Лорд-грешник - Мэдлин Хантер

Будут ли они молчать и дальше? Станет ли держать язык за зубами сукин сын Уолтер, если изолировать его от главаря?

Эван вспомнил самоуверенную улыбку Уолтера, когда он смотрел на пистолет Адриана. Возможно, ему теперь все равно.

Проклятие!

Пока Эван нервно жевал сигару, Колин спокойно пускал колечки дыма.

– Маклейн, тебе известно, что там делала мисс Камерон?

– Полагаю, да. Только не проси меня объяснять тебе это.

– Я и не собирался. Уверен, Дюклерк тоже. Мы оба уважаем твое решение, каким бы оно ни было. Если ты предпочитаешь, чтобы не нашли человека, убежавшего из той комнаты, пусть так и будет.

Вера друзей тронула Эвана, однако на этот раз он не чувствовал себя достойным ее.

– А что бы ты сделал на моем месте?

Колин несколько раз пустил дым, прежде чем ответить.

– Завидую твоей дилемме, Маклейн, – ты настолько заинтересован… Если бы я испытывал подобные чувства к женщине, полагаю, я сделал бы все, чтобы защитить ее. Теперь же я пытаюсь удовлетворить правительство и дать им все, что хотят они.

– Я могу предложить им в лучшем случае половину. Как думаешь, твой брат удовлетворится этим?

– Адриан весьма опытен в таких делах, сомневаюсь, что он забудет про сбежавшего фальшивомонетчика. Если он не торопит меня, значит, ждет развития событий.

Эван кивнул.

– Я в долгу перед ним за ее жизнь, а это означает, что я обязан ему своей жизнью.

– Еще одно обязательство, – тихо засмеялся Колин. – Чертовски трудно иметь титул, а?

Эван посмотрел на тлеющий кончик сигары. Дать им, что они хотят? Он может это сделать. В конце концов, они хотят вовсе не Брайд Камерон.

Когда он вошел в библиотеку, положение там казалось безвыходным: Майкл сжимал пистолет, а Адриан Берчард пытался запугать трех преступников своим ростом и еле сдерживаемым гневом. Его пистолет лежал на каминной полке, что должно было исключить всякую мысль о побеге.

Эван взглянул на Уолтера и невольно сжал кулаки.

И что Брайд нашла в этом самоуверенном рослом горце? Уолтер все еще улыбался, как будто не понимал опасности своего положения, а вот Туикенем, казалось, совсем обезумел от ночных событий. Третий преступник, одетый как джентльмен, вел себя более достойно.

– Ваши имена. – Тон Адриана свидетельствовал о том, что он не впервые задает этот вопрос, а также о его намерении применить другие методы, если ему не удастся добиться ответа.

Уолтер молча скрестил руки на груди, в то время как его подельник вежливо произнес:

– Меня зовут Орацио Томлинсон.

– Он лжет, Берчард, – это Питер Рамзи, книготорговец и посредник из Ньюкасла. Мы встречались несколько лет назад, когда я посетил ваше заведение, не так ли, Рамзи?

– Вы?

– Эван Маклейн к вашим услугам.

Он умышленно назвал свое имя, и глаза Рамзи понимающе блеснули. Это было вызвано не только его репутацией коллекционера, Рамзи должен был помнить имя человека, купившего подделку «I Modi», которую он выставил на аукцион Бонемов. Эван чуть заметно кивнул, давая понять, что обман раскрыт.

– По крайней мере, теперь ясно, с кем мы имеем дело. Мистер Рамзи, где пластины? – Брови Адриана сошлись на переносице. – Одной бумаги достаточно для обвинения, поэтому не стройте иллюзий. Вам все равно не удастся избежать наказания.

Рамзи небрежно откинулся на спинку стула.

– Раз вы нас все равно сошлете, какой смысл отдавать вам пластины?

Лицо Туикенема стало мокрым от пота.

– Я бы отдал, если б знал, где они, клянусь; но я никогда их не видел…

– Успокойся, – процедил Рамзи, потом взглянул на Уолтера: – И ты тоже.

Адриан сосредоточил внимание на Рамзи.

– Кто их сделал? Ты?

– Этот человек мертв. Они были найдены среди его вещей. Я не знаю, пользовался ли он ими.

– Кто подделывал подписи? – небрежно спросил Эван. – Кстати, весьма скверная работа.

– С подписями возникли неожиданные сложности. Один из наших умельцев умер от малярии как раз в то время, когда мы должны были приступить к работе. Искать замену было рискованно, но у меня хорошая рука, и…

– Значит, ты делал это сам, – закончил Эван. – Легкомысленное решение.

– Да, теперь ясно, что я ошибся. – Рамзи вздохнул.

– Мертвый гравер, мертвый мастер подписей. Изготовитель бумаги тут, пресс наверняка арендован, владелец не знал, кто его использует. Похоже, все на месте, Берчард, – уверенно произнес Эван.

Уолтер насмешливо улыбнулся:

– Вот уж нет, Берчард. Я не уверен, что…

Тут он взвыл, ибо Майкл ударил его рукояткой пистолета по затылку.

– Джентльмен сказал, успокойся. – Майкл посмотрел на Адриана и покачал головой. – Извините, я потерял терпение, сэр. Не выношу, когда типы вроде этого не подчиняются порядочным господам.

Адриан поморщился, но затем, видимо, решив не отвлекаться, подвел итог:

– Кажется, никто из вас не желает сотрудничать и указать местоположение пластин. Тогда мы всех передадим в руки полиции. Возможно, некоторое время, проведенное в Ньюгейте, сделает вас более сговорчивыми, и вы, в конце концов, ответите на мои вопросы.

Это прозвучало как приглашение к дальнейшему развитию событий.

– Мне надо поговорить с вами, – тихо сказал Эван. Кивнув Майклу, Адриан последовал за Линдейлом в библиотеку, тогда как Колин остался стоять возле окна.

– Мы хотим пластины, верно? – спросил Эван, когда они с Адрианом остановились у камина. – Если гравер мертв – а у меня есть все основания считать, что это именно так, – и пластины будут уничтожены, нам уже не придется опасаться фальшивомонетчиков.

– Вот именно. Пластины требуется найти. Кстати, что дает вам уверенность в смерти гравера?

– Мои познания в этой области – из-за этого вы меня, собственно, и пригласили. Думаю, я знаю, кто был гравером. Только не спрашивайте у меня имя – не в моих правилах обвинять человека, не способного защитить себя лишь потому, что он умер.

Адриан скептически пожевал губами, но сделал вид, будто ничего не заметил, и Эван продолжил, стараясь, чтобы его слова звучали как можно убедительнее.

– Итак, пластины. Чем дольше фальшивомонетчики будут отказываться от сотрудничества, тем больше опасность, что пластины найдет кто-то еще. Следовательно, мы должны найти их первыми. Клянусь Зевсом, на карту поставлена будущая платежеспособность Британии. Наш долг – отбросить излишнюю щепетильность…

– Ваше рвение весьма неожиданно, – усмехнулся Адриан, – и доводы вполне разумны.

– Виной тому мой титул – это он заставляет меня столь рьяно относиться к своим обязанностям.

– Что ж, похвально. Значит, мы едины во мнении, и нам следует поторопиться. Мы должны выбить из них признание. Блондин – самый разговорчивый и довольно быстро все выложит. – Адриан повернулся к двери.