Откуда пошел, как был организован и защищен мир - Александр Немировский

Таковы были передававшиеся из уст в уста рассказы о спасителе мира и великом учителе человечества Сиддхартхе Просветленном, историческом Будде, совершавшем подвиги любви и милосердия, и о его предшествующих воплощениях в животных и растения. Перенесение Будды в прошлое человечества и всего природного мира не просто ставило его в глазах верующих выше всех богов, обитавших на горе Меру или в небесных сферах, но и делало причастным к реальной, полной забот жизни простых людей — подобно близкому другу или доброму соседу, учило добру, состраданию ко всему живому. Джатаки ввели в буддийскую проповедь огромное богатство народной сказки и басни с их занимательностью и поучительностью. Многие из сюжетов джатак стали известны за пределами Индии и вошли в сокровищницу мировой литературы и изобразительного искусства.

Мифы древней Индии во времени и пространстве

Индию, не уступающую в величине всем странам Переднего Востока, вместе взятым, отличает, при редкостном природном многообразии, удивительная целостность и гармоничность духовного наследия. Эту целостность, складывавшуюся на протяжении тысячелетий великой цивилизации, обороняли высочайшие в мире снежные горы. Могучие реки, берущие начало в Гималаях, сыграли роль, сходную с ролью Нила в древнем Египте или Тигра и Евфрата в Месопотамии, отделяя области надежного земледелия от бесплодных пустынь и малопроходимых тропических лесов, изобилующих млекопитающими, птицами, змеями.

Исключительное природное богатство огромной страны стало питательной почвой, на которой возник, расцвел и разросся поистине фантастический мир её мифов. В них запечатлена тысячелетняя память великого множества племен и народов, населявших эту благодатную землю, их исторический и духовный опыт. Но как отделить миф от реальности? Ведь подчас единственный источник сведений о древнейших этносах Индии — те же мифы, то есть вымысел. Как выйти из этого порочного круга или, если хотите, лабиринта, не причинив ущерба научной истине? Многие исследователи пытались и пытаются найти её с помощью археологических и языковых данных. Разумеется, эти данные достаточно надежны и объективны; и тем не менее они не всегда могут быть использованы в строго историческом контексте, ибо принадлежат иной генетической системе. «Состыковка» мифов с другими источниками — и Индия здесь не исключение — осложняется также и тем, что сплошь и рядом археологические сведения принадлежат одним народам, а языковые и мифологические — другим. Во избежание ошибок, подобных тем, которые допустил открыватель Трои Генрих Шлиман, объясняя мифы археологией, а археологию — мифами, мы до поры до времени воздержимся от синтеза источников и будем излагать их порознь.

В XIX в., когда европейская наука, захлебываясь от изобилия археологических данных и сопутствующих им надписей, впервые намечала впечатляющую картину ближневосточных цивилизаций, Индия также была в поле её зрения. Но тогда образ Индии складывался по необходимости лишь на основе литературных памятников, оставленных индоевропейскими переселенцами, и это создавало впечатление, будто культура была привнесена в джунгли Индии извне. Однако в первой четверти XX в. в научный оборот были введены ошеломляющие археологические открытия, показавшие со всей очевидностью, что эта страна обладала городской цивилизацией, не уступавшей в древности и богатстве классическим цивилизациям Востока (Marshal J., Mackay E., 1931; Маккей Э., 1951). Поэтому, какая бы из специфических сфер индийской культуры не становилась отныне предметом изучения, его принято начинать с археологических, а затем — и лингвистических данных.

Города и сельские поселения, выявленные в ходе раскопок на протяжении почти трех последних человеческих поколений, — это целый мир, для обозначения которого существует понятие Хараппская цивилизация. По охваченной территории она соперничает с египетской и месопотамской цивилизациями, протянувшись на субконтиненте примерно на 1600 км с запада на восток и на 1250 км с севера на юг (Бонгард-Левин, 1993, 5). Ее хронология — предмет давних споров, возникающих каждый раз с новой силой по мере того как расширяются возможности датировки памятников материальной культуры. Наиболее надежным датирующим ориентиром признаны находки индийских вещей в археологических слоях Двуречья, где их можно датировать с помощью месопотамской хронологии. Как бы то ни было, Хараппская цивилизация хронологически охватывала почти все III тысячелетие и первую половину II тысячелетия до н. э. (Бонгард-Левин, Гуртов, 1988, 58 и сл.).

Холмы мертвых

Давайте же вслед за археологами вступим в один из древнейших городов Индии, получивших название по холму над ним — Мохенджо-даро («Холм мертвых»). За воротами крепостной стены начинается достаточно прямая улица, время от времени принимающая в себя переулки. По обе её стороны — двух — и трехэтажные добротные здания с плоскими крышами. Они сооружены из обожженного кирпича или сырца. Выходящие на проезжую часть дома несколько закруглены, чтобы их не задевали при поворотах повозки. Войдем в один из дворов. Недавно пролился дождь, но луж не видно. Натекшая с крыш вода уже шумит у нас под ногами в проложенной ближе к дому глиняной трубе. Значит, есть канализация — признак высокоразвитой технологии.

Окна в стенах напоминают щели-бойницы средневековых замков. Они одновременно освещали жилье и защищали его от летней жары. Дверь была деревянной и потому не сохранилась. В комнате на земляном полу несколько больших кувшинов. В стене стержень для полотенца. Мы попали в комнату для омовений. Глиняных или каменных ванн не найдено. В своих домах хараппанцы мылись стоя, поливая воду из кувшина себе на голову. Можно было охладиться в двухметровой общественной купальне, сложенной из кирпича. Отверстия между кирпичами для водонепроницаемости залиты специальной смесью, напоминающей асфальт. Неподалеку — горячая баня, подогреваемая обогретым воздухом.

В Мохенджо-даро имелись и общественные сооружения — возможно, зернохранилища. В верхней части города, находившейся под защитой крепостной стены и сторожевых башен — дворцы, дома знати и обширный храмовый комплекс (Wheeler, 1959). В Калибангане выявлены платформы из сырцового кирпича, служившие местами для жертвоприношений.

Главным занятием обитателей Мохенджо-даро было земледелие, не менее развитое, чем в Месопотамии и Египте, но с большим разнообразием культур. Едва ли не в каждом из домов были обнаружены зернотерки. Основными сельскохозяйственными культурами были пшеница, ячмень, просо, гречиха, бобовые, сезам, горчичник, а в некоторых богатых влагой местах — рис. Выращивались и овощи — тыквы, арбузы, баклажаны; культивировалась финиковая пальма, находил применение в изготовлении парусов и одежды хлопчатник, зафиксированный раскопками в Белуджистане. Помимо растительной пищи употреблялось мясо домашних животных и молочные продукты. На окружающих города пастбищах вскармливался крупный рогатый скот — коровы, быки, зебу, а также овцы и козы. В домашнем хозяйстве держали свиней и кур (последние, кажется, впервые были одомашнены в Индии). Полагают, что хараппанцам известна и лошадь, но она не находила применения ни в транспорте, ни в сельском хозяйстве, ни в военном деле. Признавали только одно вьючное животное — буйвола.

Города хараппанцев были центрами ремесленного производства — прядения, ткачества, гончарного дела, деревообработки, резьбы по кости, изделий из бронзы. Железо ещё не было известно. В строительном деле мастерами использовались природные камни и глина, из которой изготовлялись разнообразные по форме кирпичи. Кирпичная кладка хараппских стен отличалась не только прочностью, но и изяществом.

Ремесленники жили в городах, занимая улицы жилищами-мастерскими по профессиям; некоторые селились за городской стеной. Сосуды бытового и ритуального назначения, различных размеров и форм, выделывались на гончарном круге, а затем обжигались в специальных печах. Типичной была керамика с декором черным по красному фону, с изображением растений, животных, птиц, геометрических фигур. Своеобразный тип керамики представляли собой сосуды, украшенные в наружной своей части рядами тесно расположенных шишечек (они найдены также в Месопотамии, в слоях, соответствующих хараппским и служат для датировки последних). Химический анализ изделий из бронзы показал, что использовались месторождения меди в пустынной части Индии, а олово и драгоценные металлы доставлялись караванами из Центральной Азии. Некоторые орудия труда хараппанцы продолжали выделывать из местного камня и твердых пород дерева. Им был известен лук со стрелами. Технология ремесленного производства была весьма изощренной. Предметы быта и украшения свидетельствуют о своеобразном художественном вкусе.