Казнь и козни дочери смерти - Лин Элли

только и остается терпеть, поскольку тягаться с титулом принца пока было бессмысленно. Вот только… Почему и Делия его привлекала? Он с ней виделся всего несколько раз, так с чего у принца интерес к младшей дочери герцогства?

— Думаете, та лиса еще явится? — поинтересовался Мейтон, пытаясь понять, почему они все еще не вышли из леса.

— Уверен, что нет. Готов поспорить, пока мы тут ходим, ее уже успел кто-нибудь съесть.

— Так зачем тогда мы продолжаем блуждать?!

— А ты разве не знаешь? Духи не нападают на слабых и незрелых существ. Но что, если мы, слабые и незрелые, нападем на них? — Тион засмеялся.

Мейтон закатил глаза, закрывая лицо рукой.

Это правда, что ноаны не нападут на детей, потому что сочтут их незрелыми.

Это как если бы человек не хотел дожидаться созревания яблока и решил, что вместо него может съесть цветок с цветущего дерева, однако это ведь не относилось к слабым ноаном! Вдруг здесь и такие водились?

— Духи хоть и не нападают на слабых, но защищаться умеют. Думаете, они станут терпеть нападки от мух? Вы не трогайте слабых, если они вас изводят?

— Что же получается, ты даже не хочешь узнать, получится ли у нас защититься?

— Не желаю подобного знать.

Тионарис, секунду назад занесший руку для удара по веткам, опустил меч. Он остановился и оглянулся.

— Ну раз так, пошли обратно.

Он развернулся и как ни в чем не бывало потопал по направлении, с которого они оба пришли. Выглядело подобное зрелище странно. Странно настолько, что принца и правда хотелось побить.

— Я вас совсем не понимаю, — признался Мейтон, следуя за Тионарисом.

— Я и сам себя не понимаю.

Тропа из сухих ветвей шуршала под поступью двух мальчишек. Теперь они оба молчали, атмосфера потяжелела.

О чем принц только думал, — размышлял Мейтон. Казалось, ему что-то известно о тайне этого леса? Или в его поведении не было умысла, а только ребячество? Тионарис вдруг резко остановился, и Мейтон врезался в его спину. Воздух стал еще тяжелее, дыхание и стук сердца показались совсем оглушительными.

— Помогите! — воздух разрезал чужой дикий крик. — На помощь! — выкрик парализовал разумы мальчиков.

Мейтон и Тион оглянулись, их глаза тут же встретились. Оба выглядели напуганными.

— Мейтон, ты ведь тоже слышишь голос своей младшей сестры?

Мейтон помедлил с ответом, но все же сказал:

— Кажется, это и впрямь он, Ваше Высочество.

— Скажи мне, Делия ведь не настолько глупая, чтобы бродить ночью по лесу ноанов?

Мейт не знал, что на это ответить, но страх успел сковать его сердце.

— Если честно, — он на секунду замешкал, — она именно такая. Она могла узнать, где мы находимся, и отправить сюда…

— Да она сумасшедшая! — принц засмеялся. — Но признаю, это очень забавно.

Тион выругался себе под нос, ломая новые ветви. Когда несколько палок отлетело в сторону, а причитания Мейтона не послышалось, он обернулся.

— Чего стоишь, сын мудрости, пошли на голос. Если это не она, то убьем этого чертового духа. Этот гад узнал о твоей слабости раньше меня!

* * *

Как выяснилось, стоять на границы леса было невесело. Наблюдать за потугами рыцарей сохранять хладнокровие на грозных лицах тоже оказалось весьма скучным занятием. Делия, то и дело заглядывающая в глаза стражников, сидела на месте и изо всех сил прислушивалась к разговорам отца. Герцог Тимей ярко жестикулировал и привлекал внимание всех и вся своим басом.

— Дальше границ, обозначенных красной лентой и флагами не ступать! — во весь голос кричал он. — Не все духи способны проникать в голову напрямую, но из разговоров любой из ноанов может прознать вашу слабость. Они крайне наблюдательны. Не дайте им себя обмануть!

Всем запретили покидать обозначенные планом позиции. Шевелиться без надобности тоже было запрещено.

— Делия, тебе не страшно? — объявив главные правила, герцог подошел к дочери и опустился на корточки.

Делия, внимательно послушавшая правила поведения в небезопасном лесу, сидела на вещевой сумке и неторопливо поедала конфеты. Одну за другой она вытаскивала их из сумочки, врученной Феонией после удачной раздачи амулетов охотникам, и помещала в свой рот. Удивительно, но сладость конфет, заработанных чьим-то тяжелым трудом, ощущалась особенно ярко.

— Ваша светлость, главное сохранять спокойствие. Сладости помогают мне чувствовать себя хорошо. Вот, тоже возьмите, — Делия протянула отцу леденец, отчего герцог сразу же усмехнулся.

— И почему только у этих балбесов нет твоей рассудительности?

Делия тоже улыбнулась. Пусть духи и отец не знали, но преимуществом Делии был огромный жизненный опыт — в прошлой жизни ей то и дело приходилось где-то сидеть почти неподвижно. Хоть чем-то эта прошлая жизнь услужила.

Герцог огляделся по сторонам. Рыцари стояли на посту и мирно перешептывались, стараясь себя успокоить. Они сдерживали свои чувства, насколько могли, но до бесстрастия Делии им казалось еще далеко.

— Послушай, Делия, — герцог наклонился к дочери ближе. — Хоть наш главный враг — это ноаны, и тебе они не страшны, ты должна быть осторожна. Мы в лесу, поэтому всегда будь настороже. Никогда не ослабляй бдительность, — герцог запустил руку к оружейному поясу и вытащил из него нож. — Держи его при себе, он тебе вряд ли пригодится, но…

«Но будь готова им воспользоваться, если кого-то захватит ноан», — закончила вместо отца Делия. Только смерть остановит захваченный ноаном сосуд, поэтому придется себя защищать.

Она ухватилась руками за спрятанный в кожаный футляр ножик и притянула его к себе ближе.

— Я буду очень осторожна и очень внимательна.

Она спрятала ножны в сумочку и, чуть помешкав, приобняла герцога.

Объятия с отцом казались неловкими, странными. Герцог, в отличие от служанки, вызывал больше ужаса, но в то же время объятия с ним источали тепло. Амину обнимать было проще, не так больно и грустно. Однако ощущения от рук Аллана заставляли Делию верить в лучшее, а отцовские плечи и шея, пропахшие ароматом костра, убаюкивали и унимали дрожащее тело. Хотелось поверить, что эти объятия с Алланом не станут последними.

— Ты тоже постарайся