Игра на выживание - Патриция Хайсмит

Алехандро утвердительно кивнул, после чего взял бутылку с ромом и отхлебнул очередной глоток.

Теодор глядел на море со стороны правого борта и носа, но водная гладь оставалась гладкой и пустынной. Волны тихо набегали друг на друга, как будто ничего и не произошло.

— Все, с концами! — усмехнулся Алехандро. — Он утонул!

— Вы доставите нас обратно в Акапулько? — спросил у него Теодор.

Прищурясь, Алехандро смерил его знающим взглядом.

— До берега, может быть. Но не до Акапулько… Мигель, ты что, и деньги, что ли, выбрасываешь? — Он отправился на корму, исчезая в каюте, и Теодор слышал, как он там возится, открывая разные ящички и перетряхивая вещи, обшаривая все углы в поисках вожделенной заначки с деньгами.

Рамон по-прежнему стоял, закрыв лицо рукой, он словно окаменел, и Теодор поспешил взять его под руку, как будто опасаясь, что если этого не сделать, то он просто рухнет за борт. Они говорили каждый о своем. Теодор твердил что-то о том, что на лодке у Алехандро есть вода, и о том, что Рамон должен туда пересесть, а Рамон — о Лелии. Теодор не пытался вникнуть в смысл его слов, ибо Рамон говорил сам с собой, скорее даже, с ней. В конце концов Рамон отнял руку от лица и перепрыгнул на другую лодку. Теодор нашел в каюте большую бутыль зеленого стекла с питьевой водой. Рамон протянул её сначала Теодору, но тот отказался. Тогда он опустился на колени ополоснул руки в морской воде и лишь затем начал пить, наливая воду в ладонь. Теодор слышал, как Алехандро требует у Мигеля деньги — речь шла о двух тысячах песо из тех шести тысяч, что Инфанте дал ему на сохранение грозя в противном случае пойти и рассказать обо всем в полиции; в конце концов Мигель согласился и, недовольно ворча, поплелся в каюту за деньгами.

Минуту спустя Алехандро перебрался на свою лодку и отвязал её от стоящей на якоре "Пепиты".

— Мигель! — бросил он на ходу, обращаясь человеку, одиноко стоявшему на палубе, привалившись спиной к двери каюты. — Мигель, adios! Хорошенько проспись, и мы забудем о том, что случилось сегодня! Договорились?

Мигель сонно кивнул.

Теодор же почти не сомневался, что так оно и будет, что, скорее всего, они оба просто забудут о случившемся.

Мотор зачихал и скоро завелся. Алехандро развернул нос лодки, направляясь в сторону берега, но затем забрал немного левее, бормоча себе под нос что-то о пляже, на котором можно будет их высадить. Он был оживлен и, можно даже сказать, весел, хотя старательно и избегал встречаться глазами с Теодором. Возможно, это убийство оказалось на него столь необычное воздействие, а, может быть, его примитивный мозг уже запустил свой собственный процесс забывания, всецело концентрируя все внимание на столь банальном занятии, как управление лодкой.

Рамон первым нарушил затянувшееся молчание.

— Ты можешь сколько угодно твердить, что это не я убил его, Тео, но на самом деле мне просто не дали нанести решающий удар. Я должен был сделать это сам. — Он стоял, опустившись на одно колено у планшира и тупо уставившись в палубу. — Месть не приносит облегчения, Тео. Это такое же зло, как и все остальное.

Теодор стоял радом с ним, выглядывая на берегу место, куда они могли бы причалить.

— Не думай больше об этом. — Он сжал в руке скомканное кашне.

— Я должен… не могу не думать… потому что я был уверен, что вот так же я убил и ее… что и тогда я вот так же вышел из себя и не понимал, что творю! Тео, я боялся, что в пылу ссоры вот так же ударил и ее… а когда пришел в себя, то она была уже мертва. Ведь именно так и получилось с Инфанте… я забил его до смерти.

— Если бы не Мигель, он остался бы жив, — рассеянно отозвался Теодор, сам не зная, зачем он это говорит, и размышляя лишь о том, когда же Рамон наконец сумеет в полной мере осознать значение главной улики — кашне.

Внезапно Теодор вспомнил о том, что лицо Лелии было обезображено до неузнаваемости. Он попытался, но так и не сумел представить себе, чтобы человек был способен на такое. Но, как теперь твердил Рамон, в минуту гнева от любого можно ожидать, что угодно.

— Алехандро! — окликнул Теодор, стараясь перекричать рев мотора, и сам шагнул к нему. — Это кашне… Вы знаете, кому оно принадлежит? Разве Инфанте вам не рассказывал?

Алехандро взглянул на кашне, затем перевел взгляд на Теодора и улыбнулся.

— Понятия не имею, — беззаботно ответил он.

— Я вам заплачу. Да и что вам терять-то? — затем, видя нерешительность Алехандро, Теодор понял, что скорее всего Алехандро сам этого не знает, или же, возможно, думает, как подороже продать ему эту информацию, или же ему просто хочется самому завладеть этим кашне для последующего шантажа. Теодор устало вздохнул.

Алехандро же пожал загорелыми плечами.

— Этот щенок… Инфанте все твердил, что это самая ценная из его вещей. Это все, что мне известно.

— И Мигель знает не больше вашего?

— А мне почем знать? — равнодушно отмахнулся Алехандро.

Теодор подумал о том, что полиция должна будет допросить Мигеля. Нет, Саусас. Допрашивать Мигеля должен только Саусас, или же из-за смерти Инфанте все они окажутся в крайне непростом положении. Мигелю с его лодкой теперь даже при всем желании не удастся отсидеться где-нибудь в тихом месте. Или, возможно, не сегодня-завтра он бросит лодку и растворится среди миллионов других мексиканцев? Да и станет ли мексиканская полиция бросать все силы на его розыски?

Как Теодор и предполагал, на подходе к берегу Алехандро начал требовать у него ещё денег.

— Вы свое уже получили, — твердо бросил Теодор, даже не глядя в его сторону, и Алехандро оставил свои беспочвенные притязания, заворчав себе что-то под нос о богатых жмотах.

Но он подвел лодку к самому берегу, а когда её нос уткнулся в песок, то сам первый соскочил на землю, чтобы помочь сойти пассажирам, словно на его борту находились чрезвычайно важные персоны.

— Поднимитесь на гору, там увидите шоссе, — сказал он, взмахом руки указывая на крутой склон каменистого холма. — И знаете что, сеньор, я не хочу, чтобы ко мне наведывались всякие там полицейские с вопросами, ясно?

— Ясно, — ответил Теодор.

— Или же я скажу им, что это сделал ваш приятель, — продолжал Алехандро, кивая на Рамона. — Понятно вам?

Глава 28

Солнце, похожее на ярко-оранжевый огненный шар, едва коснулось горизонта. А затем море начало быстро поглощать его. Теодор смотрел на закат из окна автобуса, подставляя лицо последним солнечным лучам, и пытался сообразить, как действовать дальше. Разумеется, первым делом позвонить Саусасу и предоставить ему возможность самому проинформировать полицию Акапулько о смерти Инфанте — иначе их самих задержали бы на неопределенное время. И стали бы разыскивать Алехандро и Мигеля, а Теодора такая перспектива совсем не радовала. Он чувствовал себя усталым и опустошенным, как и Рамон, который теперь сидел рядом с ним, опершись руками о колени и опустив голову. На закатанном рукаве рубашке Рамона темнело темно-красное кровавое пятно, и похожее засохшее пятно Теодор обнаружил и на правом колене своих светло-серых брюк. Так что теперь он размышлял о том, стоит ли им попытаться этим же вечером улететь из города или, все-таки, отправляться на поиски отеля, где можно было бы переночевать.

Автобус съехал с извилистого шоссе Револкадеро, проложенного у подножия скалы, и начал преодолевать крутой подъем к Акапулько. На улицах города уже кое-где зажглись фонари, и когда автобус проезжал мимо какого-нибудь дома, то до слуха Теодора доносились зажигательные, энергичные ритмы ча-ча-ча, несущиеся изо всех открытых окон и дверей. Он решил сойти на площади и оттуда позвонить Саусасу. Затем, против своего обыкновения, Теодор отвернулся к окну и принялся разглядывать людей, прогуливавшихся по набережной.

Внезапно он схватил Рамона за руку.

— Идем! Мы выходим!

Рамон поднялся со своего места.

Автобус же тем временем как раз подъезжал к остановку. Они вышли.

— Туда! Возвращаемся обратно, — объявил Теодор. — Кажется, я видел Саусаса.

— Саусаса? Ты уверен?

Теодор совершенно не был ни в чем уверен. Возможно, он просто обознался. И тем не менее, ему показалось, что он видел именно Саусаса, который стоял под пальмой и беседовал с двумя мужчинами.

— Вон там! Видишь его?

Рамон не ответил, но замедлил шаг, не сводя глаз с Саусаса; Теодор не сомневался, что в этот момент Рамон скорее всего думает: "Да какая разница," или что-нибудь в этом роде, совершенно не беспокоясь по тому поводу, что его могут упечь в тюрьму на пятнадцать лет за убийство убийцы.

Саусас тоже заприметил их издалека и радостно улыбнулся. Взгляды двоих мужчин в рубашках с короткими рукавами тем временем были прикованы к Теодору и Рамону, а также к кровавым пятнам на их одежде.

— Сеньоры! Какая удача! — воскликнул Саусас. — А я уж подумал, что вы уже вернулись в Мехико. — Он обернулся к своим прежним собеседникам и сказал: — Muchas gracias, сеньоры. Но сейчас мне необходимо срочно переговорить в этими господами. Так что же случилось?