Шумерские ночи. Том 3 (СИ) - Рудазов Александр

— Умри!!! — взревел маг, швыряя Кровяное Гниение. Мерзкое, подлое заклятие.

Оно сработало.

— Иауа-а-а!.. — издал тонкий всхлип Менгске, падая на колени. — Нет!.. Хиоро!.. Хиоро!..

Хиоро подался было к нему, но его стиснули Шамшуддин и только что исцеленный Хе-Кель.

— Пустите, я… пустите!!! — взревел Хиоро, с неожиданной силой засаживая Шамшуддину локтем в живот.

Но было поздно. Менгске опал набок, из его рта хлынула кровь, а Креол нанес добивающий удар.

Не только Верховный маг погиб сегодня. Лежал мертвым и Эрре-Билал — распластанным, как раздавленная лягушка. Его разорвало почти пополам, заклятие Креола заставило глупца лопнуть изнутри.

Зато в живых остался Мешен’Руж-ах, и он нагло ухмылялся. Креол повернулся и к нему, но Мей’Кнони помотала головой. Хитрый мелушец в последний момент смекнул, чья берет, и успел переметнуться. Его помощь уже ничего не решила, но все-таки он тоже изгнал одного ифрита.

Ифритов осталось пятеро. Один погиб, двоих изгнали, одного запечатали в кувшин. Уцелевшие молча посмотрели на мертвого Менгске, перевели взгляды на хмурого Креола. Все было кончено, и слуги Великого Хана это поняли.

— Отдай нашего брата, смертный червь, и мы покинем тебя, не убив, — угрюмо произнес самый рослый и грозный ифрит.

Креол поглядел на Хе-Келя, сжимающего кувшин. Тому ужасно не хотелось расставаться с трофеем, но еще целых пять ифритов — это еще целых пять ифритов.

— Передайте Великому Хану, что он ничтожный, неблагодарный кусок дерьма, и теперь каждая его трапеза и каждый черпак вина будут содержать мой мысленный плевок, — произнес Хе-Кель, вынимая пробку.

— Мы обязательно передадим это, о пыль под нашими ногами, — обещал ифрит.

Хиоро тем временем распрямился. Он воскресил всех, кого только сумел, и исцелил всех, кого только сумел. Другие маги тоже ему помогли, и все же несколько членов Гильдии ушли в Кур навсегда, и все старались не смотреть на шагающего через площадь Хубут-Табала.

Погибли Менгске и Эрре-Билал, а с ними еще один магистр, два мастера и четыре подмастерья. На девять человек сократилась численность Гильдии, в том числе двух архимагов из шести. Предстояло выбрать нового Верховного мага, и мало кто сомневался в том, кто им станет.

— Ну что же, проведем голосование? — ухмыльнулся Шамшуддин. — Все голосуем за Креола!

— А другие кандидаты есть? — крикнул кто-то из магов.

— Были, но Креол их всех убил! — фыркнул еще кто-то.

Воцарилось молчание. Угрюмое, тягостное молчание. Креол вытирал руки о шарф мертвого Менгске.

— Я могу поклясться, что бывший Верховный маг действительно убил трех архимагов, в том числе предыдущего Верховного мага, — тихо произнес Хиоро. — То было подтверждено духами погибших, и свидетелем тому сам Хубут-Табал.

Демон смерти даже не обернулся. Он заносил новые имена в глиняную табличку.

Но слова Хиоро для многих оказалось достаточно. Хиоро верили. Его бы все охотно встретили как Верховного мага — но Хиоро никогда это не было интересно.

— Креол, скажи им что-нибудь, — шикнул Хе-Кель.

— Менгске мертв, — хмуро сказал Креол, очищая остаточные чары. — Я свое дело сделал. Кто теперь возглавит Гильдию, пусть решит Гильдия. Я не собираюсь вырезать вас всех только потому, что вы не согласны, что я здесь лучший.

— Очень великодушно с твоей стороны, — произнес Мешен’Руж-ах.

Маги стали переглядываться. Архимагов осталось только четыре, и мелушец Мешен мало кем был любим. Галивия слишком стара, а Хиоро… ну, он Хиоро.

Эхтант Джи Беш первым преклонил колено. Уже очень старый, седой, он по сей день оставался подмастерьем и годился только подпирать ворота. Вслед за ним и другие маги стали склонять головы. Креол подождал немного, убедился, что никто его новый титул не оспаривает, и снял с головы Менгске диадему.

— Уберите трупы, — приказал он.

Две недели Креол разбирался с делами. Императора в Вавилоне не было, он отбыл на восточную границу, к войскам. Но к нему сразу же помчался гонец, и когда владыка вернется, Креолу придется объяснить, почему в Шумере архимагов убавилось аж на треть.

Непосредственно перед его возвращением Креол вступил на площадь Эсагила и поднялся на вершину Вавилонской Башни, в великий храм Мардука и Энки. По древнему договору нового Верховного мага должен помазать сам Мардук, Властелин Кудесников. Если он примет Креола как нового главу Гильдии — даже император слова против не скажет.

Он примет. Почему нет? Менгске же принял. Судя по всему, у Мардука не слишком высокие стандарты, так что у Креола все шансы приятно его удивить.

И все же по семи ярусам Креол поднимался с тяжелым сердцем. Он не летел, каждую ступень он хотел сегодня прочувствовать. Улицы Вавилона оставались все ниже, Креол видел все дальше вокруг и невольно вспоминал, как когда-то поднимался сюда, чтобы… что ему тогда было нужно?.. Харут и Марут чего-то от него хотели, задавали какие-то задачки, но это было так давно… лет сорок уж минуло.

Шангу, конечно, с тех пор давно сменился. Креола встретил совсем другой старик, хотя и тоже плешивый и с брюшком. Но они все плешивые и с брюшками, жрецам так положено — брить головы и жрать подношения богам.

Серьезно, ну куда еще могут исчезать все эти подношения? Боги уж точно не спускаются с небес, чтобы угоститься какой-то лепешкой и куском свинины. А лоснящаяся ряха жреца говорит сама за себя, пусть сам он и таинственно молчит.

— Оставь нас с Мардуком, — только и велел Креол.

В этот раз к шангу обращался не какой-то подмастерье, а сам Верховный маг. Второй… в каком-то смысле даже первый человек в Шумере. Верховный жрец Энки подобострастно склонился и неприятно зашаркал прочь, подобрав полы одеяния.

Креолу захотелось дать ему пинка, но он сдержался. Не стоит срываться на ком-то только потому, что он отвратительно жирный и не умеет поднимать ноги.

Здесь было очень тихо. Не такое уж и большое помещение, по сути всего одна комната. Но она находилась на вершине мира, а Мардук и Энки вряд ли проводят тут много времени. Креол опустился на голый пол, усевшись так, словно собрался медитировать.

В каком-то смысле он это делать и начал. Вознес молитву, прочел зазубренные с детства слова и всем существом потянулся к божеству. Он бессчетное число раз призывал Имена Мардука, и они откликались, они являлись на зов и помогали, свершали по воле Креола различные чудеса, но это по сути было как заклинания, только исходящие не от него самого, а извне, от некой иной силы.

Теперь же… Креол возвел очи горе и призвал Первое Имя. То самое, что суть сам Мардук. То самое, что ни в коем случае нельзя призывать всуе, ибо Мардук не терпит суеты и пустословия.

Из воздуха появились сверкающие мечи, а среди них — двуглавая секира. Масло в светильниках само собой вспыхнуло, а меж колонн задул холодный ветер. Креол ощутил себя почти так же, как три недели назад, когда отправлялся в Кур — но сейчас не он прошел сквозь пространства, а его посетило нечто совсем неземное.

Мардук явился не во плоти. Боги редко это делают, в отличие от демонов. Смертному тяжело выдержать их присутствие, Креол знал это по собственному опыту.

Голос бога прозвучал сразу отовсюду. Словно гром, что гремит прямо у тебя в ушах, прямо под стенками черепа. Словно горный обвал, лавина, что сносит тебя и не может снести. Креола накрыло этой волной, и он едва не задохнулся… но устоял.

Он был уж не тот, что сорок лет назад, когда встретил Инанну. Он стал гораздо могущественней. Он услышал голос своего бога, и сохранил рассудок, и остался спокоен. Он взглянул Мардуку в лицо — и был это не тот облик, что боги принимают, когда ходят среди людей, когда прячут себя истинных, чтобы смертные не падали в обморок. В настоящее его лицо — в такое же, что когда-то увидел у Прекраснейшей.

И его хоть и пробрало, но он выдержал.