Русь против варягов. «Бич Божий» - Владимир Филиппов

В русских летописях ясами называли аланов, а под касогами подразумевали адыгов, которых Аль-Масуди называет «люди из страны кашаков». О них же упоминал и византийский базилевс Константин Багрянвародный в своем трактате «Об управлении Империей». Вот что в нем говорится: «Выше Зихии лежит страна, именуемая Папагия, выше страны Папагии – страна по названию Касахия, выше Касахии находятся Кавказские горы, а выше этих гор – страна Алания». Касоги – народ храбрый и воинственный, бойцы умелые и свирепые, недаром после Восточного похода Святослава немалое их число пришло в Киев, а потом сражалось под стягом легендарного князя. Все это Мстислав знал, а потому и приготовился к предстоящей войне очень серьезно.

Однако слухи о походе тмутараканской дружины достигли и касогов. Их князь Редедя, человек огромной силы и редкой храбрости, быстро собрал своих воинов и вышел навстречу Мстиславу. Две рати встретились. Редедя решил дело до массового кровопролития не доводить, а предложил Мстиславу встретиться в поединке один на один. Причем решить спор не оружием, а борьбой: «боротися намъ не оружиемъ, но собою» (Никоновская летопись). «Да аще одолееши ты, то возмеши именье мое, и жену мою, и дети мое, и землю мою. Аще ли азъ одолею, то възму твое все» (Лаврентьевская летопись).

Касожский князь был настолько уверен в себе, что и мысли не допускал о возможном поражении. Иначе бы никогда не предложил такой вариант.

С Мстиславом все обстояло иначе. В.Н. Татищев конкретно пишет о том, что князь не сразу принял вызов: «Мстислав, поскольку не был легкомыслен, взял себе на рассуждение до утра и хотел к нему отповедь прислать». Ставки в предстоящем поединке были очень высоки. Мстислав ставил на кон не только Тмутараканское княжество, но и поход на Русь. В случае поражения все бы пошло прахом. Но был и резон принять вызов Редеди. В преддверии войны с Ярославом Мстислав не хотел ослаблять свою дружину лишними потерями. Князь решился: «И хотя ведал, что Редедя силен, но сам весьма понадеялся на умение и силу, так как его с молодости никто побороть не мог» (В. Н. Татищев).

Наутро вновь войско касогов и русская дружина встали друг против друга. Мстислав видел, как из вражеских рядов вышел Редедя и не спеша пошел к месту поединка. Князь сбросил с плеч корзно, снял позолоченный шелом и, стащив кольчугу, двинулся навстречу противнику. Два богатыря сблизились. Высокий и широкоплечий Мстислав казался маленьким по сравнению с касожским великаном, который издалека был похож на скалу. Но князь рассчитывал не столько на свою силу, сколько на опыт и ратное мастерство. Он отметил для себя то, что его соперник подзаплыл жирком и будет не столь подвижен. А раз так, то этим нужно воспользоваться.

В следующий момент поединщики бросились вперед и сжали друг друга в смертельных объятиях.

Русские и касоги наблюдали, как их предводители, сцепившись изо всех сил, пытались повалить один другого на землю. Каблуками сапог они взрыхлили вокруг себя землю, ломали и душили друг друга, но силы были равны. Затем Редедя стал одолевать, казалось, еще чуть-чуть – и он сомнет Мстислава, когда все внезапно закончилось. Никто и глазом моргнуть не успел, как князь неожиданно приподнял супротивника и со всей силы ударил о землю. Касог растянулся во весь свой исполинский рост и не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, подобно выброшенной на берег рыбе, судорожно хватая ртом воздух. Мстислав несколько секунд стоял над поверженным врагом, а затем придавил ему коленкой грудь и, вытащив из-за голенища сапога нож, вонзил его в сердце Редеди.

Победный клич прокатился над рядами княжеской дружины, а ряды касогов застыли в скорбном молчании. Затем вперед вышли военачальники Редеди и направились к Мстиславу, чтобы обсудить условия сдачи. «И шедъ в землю его, взя все именье его, и жену его и дети его, и дань възложи на касогы. И пришедъ Тьмутороканю, заложи церковь святыя Богородица, и созда ю, яже стоить и до сего дне Тьмуторокани» – так подвел итоги похода летописец.

Буквально несколько слов о самом поединке. Читая летописные свидетельства об этом достопамятном бое, невольно может создаться впечатление, что Мстислав нарушил условия соглашения и использовал нож. Ведь, согласно письменным источникам, Редедя конкретно сказал: «Не оружьем ся бьеве, но борьбою» (Лаврентьевская летопись). А здесь…

Но это будет далеко не так. Недаром ВСЕ летописцы отметят, что нож князь пустил в дело лишь после того, как поверг противника – «удари имь о землю». Все, победа! А то, что Мстислав добил затем побежденного, то это было уже его право, вполне возможно, что подобный финал подразумевали и местные обычаи. Ведь если бы было все по-другому и тмутараканский князь совершил подлость, то касоги бы никогда ему не подчинились и уж тем более не сражались затем в рядах его дружины против Ярослава. Да и автор «Слова о полку Игореве» вряд ли бы увековечил этот поединок, если бы он произошел вопреки законам чести:

И трубила славу Ярославу.Пела древний киевский престол,Поединок славила старинный,Где Мстислав Редедю закололПеред всей касожскою дружиной,

На следующий год Мстислав повел свою рать на Киев. Причем вел не только свою дружину, но и отряды хазар и касогов – «Поиде Мьстиславъ на Ярослава с козары и съ касогы» (Лаврентьевская летопись). И если по поводу касогов все ясно – после смерти Редеди они оказались в зависимости от Тмутаракани, то про хазар следует сделать небольшое пояснение. Дело в том, что после того, как князь Святослав разгромил Хазарский каганат и занял Тмутаракань (Таматарха, Самкерц), местная элита морем бежала в Дунайскую Болгарию. Но местное население: купцы, ремесленники, моряки, пастухи, жители окрестных сел и деревень – осталось на месте. Навербовать среди них охочих людей, желающих за чужой счет поправить свое финансовое положение, было не сложно. Мстислав слыл за удачливого военачальника, и это тоже привлекало под его стяг немало народу. В итоге Юг пошел против Севера.

Есть большая вероятность того, что, выступая в поход, князь знал о том, что Ярослава в Киеве нет, что его старший брат находится в Новгороде. Поэтому Мстислав решил сразу взять быка за рога и пошел прямо на Киев. Совершив стремительный марш-бросок через степи, тмутараканские полки оказались у ворот столицы. Князь потребовал впустить его в город, но получил от ворот поворот – киевляне, которые досыта нахлебались от княжеских усобиц, не желали больше связываться с разными претендентами на престол. Есть у них свой князь Ярослав, и ладно, другого не надо. Знали жители города, что даже если они и впустят сейчас Мстислава, то Ярослав вернется обязательно, и не один, а с варягами и новгородцами. Несколько раз киевляне подобную картину уже наблюдали.

Тмутараканский князь был для них никто, и звали его никак. Пусть возвращается туда, откуда пришел, им до него дела нет.

Что же касается Мстислава, то, внимательно изучив укрепления Киева, он пришел к неутешительному выводу о том, что для штурма такого огромного города у него просто не хватит сил. А потому, не желая терять в бесполезной осаде своих бойцов, он отступил от столицы, переправился на левый берег Днепра и занял Чернигов. Судя по всему, черниговцы совсем не возражали против такого расклада, поскольку на следующий год они с оружием в руках выступят на его стороне.

Как показали дальнейшие события, момент для нападения на своего брата Мстислав выбрал идеально. Если даже Ярослав и хотел сразу выступить против мятежника, то у него ничего не получилось. В Суздальской земле полыхнул мятеж, спровоцированный голодом в регионе, а народным недовольством уже воспользовались волхвы. Бунт бытовой перерастал в бунт религиозный. Киевский князь быстро оценил исходящую от мятежа опасность и лично возглавил карательную экспедицию. Действовал Ярослав в своем стиле, быстро и жестко: «изъимавъ волхвы, расточи, а другыя показни» (Лаврентьевская летопись). Проблема голода была решена благодаря Волжской Болгарии: «идоша по Волзе вси людье в Болгары, и привезоша жито, и тако ожиша» (Лаврентьевская летопись).

И лишь только после того, как на Суздальщине нормализовалась обстановка, Ярослав вернулся в Новгород и смог сосредоточить свое внимание на младшем брате. Однозначно, что, пока киевский князь решал проблемы на северо-востоке страны, его люди ходили к Чернигову и выясняли обстановку. Ярослав был не из тех людей, что действуют наобум, он придерживался другого жизненного кредо – семь раз отмерь, один отрежь. Тщательно проанализировав сложившуюся ситуацию, князь пришел к выводу, что опасность очень велика, а потому и требует экстраординарных решений. Ярослав решил пойти проторенной дорогой и, тряхнув казной, нанять тех, кто дважды оказал ему серьезную помощь в борьбе с князем Святополком, – варягов.