Окончательный диагноз - Кит МакКарти

— Я решила, что кто-то должен узнать правду об исследовании Виктории Бенс-Джонс.

— И в чем она заключалась?

— Я не знаю, как ей удалось получить эту награду, — разговорилась она наконец, но вся ее речь была приправлена желчью. — Когда я с ней работала, ее исследование уже зашло в тупик. У нее не было никаких идей. А потом я узнаю, что она получает премию. Хорошая фишка, да?

— И у вас возникли подозрения.

— Еще бы.

— Но почему вы обратились к Милрою, а не к Пиринджеру?

— К Пиринджеру? Да он просто дипломированный хлыщ. А Милрой никогда не занимался глупостями. Поэтому я знала, что, если обратиться к нему, он этого так не оставит.

«Чистый шантаж. Интересно, догадывалась ли ты, как он собирается использовать твои сведения?»

— Значит, вы встретились и изложили ему свой взгляд на исследование Виктории. А чтобы подтвердить его, вы передали ему эти записи.

— Да.

— И на этом все закончилось.

— Да.

Беверли с минуту молча смотрела на собеседницу, а затем спросила:

— И сколько он заплатил вам за это?

Ивонна попыталась изобразить возмущение, ей это удалось, и она решила не менять линии поведения:

— Нисколько! С чего вы решили, что мне нужны деньги!

«С того, что ты корыстолюбивая сука, только и ждущая того, когда выпадет куш покрупнее».

— Значит, вы просто выполняли свой долг? — Беверли даже не попыталась скрыть сарказм.

— Между прочим, да.

Беверли решила не давить на нее. Она понимала, что Ивонна Хэйверс относится к тому типу людей, которые ничего не делают бескорыстно, однако прагматизм одержал в ней верх над личной неприязнью. Она пожала плечами и встала.

— В ближайшие дни к вам зайдут, мисс Хэйверс, чтобы записать ваши показания. До этого времени прошу вас ничего не предпринимать. Ясно?

Мисс Хэйверс кивнула с таким видом, словно вместо изюминки проглотила кроличий катышек.

Райт, возглавивший команду в сорок человек, считал, как и всегда, что людей ему не хватает, однако мужественно взялся за выполнение поставленной перед ним задачи. Ему предстояло прочесать Западную Королевскую больницу, которая была разбросана на протяжении квадратной мили, перемежаясь магазинами, учреждениями, жилыми домами и автомобильными стоянками. В ней было столько щелей и закоулков, что, будь даже Райт Бонапартом и возглавляй армию в сорок тысяч раз большую, ему все равно не удалось бы обезопасить все это пространство. К тому же план, предоставленный административным управлением больницы, оказался исключительно неточным.

И тем не менее со всем свойственным ему упорством он принялся за дело.

— Доктор Айзенменгер?

— Да?

— Это дежурная сестра с хирургического отделения.

Она была приятной женщиной, опытной и, как правило, абсолютно невозмутимой. Однако сейчас в ее голосе звучала тревога.

И даже страх.

Более того, Айзенменгер уловил, как за время произнесения этих шести слов ее голос изменился от нормального до панического.

— Мисс Флеминг не связывалась с вами?

— Нет. — В его голове с бешеной скоростью замелькали разные мысли, но ни одна из них не была здравой. С какого перепугу ему звонит дежурная сестра?

— Ой.

И не более. Пустое восклицание, не дававшее никаких объяснений.

— А в чем дело? — спокойным, чуть ли не безразличным голосом осведомился он.

Пауза, которую она выдержала, показалась ему устрашающей.

— Что случилось? — повторил он уже более требовательным тоном.

— Похоже, она пропала, — ответила сестра без особого энтузиазма.

— Пропала?

Последовавшая за этим пауза ощутимо была насыщена смущением и неловкостью.

— Она ночью вышла в комнату отдыха, и с тех пор ее никто не видел.

— Она выписалась из больницы?

— Нет. Ее одежда и личные вещи до сих пор находятся здесь. Такое ощущение, что она просто вышла из палаты…

Он бросил трубку и кинулся к двери, не дожидаясь, когда она закончит фразу.

Он не успел выскочить из больницы и миновать ряд мелких магазинчиков, отделявших ее от медицинской школы, как его остановил сержант Райт:

— Доктор Айзенменгер?

У него в голове царила полная неразбериха — ее переполняли обрывки мыслей, опасений и бесформенных образов, и неожиданное появление Райта лишь усугубило его душевную сумятицу.

— В чем дело? — едва не вскрикнул он.

— Просто я хотел вас предупредить, — ответил Райт, несколько ошарашенный подобной резкостью. — За последние сутки здесь дважды видели Мартина Пендреда. Будьте осторожны.

На этом миссия Райта была закончена, но Айзенменгер смотрел на дело иначе.

— Где именно? — странным голосом спросил он. — Где конкретно видели Пендреда?

— На Гиппокампус-стрит. Перед входом в хирургическое отделение.

— В какое время? — с озадаченным, чуть ли не с испуганным видом спросил Айзенменгер.

Но Райт был не из тех, кого можно было застать врасплох.

— Ночью. Около половины третьего. Айзенменгер на мгновение прикрыл глаза, а затем в него словно бес вселился.

— Идемте, — схватил он за руку Райта и потащил его обратно по коридору.

— Куда?

Айзенменгер наградил его убийственным взглядом:

— Расследовать похищение человека.

Гомер добрался до хирургического отделения десятью минутами раньше и теперь, разрываясь между недоверием и охотничьим азартом, сидел в комнате для свиданий в конце коридора. Именно там, устроившись между манекеном, который использовался для отработки методики реанимации, и огромной и исключительно правдоподобной женской грудью, он выслушал Райта и Айзенменгера.

— Но никто не видел ее с ним?

— Нет, сэр, но в это время суток очень легко проникнуть в больницу, оставаясь незамеченным.

— Особенно если на нем была его старая форма санитара. — Айзенменгер был на грани срыва. Он не сомневался в том, что Елену похитил Пендред, и боялся, что она уже мертва.

— Но это не похоже на его обычный образ действий. Как правило, он выжидает удобного момента, набрасывается сзади и… — Увидев выражение лица Айзенменгера, он предпочел не продолжать. — Обычно он не похищает свои жертвы, — добавил он.

— Отчего же, миссис Мюир он переволок в другое место, сэр. Если вы помните, он убил ее неподалеку от ее дома, а затем перетащил тело в сад. — Сержант Райт не мог оторвать глаз от груди. Она действительно была как живая.

— Однако он убил ее на месте, Райт. До настоящего времени он всех убивал на месте, в отличие от данного случая.

Несмотря на все свое волнение, Айзенменгер не мог не прислушиваться к их беседе, и его мозг бесстрастно оценивал и взвешивал каждое их слово.

— Как бы то ни было, — заметил он, обращаясь к полицейским, — суть заключается в том, что она исчезла, а его видели поблизости как раз в то время, когда она вышла.

— Вы уже были у нее дома, на работе, опросили ее друзей? — обратился Гомер к Райту.

Райт кивнул:

— Нигде ничего.

— И насколько я понимаю, на ней были только ночная сорочка и халат?

Райт снова кивнул.

— С ее прикроватного столика ничего не исчезло?

На этот раз Райт лишь пожал плечами.

— Кроме книги, — вставил Айзенменгер, — которую она оставила в комнате отдыха. Вероятно, она ее читала.

— Но почему мисс Флеминг? Она встречалась с ним всего лишь дважды и, насколько я понимаю, ничем его не обидела.

Айзенменгер чуть не рассмеялся:

— Нет, она его ничем не обидела. Даже наоборот.

— Что вы хотите этим сказать? — удивился Гомер.

— Похоже, он пытался за ней ухлестнуть.

Изумление Гомера отразилось на лице Райта.

— Прошу прощения?

— Думаю, он в нее влюбился. Именно поэтому он на меня и набросился. Не потому что лично я причинил ему какое-то зло, а потому что он счел меня соперником.

Изумление Гомера начало постепенно рассеиваться.

— Влюбился? — переспросил он. — Он способен испытывать чувство любви?

— А почему нет? Возможно, не в духе Ромео и Джульетты, но любой аутист или шизофреник в состоянии испытывать определенную разновидность этого чувства.

Старший инспектор задумался.

— Ну, как бы там ни было, одно остается очевидным — он ее забрал, — подняв глаза, произнес он.

Оставалось ответить только на один вопрос: куда именно?

Гомер упер локти в колени и нагнулся вперед. Его безмолвная соседка с застывшим незакрывавшимся ртом и безразличным взором чуть шелохнулась, когда Гомер задел ее плечом. Райт изо всех сил старался не смотреть на ее грудь, но больше ему не на чем было остановить взгляд.

— Это должно быть где-то поблизости, — предположил Гомер. — Где-то на территории больницы. Ее он знает лучше всего, и его неоднократно здесь видели.