Егерь: заповедник - Алекс Рудин

Я прячу курицу под куртку. Чувствую, как испуганно колотится птичье сердце. Но курица не бьется и не вырывается.

— Федор Игнатьевич, — вспоминаю я. — У тебя мягкой проволочки не найдется? Медной, или алюминиевой?

— Есть, — кивает председатель. — Сейчас, подожди.

Он выносит из сарая полуметровый кусок алюминиевой проволоки.

— Столько хватит?

— Хватит, — говорю я. — Спасибо, Федор Игнатьевич. Утром принесу курицу.

— Ты лису-то не упусти, — говорит председатель. — Я не смогу для тебя каждый вечер кур у жены воровать.

— А может, Мария Антоновна согласится продать мне одну курицу? — спрашиваю я.

Ведь лиса совершенно не обязательно придет сегодня ночью.

Федор Игнатьевич, испуганно оглядываясь, подталкивает меня в спину.

— Иди, Андрей Иванович, иди! Утром поговорим.

Я возвращаюсь на двор к соседке. Вхожу, стараясь не хлопать калиткой. Уже стемнело, но двор залит лунным светом. Ловушка посреди двора смотрится какой-то странной, чужеродной конструкцией.

Я открываю верхнюю дверцу. Крепко держа курицу двумя руками, сажаю ее в клетку. Курица испуганно кудахчет и хлопает крыльями.

Я закрываю дверцу и крепко приматываю ее алюминиевой проволокой. Дергаю, чтобы убедиться, что дверца не откроется.

Отлично!

— Тише, тише — негромко говорю я курице.

Курица словно понимает меня — замолкает и устраивается в углу клетки, спрятав голову под крыло.

А я проверяю боковую дверцу. Она не скрипит и не заедает, я хорошо ее смазал.

Оставляю дверцу открытой и беру ореховое удилище, к которому привязана бутылочка с растопленным салом. Вытаскиваю из бутылки пробку. Держа удилище в вытянутых руках, делаю каплями сала пахучую дорожку от ловушки к дырке в заборе. Эта дорожка приведет лису прямо к приманке. А палка нужна для того, чтобы запах моих следов не насторожил лисицу.

Когда имеешь дело с таким чутким зверем, лучше переборщить с осторожностью.

Ну, вот все и готово.

Я не очень верю, что лисица придет сегодня ночью. Но гоню от себя эти мысли. Если не придет — завтра я решу, что делать дальше.

А пока я в последний раз окидываю взглядом установленную ловушку. Все в порядке. Приманка на месте, ловушка готова и ждет лисицу. В доме у Татьяны Семеновны тихо, свет не горит. Соседка легла спать.

Да и вся Черемуховка уснула. Над деревней висит тишина, только горят кое-где редкие фонари.

Стараясь не скрипеть лестницей, я залезаю на чердак и удобно устраиваюсь на балке. Нащупываю в темноте ружье. Достаю из кармана патроны, заряжаю ружье.

Ловушку отлично видно сверху. Видно и белую курицу, которая спокойно дремлет сверху.

Я вскидываю ружье и прицеливаюсь, проверяя — не помешает ли что-нибудь выстрелить.

Ремень ружья цепляется за торчащий из балки гвоздь. Тогда я отстегиваю ремень, сворачиваю его и убираю в карман.

Снова пробую прицелиться, и на этот раз мне ничто не мешает.

Вот, и замечательно!

Я кладу ружье справа от себя — так, чтобы схватить его одним движением.

Потом поднимаю воротник куртки, усаживаюсь поудобнее и жду.

Глава 31

В черном небе светит большая луна. Она молочно-белая, круглая, и похожа на дырку в другой мир. Лунные горы и моря образуют очертания большого лица — как будто великан с той стороны смотрит через лунную дырку на спящую в мокрой темноте Черемуховку.

Дома и сараи в лунном свете отбрасывают длинные черные тени, которые меняют их очертания.

Тень от ловушки — дырчатая, а сама ловушка похожа на иноплатнетный корабль странной формы, который зачем-то приземлился во дворе у моей соседки.

Внутри корабля, засунув голову под крыло, дремлет белая курица — его единственный пассажир.

За моей спиной на чердаке еле слышно возится деловитая мышь. Она начала шуршать, как только я затих. И чего ей не спится? Наверное, обустраивает себе теплое, уютное гнездо на долгую зиму.

Осенний воздух леденит пальцы, бесцеремонно лезет холодной пятерней за воротник теплой куртки, заставляет ежиться. Я сжимаю и разжимаю кулаки, чтобы руки не замерзли окончательно.

Луна висит низко над лесом. Скоро она закатится за деревья, и тогда я не смогу увидеть лису.

Я не очень-то верю, что она сегодня придет. Но терпеливо сижу, впав в странное оцепенение — словно пригревшаяся курица.

Проходят минуты и часы. Я думаю о том, как хорошо было бы стряхнуть дремоту. Встать, походить по чердаку и хорошенько размяться.

И вдруг вижу во дворе какое-то движение.

Сон мгновенно слетает. Я быстро кладу правую руку на холодное дерево ружейного приклада, а сам обшариваю взглядом двор.

Вот она!

Лиса деловито бежит прямо к ловушке. Ее острая морда опущена к самой земле. Зверь торопится по пахучей дорожке из топленого сала, как по невидимой ниточке.

Я медленно-медленно сжимаю пальцами шейку приклада и поднимаю ружье. Перехватываю левой рукой цевье, сдвигаю большим пальцем ползунок предохранителя и слышу тихий щелчок.

В нескольких шагах от ловушки лисица поднимает морду и замирает. Теперь она похожа на изваяние настороженного зверя. Только морда чуть поворачивается из стороны в сторону. Лиса учуяла курицу.

Отличный момент для выстрела. Но я жду, не стреляю.

Курица тоже чувствует опасность. Она внезапно просыпается, кудахчет и бьет крыльями, стараясь вырваться из тесной клетки.

Лиса пугливо шарахается в сторону. Я только успеваю заметить, что зверь прихрамывает, подволакивает заднюю лапу.

Черт, ну зачем я медлил? Надо было стрелять сразу, как только увидел лису.

Я не успеваю отругать себя, как снова вижу ползущую по двору тень. Лиса припала тощим брюхом к земле и медленно ползет к ловушке. Боится спугнуть курицу.

Значит, не ушла. Решила поживиться добычей.

Курица снова бьет крыльями, и лиса замирает, прижавшись к земле. Мне кажется, что я вижу, как светятся в темноте глаза лисы. Конечно, это воображение разыгралось.

Но лиса, и в самом деле, следит за курицей. И, кажется, понимает, что птица не может улететь.

Тогда лиса медленно обходит вокруг ловушки, не сводя глаз с курицы. Отчетливо видно, что зверь прихрамывает.

Эта игра курицы с лисой завораживает меня, и я опускаю ружье. Когда еще выпадет возможность увидеть, как охотится дикий лесной зверь?

Лиса делает второй круг, теперь уже вдоль самой сетки. Она как будто изучает ловушку, пытается сообразить — почему это птица застряла в ней и не может выбраться.

Лиса находит заботливо приоткрытую для нее дверцу и даже сует в нее морду. Мое сердце радостно екает.

Но мечущаяся под самым носом курица слишком будоражит лису. И