Хранитель лабиринта и пленница белой комнаты - Владислав Чернилевский

зубами! Моя рука выхватила меч из ножен и нанесла колющий удар под ребра санитару. Мне казалось, что я бил легко, но клинок вошел в тело на половину длины. Это заставило напавшего разжать челюсть.

Только теперь я увидел его лицо: из кожи торчали бесформенные куски ржавчины, такие же, что росли на стенах! Это шокировало меня. В отвращении я ударил его мечом. Сверху вниз, со всей силы. Ангельский клинок перебил ключицу, вошел в тело и застрял в лопатке. Существо взвыло, но пережило удар! Оно протягивало ко мне свои уродливые руки, пытаясь вцепиться в мою одежду. Я ухватился за рукоять меча обеими руками и вырвал его из тела противника. Клинок поднялся над моей головой. Грудь взревела. Мой крик вырвался наружу. Меч упал, вонзаясь в разруб. Раскалывая кости и ребра, клинок устремился к самому сердцу. Брызги окатили мое лицо. Я сначала решил, что это человеческая кровь, но нет, они имели цвет янтаря. Охваченный яростью, я выбил тело из объятий стали своей ногой. Мертвый человек упал на пол. Это я убил его! Тысячи глаз со стен смотрели на его падение!

Восторг, испуг, раскаяние. Я шарахнулся от трупа, а затем подумал: «В следующий раз надо бить раньше». Промедление – и уже мое тело будет так же лежать на полу.

Мой выкрик разбудил Тьму: душный коридор наполнился топотом. Еще один ржавый пациент выскочил из темноты. Я устремился к нему со своим клинком. Противник отпрыгнул назад, и меч рассек воздух. Пауза между атаками, наполненная нарастающим шумом десятков, если не сотен, ног. Я испугался, что на меня набросятся сзади. Времени на бой не оставалось. В отчаянье я сделал боевой выпад, стремясь своим сердцем и клинком к тому месту, где стоял ржавый человек. Я не должен был дотягиваться до него, но меч увлек меня за собой. Я сдвинулся на метр вперед, хотя ноги оставались неподвижными после выпада. Я сделал «скачок» в пространстве – это меч переместил меня! Пройденного расстояния хватило, чтобы ангельский клинок вонзился в шею противника. Третья атака перерубила ему голову. Еще до того, как она коснулась пола, я устремился вперед.

Прыжок через пространство отнял у меня силы. Как будто огонь, горевший в груди, стал слабее. Меркурий говорил, чтобы я не тратил его впустую, и теперь я понял, что он имел в виду. Это сила последнего шанса, отнимающая саму жизнь. Про нее нужно помнить, но ей нельзя пользоваться постоянно.

Я добрался до лестничной клетки и побежал по ступенькам вниз, где должны были быть двери, ведущие на улицу. Как я мог забыть, что выход из Лабиринта всегда наверху?! Ничего поменять уже было нельзя: вслед за мной по лестнице бежала обезумевшая орава ржавых людей, которых было слишком много, чтобы я смог прорубить выход через них. Я оторвусь от толпы в немноголюдных коридорах Лабиринта и там найду выход на Поверхность.

С каждой ступенькой пространство менялось, все меньше оставаясь похожим на реальность. Лестница разделилась на несколько частей, уходящих в противоположные стороны, затем эти части делились снова и снова, принимая форму мезоамериканской ступенчатой пирамиды из множества фрактальных пролетов и площадок, сменяющих друг друга. Ступени пирамиды повторяли рисунок и форму ступенек лестниц. Низкие потолки подняли свои своды вверх и растворились в темноте мрака, придав подземному сооружению пугающую грандиозность. На каждом повороте лестницы я боялся сорваться вниз из-за пропавших перил. Ржавые люди не справлялись с крутыми поворотами и летели мимо меня вниз, разбивая головы и ломая конечности. Я перепрыгивал через их тела и бежал дальше. Чем больше жертв заберет себе пирамида, тем легче мне будет избавиться от выживших.

И тут лестница оборвалась! Я вовремя остановился на последней ступеньке перед черной пропастью, простершейся передо мной. Гладкие стены пирамиды спускались в темноту под большим углом. Я подумал, что по ним можно скатиться вниз. Вот только что меня встретит у подножия здания: земля, вода или скалы? Я поднял меч над пропастью, чтобы его огненный свет осветил пустоту.

Свет не достиг дна.

Тогда я выхватил Псалтирь из-за пояса. Книга увеличилась и повисла в воздухе; на ее страницах высветились буквы: «Возвел я очи мои к горам, откуда придет помощь моя. Помощь моя – от Господа, сотворившего небо и землю».

Заклинательная молитва.

Огненный уголь, горевший во мне, отозвался на голос Псалтири. Мои очи стали подобны прожекторам. Их янтарный свет пробил Тьму, и я увидел в пропасти вереницу строительных лесов и железных ферм. Я мог попасть на них, если покачусь по наклонной стене пирамиды и вовремя оттолкнусь от нее.

Я приготовился к прыжку, но в спину влетели. Дыхание в груди застыло и полетело вперед тела в пропасть. Я вместе с ним. За мое правое плечо цеплялся ржавый человек. Он пытался дотянуться обезображенной челюстью к моему лицу! Я бы с удовольствием перерубил его локоть своим мечом, но оружие было в той же руке, за которую ухватился противник. Перехватывать клинок в полете было опасно. Из-за неосторожного движения меч может выскользнуть из пальцев и улететь в пропасть, оставив меня беззащитным против Лабиринта.

Я катился вниз, приближаясь к стальным фермам. Избавиться от вцепившегося противника нужно было прямо сейчас. Мои инстинкты схватились левой рукой за ржавую голову врага. Сдирая о железные коросты кожу, большой палец вдавился в обезумевший глаз. Преследователь взвыл и разжал руки. Я отпнул его от себя, вернул ногу и сразу же оттолкнулся от наклонной стены. Отчаянный вой противника погружался в Бездну, я же летел к деревянному настилу. Как только мое тело почувствовало боль падения, я вскочил на ноги и побежал. Преследователи могли повторить мой прыжок, поэтому я не позволил себе расслабиться.

Он моих шагов конструкцию шатало, и она отзывалась стальными стонами. Если кто-то и продолжал преследовать меня, его звуки терялись в движениях моих ступней. Только когда мои янтарные очи погасли, я остановился. Голос стальных ферм стал затихать, а значит, никто из ржавых людей не смог пересечь пропасть.

Как только я понял это, моим телом овладели усталость и голод. Они появились раньше, но инстинкт самосохранения полностью отнимал мое внимание во время погони. Теперь место преследователей заняла еда. Я ощущал необычайный голод, и, к своему ужасу, я знал, откуда он взялся. Его источником явилось то же, что и стало причиной моей необычайной силы, позволившей мне оторваться от обезумевшей толпы, хотя я никогда не был спортсменом.

Вирус Ницше! Им меня заразил сектант в подвалах Лаборатории. Он дал мне силу,