Нарты. Адыгский эпос - Автор Неизвестен

— Хуже тебя не найти во всем табуне, — возму тился Канжоко, — ты мне не годишься, — и, отогнав облезлого конька, пошел дальше. Но каурый забежал вперед и опять просунул голову в уздечку.

— Я сказал тебе, что ты мне не нужен. Отвя жись! — нетерпеливо крикнул Канжоко. Он пошел в другую сторону, держа уздечку наготове для коня, который ему приглянется. Но каурый снова очутился впереди и, дождавшись Канжоко, опять просунул го лову в уздечку.

— Да провались ты, окаянный! — вконец разо злился Канжоко. — Я же сказал, что ты меня недо стоин. Не смей мне попадаться на глаза!

Каурый конек ответил человечьим голосом:

— Если ты будешь достойным меня всадником, я буду достойным тебя конем. Не гляди, что я нека зист. Хоть надо мною и подсмеиваются, но кличку мне дали "Джамидеж", а ведь это означает "Надеж ный каурый". Ты сначала меня испытай, а потом говори — гожусь я тебе или нет.

Именем Вершины Счастья Я клянусь тебе, Канжоко, В верности неколебимой. Буду другом неизменным, Смелым, преданным конем. Провалиться мне сквозь землю, Если честь твою унижу! Прокляни меня, Канжоко, Если трусом окажусь!

Юноша не ожидал от захудалого коня таких разумных слов. "Как видно, с этим Джамидежем связана моя судьба!" — подумал он и, обняв каурого, сказал:

Если крепко сдержишь слово, Я клянусь тебе, каурый, Не искать коня другого И тебя не покидать!

Вскочив на коня, Канжоко отправился к Сатаней. Увидев своего питомца на облезлой лошаденке, Сатаней рассердилась:

— Что это значит, мой сын! Неужели в нарт ском табуне ты не нашел коня лучше, чем эта шелу дивая кляча!

За юношу ответил Джамидеж:

— Если Канжоко будет храбрым нартом, я буду конем, достойным своего всадника.

— Если так, — воскликнула Сатаней, — заставь, Канжоко, своего коня порезвиться на вершине Ошхо махо, и я узнаю, годится ли он тебе.

Канжоко хлестнул каурого бронзовой плетью, и тот обогнул вершину Ошхомахо, перемахнул на другой хребет, взметнулся в небо и закружил, ныряя в тучах, на утеху всаднику.

Когда они опустились возле пещеры, Канжоко спрыгнул на льдину и подошел к Сатаней.

— Что скажешь ты теперь о шелудивой кляче? — спросил он.

— Твой конь достоин тебя, Канжоко. Хоть он и невзрачен, но отважен, вынослив и летает, как птица. Он тебя не подведет, — радостно ответила Сатаней.

А Джамидеж сказал:

— Я лишь прикидываюсь никудышным, чтобы не достаться тому, кто недостоин меня оседлать. А на самом деле я вот какой!

Джамидеж встряхнулся, сбросил облезлую шкуру и предстал красивейшим альпом. Дав Сатаней и Канжоко полюбоваться на себя, он встряхнулся опять и снова стал невзрачной лошаденкой.

— Теперь, Канжоко, отправимся к твоим роди телям, — сказала Сатаней.

— Как, разве не ты моя мать? — изумился юноша. — Разве у меня есть отец?

— У тебя есть и отец и мать. Я лишь вырастила тебя и воспитала. Твой отец — нартский витязь, сын кузнеца Дабеча, его зовут Канж. Твоя мать — могучая и суровая великанша, зовут ее Нарибгея. Увидев тебя, она захочет испытать твою силу, и, если ока жешься слабым, может в безумном гневе тебя убить.

При этих словах Сатаней отвернулась от Канжоко, который слушал ее, затаив дыхание.

— Идем же! — сказала Сатаней и повела юношу в нартское селение.

Канж увидел издали, что к его дому подходит Сатаней и с нею высокий юноша, в котором он сразу признал сына. Выйдя навстречу, Канж обнял его и повел в дом, к матери.

— Смотри, какой богатырь! — восклицал он, любуясь юношей. — Это наш сын!

Нарибгея подошла к юноше, пытливо вглядываясь в него. И вдруг, схватив сына за руку, сжала ее изо всей силы, но он лишь усмехнулся и покачал головой:

— Нет, мать, я не из тех, кого ты заставляешь садиться наземь. Будь со мной осторожней! — И, схватив руку матери, сжал ее так, что Нарибгея присела от боли.

Восхищенная необыкновенной силой юноши, она кинулась ему на шею и горячо поцеловала, восклицая:

— Всю жизнь у меня было одно единственное желание — иметь могучего сына. Мое желание сбы лось. Тебя ждет слава!

А Сатаней сказала:

— Могучему и мужественному подобает достойное имя.

И дала молодому Канжоко имя Шауей — Неустрашимый.

Как Шауей поехал на состязание нартов

Живя в доме отца, Шауей как-то услышал, что нарты устраивают состязания наездников и собираются для этого у старого Уазырмеса. Шауей стал просить отца, чтобы отпустил его на скачки. Долго не соглашался Канж. Он думал, что сыну его еще рано состязаться с лучшими наездниками, он опасался, что тот лишь осрамится перед нартами. Но Шауей просил так настойчиво, что в конце концов Канж разрешил ему поехать.

Надев нищенские лохмотья, Шауей вскочил на коня и весело крикнул:

— Мой Джамидеж, я еду по важному делу, скачи быстрее!

— Хоть на край света, мой Шауей! — звонко отозвался Джамидеж.

То вскачь, то иноходью несся Джамидеж по горам и долинам и, достигнув широкой реки, остановился. Как ни понукал его Шауей, конь не трогался с места. Шауей хлестнул его плетью, но Джамидеж не шелохнулся. Шауей ударил сильнее, но Джамидеж словно врос в землю. Рассердившись, Шауей избил коня в кровь, но Джамидеж и ухом не повел. Он лишь спросил Шауея:

— За что ты бьешь меня?

— За то, что ты не хочешь перейти реку. Еще не было случая, чтобы ты струсил. Почему же теперь стоишь, как вкопанный?

— Пока ты не скажешь, куда мы направляемся, я не сделаю ни шагу.

— Джамидеж! Я знаю тебе цену, но ты ведь всего лишь конь и я не обязан говорить тебе о моих на мерениях! — гневно закричал Шауей. Перенеси меня на тот берег, не то поплатишься головою! Ты еще не знаешь, каков Шауей, сын Канжа!

— Не хочешь — не говори, но и я с места не тро нусь. Расправляйся со мною, как тебе угодно. Ты можешь убить меня, но застращать не можешь. А ка ков Шауей, сын Канжа, я хорошо знаю, — ответил Джамидеж.

Шауей в гневе хлестал его, пока не выбился из сил, а Джамидеж так и не тронулся с места. Тогда Шауей сказал кротко:

— Джамидеж, бесстрашный нартский конь! Я не стану таиться от тебя. Мы едем к старику Уазырмесу, где всадники собираются на скачки. Там мы с тобою испытаем искусство нартских наездников и силу их коней.

— Я потому и стою на месте, что знаю, куда ты направляешься. Нам нельзя туда ехать, покуда нет у меня трех железных подпруг, скованных кузнецом Дабечем. Мне придется лететь по воздуху, а не бе жать по земле. В полете кожаные подпруги лопнут и ветер сбросит тебя на землю. Если хочешь, чтоб я участвовал в скачках, заедем сперва к Дабечу.

Шауей послушался.

Когда к дверям кузни подъехал оборванец на колченогой кляче, Дабеч не узнал своего внука.

— Доброго огня, дедушка Дабеч! — приветство вал кузнеца Шауей.

Дабеч с удивлением взглянул на него и, отвернувшись, продолжал работать.

— Я прошу тебя, дедушка Дабеч, сделать для моего коня три подпруги, — сказал Шауей, скрывая обиду.

— Подпруги делают из кожи, а я не шорник, — хмуро ответил Дабеч, не подымая головы.

— Мне нужны подпруги не кожаные, а желез ные, потому я и обратился к тебе, — возразил Шауей.

Дабеч исподлобья оглядел оборванца.

"Если его коню нужны железные подпруги, значит всадник — могучий богатырь, хотя по виду этого не скажешь. Надо его испытать", — подумал Дабеч.

— Хорошо, — сказал он, — я сделаю три желез ных подпруги, только помоги мне раздуть огонь, если сможешь.

— Не знаю, смогу ли, но попробую, — ответил Шауей, будто сомневался в своей силе.