К далекому синему морю - Дмитрий Манасыпов

Глава 9

Смерть среди снега

Самарская обл., аэропорт Курумоч

(координаты: 53°30′06″ с. ш. 50°09′18″ в. д.) —

Волгоградская обл., г. Калач-на-Дону

(координаты: 48°41′00″ с. ш. 43°32′00″ в. д.),

2033 год от РХ

Морхольд выдохнул, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть наружу. Привалился спиной к одиноко стоявшему столбу и огляделся. Насколько получилось. А получилось плохо. Что тут разглядишь, когда понизу и посередке белым-бело, а поверху – серость, прерываемая той же белизной?

Все вокруг накрыло огромным белым покрывалом. Неожиданно, всего пару минут назад. Хотя глупо поражаться очевидному. На дворе не лето. Поздняя осень, это вам не в тапки гадить. Сердце медленно приходило в себя. Кровь потихоньку успокаивалась. Жуть, сидевшая у него на плече, лизнула в щеку и зашуршала в новое гнездо – плащ-палатку, закрепленную на самом верхе рюкзака.

А как хорошо все начиналось…

Точность – вежливость королей, конечно. Но и обычные люди ею должны отличаться. Морхольд причислял себя к пунктуальным людям. Сказано явиться к шести часам за жилетом-корсетом, он и явился.

Обновка, надетая поверх майки, пришлась впору. Умение мастера Петра и рекомендации майора Коржа превратили кусок кожи в произведение искусства. Произведение, выполняющее вполне прозаические, но от того не менее прекрасные функции. Любой ортопед оказался бы доволен. Морхольд оказался доволен даже больше.

Затянутый на широкие ремни и крючки корсет сидел как влитой. Хотя было ясно, что привыкать к нему и привыкать. Через несколько часов носки Морхольд наверняка задумается о том – а не выкинуть ли его к едрене фене?

– Пластины стальные, – Корж потыкал пальцем, даже постучал. – Ножом не пробить.

– Спасибо.

– Пользуйтесь. Хорошим заказчикам – хорошие вещи. Любой каприз, вы же знаете.

– Ну да.

– Все остальное и не важно. – Корж кивнул и ушел к себе.

Морхольд посмотрел ему вслед, натянул свитер, куртку от летнего камуфляжа и теплую новую «вудленд». Разгрузку пришлось немного ослабить, чтобы спокойно надеть сверху. Магазины с оставшейся «семеркой» оттягивали передние карманы. Раньше спина разоралась бы сразу же. А вот с корсетом дело шло лучше.

– Давай помогу, – Лепешкин поднял рюкзак, дожидаясь, когда Морхольд закрепит патронташ. – Нагрузился, как верблюд. Спина выдержит?

Морхольд только пожал плечами. Должна выдержать. Иначе как он доберется куда надо?

Вертикалку не получилось повесить на плечо, пришлось притянуть к рюкзаку. Рядом с унтами, свернутым спальником и пенкой. Противоположную сторону здорово оттягивали лыжи. Собрался он, что и говорить, основательно. Все, вроде бы, нужное и необходимое, но тяжело. Хотя идти в заволжские степи сейчас, когда снег уже выпадал, без лыж? Такой глупости Морхольд позволить себе не мог. Приходилось терпеть.

– Ты, братишка, это… – Лепешкин запнулся. – В общем, ну…

– Где нужная площадка? – Морхольд оперся на рогатину. – Пошли туда.

Что хотел сказать Лепешкин? Скорее всего, то, что хочется сказать близкому человеку тогда, когда больше можешь не увидеть. Почему не сказал? А вот такая особенность человеческой натуры. Мужики же не плачут и уж тем более не говорят чего-то нужного и вовремя. Зато потом, глуша водку, вспоминают и плачут. Беззвучно, так, что внутри все сжимается и рвется наружу. А поздно.

Площадка оказалась частью взлетной полосы, окруженной со всех сторон бетонными блоками и двумя серьезными постами. Сперва Морхольд не понял, в чем дело. Пока не увидел серо-серебристый горб, практически не заметный на фоне неба, выползающий из ангара. Для чего дирижаблю взлетная полоса? Вот именно, что совсем не нужна. Ему только бы крепиться к чему, как кораблю.

– Думал, может, проспишь, – летун стоял, застегнутый по самое горло, в кожаном ушастом шлеме, с очками и в раскатанной маске. – Так нет, придется везти тебя из-за бабьей дури. Я ж честный человек, слово держу.

– Доброе дело сделаешь, не обломишься, – Морхольд с сомнением посмотрел на шевелящийся Левиафаном дирижабль. – Глядишь, на том свете зачтется. Слушай, пилот, а он у тебя прям летает или так?

– Охренеть! – Кликман покачал головой. – Он еще и недоволен. Тебе, как пассажиру класса ви-ай-пи, полагается спецобслуживание.

– Да ну?

– Вот-вот, понял, уловил сарказм, звучащий в моих словах? Я капитан судна, и если что – полетишь вниз. Без парашюта.

– Был молод и горяч, капитан, – Морхольд хмыкнул, – волнуюсь. Прямо как интеллигентная девушка на первом свидании.

– Бывает, – пилот посмотрел на три деревянных огромных ящика, приближающихся к ним. – Черт, опять псарню везти.

Ящики лаяли. В полном смысле этого слова. Просто захлебывались гневным гавканьем.

– Терьеры, – пояснил летун, – ходовой товар. У нас тут был свой питомник от погранцов, вот, теперь выращиваем.

– Знаю, – Морхольд проводил ящики взглядом. – Так и будет всю дорогу?

– Да успокоятся, думаю. Всегда по-разному.

– Летим-то куда точно?

– К Волгограду. В заводской район. Везем товар, забираем генераторы. Люди там с руками и умными головами, целое производство наладили. Как в Великую войну. Ты проходи, не задерживайся. Пассажиров немного, но каждого еще проверить бы хотелось. Тебя не буду, Ди тебе почему-то доверяет.

Лепешкин шмыгнул носом:

– Я утром видел того пацаненка, даже заплатил.

Морхольд дернул щекой:

– Что-то узнал?

– Не особо много. Из здоровяков на КПП видели четверых. И все незнакомые. Погода была, сам помнишь какая. Так что они все рожи замотали кто чем мог.

– Понятно. Ладно, Саш… – Морхольд хлопнул того по плечу. – Спасибо тебе. Береги себя, чудо гороховое. Может, еще свидимся когда.

– Давай, – Лепешкин как-то грустно кивнул. – Бывай, Морхольд. Это…

– Да?

– Как тебя звать на самом деле?

Морхольд усмехнулся.

– Как Потапыча.

– Кого?

– Не забивай голову, Саш. Береги себя.

Он развернулся и пошел к воротцам, куда уже заехал тягач с платформой. Не оглядываясь. И правильно сделал. Возле единственного участка стеклянной стены бывшего аэровокзала стояла невысокая худенькая женщина, смотря мужчине вслед. А кто знает, что может помешать серьезному решению? Всяко же бывает.

Дирижабль впечатлял. Других слов тут практически и не подобрать. Вытянутая сигара серебристо-серого оттенка из дюраля, на которую сейчас натягивали камуфляжную сеть. Прильнув к ней и раздуваясь в сторону, увеличивался мешок мягкой части с подключенными горелками. Про нее Морхольду, путаясь и многого не понимая, Лепешкин рассказывал вчера, в харчевне.