История Британских островов - Джереми Блэк

Викторианская Британия стремилась создать стабильный гражданский порядок, основанный на верховенстве закона, которое должно был<4 обеспечить незыблемость прав и свобод, поддерживать процветание и прогресс. Эти устремления требовали гражданской ответственности и рационализма, а также обуздания эмоций. Люди чувствовали уверенность в настоящем и верили в будущее. В 1857 г. художник Уильям Белл Скотт писал, что «самое новое — самое лучшее. Не верить в XIX в. все равно что не верить в то, что ребенок вырастает во взрослого. Без этой веры во время какую точку опоры имели бы мы в наших мирских рассуждениях». Его картина «Девятнадцатый век, железо и уголь» (1861 г.) была написана в крупном индустриальном городе Ньюкасле и должна была передавать, по его словам, «каждодневный обычный труд, жизнь и применение современной науки». На ней были изображены рабочие, занятые в машиностроительных мастерских Роберта Стивенсона, одного из крупнейших производителей железнодорожных паровозов в мире, пушка Армстронга и телеграфные провода.

Экономические потребности империи

Впрочем, нужно учитывать, что процесс поздневикторианской экспансии протекал в условиях обострившегося европейского соперничества, которое давало повод к гораздо более серьезному беспокойству, чем в 1815-1870 гг. Британская экономика удерживала свои позиции; активно развивались новые сферы промышленности, такие как машиностроение и автомобильное производство. Научный прогресс и технологические инновации не сбавляли набранных темпов, а британские ученые занимали ведущее положение в ряде областей знания. Майкл Фарадей (1791-1867), сын кузнеца из Серрея, в 1831 г. открыл электромагнитную индукцию, сделав тем самым возможном непрерывную выработку электричества. Его труды продолжили два шотландца, Джеймс Клерк Максвелл, первый профессор экспериментальной физики в Кембридже, и лорд Кельвин. Создание коммерческих генераторов привело к увеличению потребления электроэнергии в конце XIX в. Новые методы распространения и продажи товаров, в частности появление универсальных и фирменных магазинов, способствовали созданию национальных продуктов.

Однако международное положение было не столь радужным. Оно осложнялось увеличением экономической мощи главных континентальных держав, их технологическим ростом и решимостью захватывать новые колонии, чтобы занять свое место под солнцем. Сочетание и взаимодействие этих факторов привело к относительному снижению британского могущества и вызвало сильное беспокойство в правительственных кругах Британии.

Усиление германской экономики составляло разительный контраст с ситуацией начала XIX в. Годовая средняя добыча угля в 1870-1874 гг. составляла 123 миллиона тонн в Британии и 41 в Германии; к 1910-1914 гг. эти цифры трансформировались в 274 и 247 миллиона тонн соответственно. Ежегодное производство чугуна, в 1880 г. составлявшее 7,9 на 2,7 миллионов тонн, к 1910 г. сменилось на 10,2 к 14,8; стали с 3,6 к 2,2 (1890 г.) на 6,5 к 13,7 (1910 г.). Протяженность железных дорог возросла в Британии с 2411 км (1840 г.) до 28846 км (1880 г.) и 38114 км (1914 г.); в Германии на те же временные даты приходились цифры 469 — 33838 — 63378 км. В 1900 г. в Германии проживало 56,4 миллиона человек, а в Британии, если не считать Ирландию, — 37 миллионов, а вместе с ней 41,5 миллиона человек. При Эдуарде вторым важнейшим британским рынком после Индии была Германия.

Поразительный рост германского могущества представлял угрозу для Британии, правящие круги которой поддерживали идею объединения Германии, будучи не в состоянии оценить ее возможные последствия. Франция и Россия также превратились в мощный экономические державы, а Соединенные Штаты наращивали свою власть в Новом Свете, особенно в Тихом океане. Учитывая важную роль, которое имперское мировоззрение играло в правительственной, политической и общественной сферах, вовсе не удивительно, что британские отношения с континентальными державами основывались не на проблемах, проистекающих из европейских вопросов, но на разногласиях и столкновениях, происходивших в удаленных точках земного шара от Фашоды в лесах верхнего Нила до островов западной части Тихого океана. Французская и немецкая экспансия в Африке вынудила Британию предпринять ответные шаги: оккупировать внутренние области Гамбии в 1887-1888 гг., объявить о создании Протектората Сьерра-Леоне в 1896 г., образовать Протектораты Северной и Южной Нигерии в 1900 г. и аннексировать Золотой Берег в 1901 г. Действия германцев в Восточной Африке привели к установлению британской власти в Уганде в 1890-х гг. Подозрения относительно планов России в отношении Османской империи и французская активность в Северной Африке заставили Британию вторгнуться в Египет, чтобы обезопасить путь в Индию. Опасения, вызванные французской экспансией, привели к захвату города Мандалей (1885 г.) и аннексии Верхней Бирмы; а распространение российского влияния в Азии обусловило попытки укрепить британскую власть на северных границах Британской Индии и прочнее обосноваться в Южной Персии. Усиление России начиная с 1870-х гг. вызывало особенно серьезную обеспокоенность у британских генералов и составляло существенную проблему для военных, которой они так и не смогли разрешить до 1905 г., когда эту задачу за них успешно выполнила Япония.

Частные случаи столкновений колониальных интересов переплетались с более общим ощущением недостаточной безопасности Британской империи. Идеи социального дарвинизма с его упором на представлениях о непрерывной борьбе как необходимом условии прогресса и выживании сильнейших оказывали весьма тревожное воздействие на подход к международным отношениям. Выступая в защиту имперских интересов, в 1903 г. Джозеф Чемберлен утверждал, что свободная торговля угрожает британской экономике: «Сахар исчез, шелк исчез, железо под угрозой, шерсть под угрозой, скоро исчезнет хлопок». В 1880-х гг. возникла серьезная озабоченность слабостью британского флота: в 1889 г. общественное мнение вынудило правительство выпустить Акт о военно-морской безопасности, устанавливавший стандарт двух держав, по которому мощь британских военно-морских сил должна была превосходить морские силы двух следующих по значимости держав вместе взятых. На эти цели была выделена гигантская сумма в 21 500 000 фунтов. Необходимость доминирования на море считалась само собой разумеющейся. В предисловии к «Истории внешней политики Великобритании» (1895 г.) капитан Монтегю Барроуз, профессор современной истории в Оксфорде, писал о том, что «Британия, остров-крепость, надежно защищенная бурными морями, находясь напротив побережья Европы, а позднее практически полностью окружив ее своими флотилиями, могла являться, а могла и не являться ее частью по своему желанию». Миф национальной самодостаточности в эти годы достиг своего пика. Морское могущество составляло необходимую предпосылку такого идеала. Именно в эти годы британцы построили военные корабли класса «Магнифисент»: первые корабли с пушками, использующими кордит. К середине 1900-х гг. главную угрозу для Британии представляла Германия с ее экономической мощью и стремлением завоевать себе место под солнцем. Морское соревнование между двумя державами стало пробным камнем для британских ресурсов и политической воли ее правительства. В ходе этого состязания британцы в 1906 г. спустили на воду дредноут, первый образец нового класса военных кораблей, который также стал первым крупным боевым кораблем в мире с судовой турбиной, изобретенной сэром Чарльзом Парсонсом в 1884 г. Предполагаемое германское вторжение послужило основой сюжета романа Эрскина Чайлдерса «Загадка песков» (1903 г.), задуманного автором еще в 1897 г., когда немцы действительно обсуждали подобный проект. Переговоры в военной сфере с Францией вслед за заключением англо-французского союза в 1904 г. сыграли ведущую роль во втягивании Британию в Первую мировую войну. Начиная с 1905 г. Британия начала серьезно готовиться к войне с Германией и рассматривать Германскую империю в качестве главной угрозы своему будущему (а не просто в качестве экономического соперника).

Пресса викторианской эпохи

Государство, вступившее во все нарастающее противостояние с имперской Германией, отличалось от державы первых лет правления королевы Виктории. Британия стала более урбанистической и индустриальной. Ее население стало более грамотным и образованным, а общество сплачивалось современными средствами связи и национальной прессой. Изменения, которым подверглась печать, были симптоматичны для модернизации страны. Среди множества аспектов, благодаря которым викторианский Лондон занимал центральное место в жизни Британии и Британской империи, немалую роль играл тот факт, что он служил основным поставщиком новостей. С помощью прессы, притязавшей на звание «четвертой власти», Лондон создал образ и идеал империи и навязывал обществу свои представления. Кроме этой политической функции, пресса имела также важное экономическое, социальное и культурное значение, устанавливая и распространяя моду, публикуя отчеты промышленных компаний или театральную критику. В обществе, все более проникавшемся коммерческими интересами, пресса занимала важнейшее место, возбуждая тягу к подражанию, устанавливая общий тон, обслуживая запросы анонимного массового читателя и, в форме «желтой прессы» 1880-х гг., потакая самым низменным вкусам.