Анти-Ахматова - Тамара Катаева

Перечисляя второстепенных поэтов, назвала и С. Штейна.

С. Штейн устроил ей по телефону скандал: «С каких это пор я стал для вас второстепенным поэтом!..» Говорил очень невежливо. АА ответила, что нездорова и здесь около телефона холодно, и повесила трубку.

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 256

Вешать трубку — ее прием. Но с какими-то полуизвинениями, полуотговорками, лживыми оправданиями. Даже просто — резкого решительного вешания трубки — не может сделать. Ощущение от этих эпизодов — что тебя не одернули, а обхамили. Но «правда, я его перехамила?» — это она себе приписывает за достоинство.

<…> О том, как С. Городецкий захотел увидеть АА, и она ему сказала: «Приходите завтра в двенадцать», — и как на следующий день, наглухо забыв об этих словах и не думая никак, что Городецкий примет их всерьез, мирно проснулась в 11 часов, пила кофе в постели, а Николай Степанович в халате сидел за столом и работал, и как в двенадцать часов явился Городецкий — наглаженный, с розой и как резким голосом стал говорить с Николаем Степановичем, упрекал его за какое-то невыполненное дело…

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 255

Рыбаковы позвали ее с Пуниным обедать в Царское Село и позабыли — это у Лукницкого тянулось в дневниках на стра ницы: не прощу, законченные отношения. Не звонили? Все, никогда. Не извинялись? Все… Потом, конечно, простила, и обедала снова, когда позвали.

Под вечер АА с Пуниным были у Рыбаковых на блинах. АА попросила Пунина за столом показать Рыбакову фотографии, снятые мной (я их дал вчера АА и вчера же Пунин забрал их у нее — себе). Пунин взъерошился: «Не покажу…» — «Почему?» — «Они неприличны!» Создав неловкость, Пунин потом решил показать. Рыбаков смотрел сластолюбиво и сказал приблизительно так: «Да, Анна Андреевна на все способна». Еще углубил этим неловкость. Потом Пунин выговаривал АА: «Вы думаете, мне приятно, что Лукницкий видит вас в таком виде!» А история глупая — фотографии абсолютно приличны: А.А. снята в постели. Что в этом неприличного?

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 67

Эту фотографию она потом пошлет еще и Пастернаку. Читатель, у вас есть жена?

…Вспоминать ее полуглухой, с больным сердцем, сидящей в маленьких комнатенках в чужих квартирах, когда она переезжала из дома одних друзей к другим, чтобы не оставаться дольше, чем того бы хотели хозяева.

Аманда ХЕЙТ. Человек, а не легенда. Стр. 672

Она этого хотела сама. У нее отдельная (с Ириной Пуниной — но по обоюдному согласию) квартира в Ленинграде. Она вольна была принимать друзей и поклонников там, но если Магомет сам хочет идти к горе — то это его желание. Она им делает подарки, чтоб не гнали, расплачивается славой и с легкостью высчитывает момент, когда заживаться уже дольше не следует.

И вот Любочка вспоминала такую сцену: Ира Пунина и ее муж, взявшись за руки, идут мыться, принимать ванну. Дескать, пусть все видят, что теперь они муж и жена… Ахматова смотрит на это с недоумением и говорит: «Я себе представить не могу, чтобы мы с Колей Гумилевым вошли вместе в ванную комнату…»

Михаил АРДОВ. Вокруг Ордынки. Стр. 70

В дни моей викторианской юности мне показалась бы дикой сама мысль о том, что я могу разбудить едва знакомого молодого человека и попросить его проводить меня в туалет. Между тем именно это я и сделала: разбудила Макса, он вызвал полицейского, полицейский взял фонарь, и мы втроем совершили путешествие по длинному коридору до смердящей комнаты, где в полу было устроено отверстие.

АГАТА КРИСТИ. Автобиография. Стр. 469

Все меняется. А брюзжать по поводу коммунальных обычаев нехорошо.

Говорит она громко, свободно, как будто мы с ней наедине у нее в комнате — а между тем в палате еще три больные женщины и возле одной сидит посетитель. Но Анну Андреевну это не стесняет ничуть.

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 311

Анна Андреевна с детства уже знала, когда можно переходить границы приличий — хамить, попросту говоря — когда чувствует силу.

«Пунины взяли мой чайник, — сказала мне Анна Андреевна, — ушли и заперли свои комнаты. Так я чаю и не пила. Ну Бог с ними».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938–1941. Стр. 32

Как же не запереть, если она по шкапам лазит.

31 мая 39.

Вечером у меня сидел Геша. Вдруг, без предупреждения, пришла Анна Андреевна.

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938–1941. Стр. 29

А ведь, перефразируя прозу Ахматовой, «уже вовсю процветали телефоны» — как фиакры в Париже.

Гуляя по Фонтанке, [Ахматова] Олень всенародно вынула из волос гребенку и причесывалась.

Николай ПУНИН. Дневники. Письма. Стр. 225

Не ковырялась ли в зубах?

«Аничка всем хороша. Только вот этот жест». АА ударила рукой по колену, а затем, изогнув кисть, молниеносно подняла руку ладонью вверх и сунула мне ее почти под нос. Жест приморской девчонки под покровом дамы, иногда естественно любезной, а чаще немного смешноватой.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Из воспоминаний. Стр. 319

Добрый, добрый Корней Иванович пишет после ее смерти свои воспоминания о ней именно так, как она хотела этого:

Порою, особенно в гостях, среди чужих, она держала себя с нарочитой чопорностью, как светская дама высокого тона, и тогда и ней чувствовался тот изысканный лоск, по которому мы, коренные петербургские жители, безошибочно узнавали людей, воспитанных Царским Селом. Приметы этой редкостной породы: слегка холодноватая учтивость в обращении с посторонними людьми, полное отсутствие запальчивых, резких, необузданных жестов…

К. И. ЧУКОВСКИЙ. Из воспоминаний. Стр. 53

Она, бедняжка, не знала, что чувствовалась НАРОЧИТАЯ чопорность, она была уверена, что это только светский лоск. Как она воспитывалась в Царском Селе — известно.

Анна Андреевна, правда, беспрестанно на кого-то кричала. На профессора Гаршина, например, когда тот отказался жениться.

Владимир Георгиевич бывал у нас сначала, он приносил ей в судках обед. Они подолгу разговаривали в ее комнате. И вот однажды я услыхала громкий крик Анны Андреевны. Разговор оборвался. Гаршин быстро вышел из ее комнаты, стремительно пересек столовую и поспешно ушел. Больше они не встречались.

О. И. РЫБАКОВА. Воспоминания. Стр. 101