История Крестовых походов - Жан Жуанвиль

Другое их убеждение заключается в том, что никто не может умереть раньше назначенного дня своей смерти. Этих взглядов не может придерживаться никто из нас, зная, что Господь в силе и продлить наши дни, и укоротить их, если сочтет это нужным. В этом смысле бедуины почитают Али и поэтому отказываются надевать доспехи перед битвой, считая, что этим они противоречат предписаниям учения. Так что, ругая своих детей, они говорят: «Будь проклят, как франк, который надевает доспехи из-за страха смерти».

В изголовье ложа старца брат Ив нашел книгу, в которой написано много из тех вещей, которые говорил святому Петру Господь наш, когда пребывал на земле. «Ах, мой господин, — сказал монах, — ради Бога, читайте эту книгу как можно чаще, поскольку в ней очень хорошие слова». Старец ответил, что на самом деле он и так часто читает ее. «Потому что, — сказал он, — святой Петр очень дорог мне. Ибо при начале мира душа Авеля после его смерти вселилась в тело Ноя, а после смерти Ноя вернулась в тело Авраама; когда же Авраам умер, она перешла из его тела к святому Петру, в то время когда Господь наш снизошел на землю».

Услышав это, брат Ив указал старцу, что он ошибается в своих верованиях, и изложил ему много правильных догм, но старец не стал слушать. По возвращении к нам добрый брат рассказал все это королю.

Куда старец горы ни отправлялся верхом, перед ним всегда ехал глашатай, держа боевой топор с длинной рукояткой, оправленной серебром, к которой крепилось много ножей. И, проезжая, этот человек непрестанно выкрикивал: «С дороги того, кто держит в своих руках смерть королей!»

Глава 13

ТАТАРЫ

Я забыл рассказать вам об ответе, который король Людовик IX дал султану Дамаска. В нем говорилось, что у него нет намерений объединить силы с султаном, пока он не будет знать, собираются ли египетские эмиры принести ему извинения за нарушенный договор. Пока же он обратился к эмирам и дал им понять, что, если они откажут ему в возмещении, он охотно поможет султану отомстить за своего брата, султана Каира, которого эти люди убили.

Король послал из Акры в Египет Жана де Валансьена с указанием потребовать у эмиров ответа, собираются ли они платить возмещение за те оскорбления, которые они нанесли его величеству. Они ответили, что охотно сделают это, если король заключит с ними союз против султана Дамаска. Жан де Валансьен резко укорил их за тот большой урон, который они нанесли королю. Также он посоветовал им, что было бы очень хорошо, если бы они добились большего расположения короля к себе, вернув всех тех рыцарей, которых продолжают держать в плену.

Когда Жан де Валансьен вернулся в Акру, доставив с собой двести рыцарей, освобожденных из плена, не говоря о многих рядовых воинах, мадам де Сайда, которая была кузиной графа Готье и сестрой Готье де Рейнеля — на ее дочери я женился после возвращения из-за моря, — приняла останки дорогого графа и погребла их в церкви госпитальеров в Акре. Она организовала заупокойную службу таким образом, что каждому рыцарю была вручена восковая свеча и серебряный денье, а король к восковой свече получил золотой безант — и всё за ее счет. Люди были очень удивлены, когда король согласился принять его, потому что до сих пор он никогда не принимал деньги, а раздавал свои. Тем не менее он это сделал из-за вежливого отношения к даме.

Среди тех рыцарей, которых вернул Жан де Валансьен, я нашел добрых сорок человек из Шампани. У меня были подготовлены для них плащи и сюркоты зеленого сукна, и, приведя этих людей к королю, я попросил его предложить им такие хорошие условия, чтобы они могли остаться у него на службе. Король выслушал мою просьбу, но ничего не сказал в ответ.

Один из рыцарей его совета сказал, что я действовал не лучшим образом, сделав королю такое предложение, потому что он уже должен семь тысяч ливров. Я сказал ему, что он пожалеет о том, что сделал это замечание, и добавил, что мы, люди из Шампани, потеряли тридцать пять рыцарей и всех командиров отрядов, среди которых были и те, кто принадлежали к нашему двору. «Король, — продолжил я, — не должен слушать вас, учитывая, какую потребность он испытывает в рыцарях». И, кончив говорить, я разразился слезами. Король же приказал мне успокоиться и дал этим рыцарям все, что я просил. Его величество устроил их так, как я того желал, и направил их в мой отряд.

Теперь король дал ответ и послам из Египта. Он сказал, что не будет заключать с эмирами никаких договоров, пока они, первым делом, не передадут ему головы тех христиан, которые развесили по стенам Каира после того, как граф де Бар и граф де Монфор были взяты в плен; во-вторых, пока не вернут всех детей, которые были захвачены юными и которых заставили отказаться от своей веры; и, наконец, пока они не откажутся от выплаты двухсот тысяч ливров, которые он остался им должен. Король отправил послов обратно в их страну в сопровождении мудрого и отважного человека Жана де Валансьена.

К началу Великого поста король был готов со всеми своими силами двинуться на укрепления Кесарии, города примерно в сорока лье от Акры на пути в Иерусалим, который был разрушен сарацинами. Рауль де Суасон, который из-за болезни оставался в Акре, сопровождал короля в этом походе. Не могу сказать, как это случилось, не иначе, как по велению Божьему, но за весь этот год сарацины не причинили нам никакого урона. Пока король был занят, укрепляя Акру, вернулись послы, которых он направлял в страну татар (Монгольскую империю. — Ред.).

Как я уже рассказывал, пока король пребывал на Кипре, к нему прибыли послы от татар и дали понять, что могут помочь ему отвоевать у сарацин Иерусалимское королевство. Отослав послов, король отправил с ними своих посланников, при которых была часовенка, сделанная по его указанию из красного сукна. Более того, чтобы привлечь татар к нашей вере, он приказал сделать набор фигурок, которые, размещенные в часовне, представляли бы главные события нашей религии: Благовещение ангелов, Рождество Христово, церемонию Крещения Господа нашего, все Страсти Христовы, Вознесение и явление Святого Духа. Вместе с часовней Людовик IX послал также кубки, книги и все необходимое для отправления мессы, а также двух братьев-доминиканцев для песнопений во время службы перед татарами.

Королевские послы прибыли в порт Антиохия, откуда их путешествие заняло целый год; чтобы добраться до короля татар (верховного хана в столице Монгольской империи Каракоруме; в 1251–1259 годах верховным ханом был Мункэ, сын Толуя (один из сыновей Чингисхана). — Ред.), они делали по десять лье в день (т. е. почти 45 км. — Ред.). Они убедились, что все земли, через которые они проходили, принадлежали этому монарху, видели много городов, разрушенных татарами, и огромные груды костей мертвецов. (Монголо-татары вырезали не только население захваченных городов, но и прилегающих земель. Так, в Ургенче было убито 2 млн 400 тыс., в Герате 1 млн 600 тыс. и т. д. — Ред.)

Они спрашивали, каким образом татары обрели такую мощь, убили и уничтожили столько людей. Король татар (верховный хан. — Ред.) рассказал послам, как им это удалось. Тартары пришли из бескрайних песчаных равнин, откуда были родом и где не растет ничего стоящего. На самой дальней границе этой равнины, на самом краю мира, что ближе к востоку, стояли огромные горы, повергающие в трепет. Ни одному человеку, как заверяли татары, не удавалось пройти через них. Они говорили, что в этих горах заключена раса гигантов Гогов и Магогов, которые появятся к концу мира, когда придет Антихрист, чтобы уничтожить все сущее.

Народ татар жил на этих равнинах, и пресвитер Иоанн[15] пришел к ним, а также к шаху Ирана,[16] чьи земли лежали по соседству, а также к другим языческим королям, которым татары каждый год платили дань и делали подношения, чтобы выкармливать на пастбищах своих животных, ибо у них не было иных средств к существованию. Пресвитер Иоанн, шах Ирана и другие короли испытывали к татарам такое презрение, что, когда те приносили плату, ее никогда не принимали стоя лицом к лицу, а поворачивались к ним спиной.

Среди татар был некий мудрый человек, который путешествовал по этим просторам и говорил с другими мудрецами, которые жили в самых разных местах. Он указывал им на рабство, в котором им приходилось существовать, и призывал обдумать, как они могут освободиться от этих уз. Он действовал столь плодотворно, что в дальнем конце этих равнин, рядом с землей пресвитера Иоанна, собрал всех татар вместе и все объяснил им. Они сказали ему, пусть он растолкует, чего хочет, а они посмотрят, смогут ли это сделать. Мудрец сказал, что они не добьются успеха, пока у них не будет властителя, который станет править ими. Затем он объяснил, как выбирать короля, и они согласились последовать его совету.

Способ, к которому они прибегли, был таков: от каждого из пятидесяти двух племен, составлявших их народ, необходимо было принести стрелу, отмеченную его именем; по общему согласию было решено, что все эти стрелы следует разложить перед пятилетним ребенком, и чью стрелу он возьмет первой, значит, из этого племени и будет выбран король. После того как ребенок выбрал одну из стрел, мудрец приказал всем остальным племенам отойти назад. Далее, племя, из которого предполагалось выбрать короля, должно было отобрать пятьдесят два своих самых лучших и мудрых человека. Когда они были найдены, каждый написал на стреле свое имя. И было договорено, что человек, чью стрелу ребенок возьмет первой, и станет королем. Ребенок взял стрелу, и выяснилось, что она принадлежит тому мудрому человеку, который всему этому и научил татар. Люди были так довольны, что все дали выход своей радости. Мудрец попросил всех помолчать. «Если вы хотите иметь меня своим королем, — сказал он, — то поклянитесь именем того, кто создал землю и небо, что всегда будете подчиняться моим приказам!» И все поклялись в этом.