Успокойся, прошу тебя… — Валера крепко обнял меня. Только его железные мышцы смогли усмирить меня. Я готова была сокрушить все, что попадется под руку. — Когда ты хочешь идти?

— Сейчас. Переоденемся и пойдем.

Валерка встал и поднял меня на ноги. Я чувствовала, как его ветер изучает меня, и, как могла, закрылась от его назойливой опеки.

Переодевшись в бунгало в костюмы, привычные для Первого мира, мы с Валерой поспешили вглубь островных джунглей. Каждый раз, когда я входила в эти заросли, меня раздирали на части десятки разнообразных тягучих и липких потоков. Этот остров мог бы стать местным Раем. Здесь можно было объединить множество дверей. Валерий вскрыл и оборудовал лишь некоторые из них, которые можно было привести в порядок с помощью нехитрых инструментов.

Пройдя через длинный подземный тамбур, мы выбрались в зеленый овраг, над которым нависали раскидистые немолодые сосны. Был солнечный день, и сильно пахло разогретой сосновой смолой. Золотистые сухие иголки сплошным ковром покрывали лесную тропинку. Идти по ним было не очень удобно: ноги проскальзывали.

Мы были совсем недалеко от фамильной усадьбы Тарона.

Я смотрела на невероятно красивые вековые деревья, чьи кроны пропускали узкие полоски солнца, и мне это напомнило, как солнечные лучи полосками заливали нашу комнату в бунгало.

— Как ты думаешь, Валера, мы вернемся еще на наш остров?

— Я бы хоть сейчас. И вообще, я не упущу случая водворить тебя на место. Только там по-настоящему отличное место для жизни. Там прекрасное место для детей…

— Каких детей? — удивилась я.

— Наших, — невозмутимо произнес Валера.

— Но я не хочу никаких детей, — засмеялась я. — Я понятия не имею, зачем они нужны, как с ними быть и что делать. Из меня получилась бы совершенно никудышная мать. Ты же знаешь, насколько стремительно я срываюсь с места, если мне этого хочется. Я не способна держать себя в рамках долга. Ребенок был бы брошен на произвол судьбы…