Призраки прошлого. Структурная диссоциация и терапия последствий хронической психической травмы - Онно Ван дер Харт

действием, презентификация требует наиболее высокого уровня психической энергии и эффективности, поэтому при стрессе или когда мы дезориентированы, мы легко утрачиваем способность осуществлять презентификацию. Нашим наивысшим достижением является поддержание презентификации в данный конкретный момент и на протяжении всей жизни. Презентификация также является главной целью терапии с людьми, страдающими от последствий психической травмы. Как и в отношении синтеза и персонификации, мы различаем два типа презентификации – центральную и расширенную.

Центральная презентификация

Центральная презентификация представляет собой действие присутствия в настоящем. Одним из аспектов этого действия является рассказ о том, какие действия мы совершаем и что переживаем в данный конкретный момент настоящего (Janet, 1903, 1928a, 1935a), здесь и сейчас, в реальности. Другой аспект центральной презентификации состоит в согласовании наших непосредственных действий с этим самоотчетом. Этот самоотчет может быть представлен и в невербальной форме, однако облеченный в слова, ставший рассказом, историей, он усиливает чувство реальности. Наш рассказ о настоящем, сам по себе являющийся психическим действием, находится под влиянием других психических и поведенческих действий и, в свою очередь, оказывает влияние на наше поведение, разворачивающееся в непрерывных перцептивно-моторных циклах. Это позволяет нам не смешивать прошлое с настоящим, внутреннее с внешним, но сохранять связь с синтезом нашей реальности в данный конкретный момент. Во время терапии для пациентов очень важно направлять сознательные усилия на создание самоотчета, выраженного в вербальной форме, о центральной презентификации того, что с ними происходит на сеансах терапии, поскольку это укрепляет интеграцию и способствует достижению более высокого уровня психического функционирования и лучшей адаптации. Пациент, например, может сказать: «Я сейчас сижу здесь, на этом синем диване в кабинете терапевта, а мой терапевт сидит напротив и слушает, что я говорю. Я в безопасности и никто здесь не причинит мне вреда».

Центральная презентификация требует высокой психической эффективности и существенных затрат энергии. Не так просто удерживать внимание на стимулах и действиях, значимых для нас в настоящий момент, не отвлекаясь поминутно на мысли о прошлом или тревоги о будущем, сохраняя адаптивное равновесие между осознанием нашего внутреннего мира и восприятием внешнего. Подлинное пребывание в настоящем предполагает значительный психический уровень, необходимый для поддержания нашего внимания и контроля дезадаптивных изменений сознания. И еще большее психологическое усилие требуется для рефлексивной концентрации на действии в настоящем.

При центральной презентификации мы непосредственно осмысляем и принимаем переживание, раскрывающееся в настоящем (например: Hayes et al., 2004; Linehan, 1993) – ментальные действия, необходимые для интеграции. Представления об этих действиях, составляющих наблюдение и одновременную рефлексию собственной активности (например, чувств, мыслей), входят в поле значений понятия «психическая вовлеченность»[21]. Другими словами, для центральной презентификации недостаточно простого реагирования на внутренние переживания, она требует от нас наличия концепции психического, то есть знания того, что у нас есть психика, что другие люди тоже обладают психикой; а также осознания того, как психика работает и что влияет на эту работу (Fonagy et al., 2002; Fonagy & Target, 1996). Центральная презентификация предполагает, помимо самосознания, также и осознание внешнего окружения, разворачивающееся на более высоком уровне сознания и в итоге рефлексивное активное отношение к нашей внутренней реальности.

Пребывание в настоящем (основа центральной презентификации) вовсе не означает, что мы регистрируем в нашем сознании все стимулы. Это было бы невозможно, разрушительно и сильно помешало бы адаптации. Сохранение адаптации требует от нас избирательности в отношении раздражителей, которые воздействуют на нас в данный момент. Например, иногда лучшей адаптации способствует концентрация внимания на событиях внешнего мира, а иногда – обращение к внутренним событиям: к тому, что мы думаем, чувствуем, вспоминаем. Но даже если мы сосредоточены на внутреннем мире, мы все же должны сохранять достаточный уровень осознания внешней реальности для того, чтобы в случае необходимости вовремя реагировать. В каждый данный момент фокус нашего внимания во многом определяется комбинацией активированных систем действий, тем, что задает нашу текущую мотивацию.

Благодаря центральной презентификации мы воспринимаем изменчивое настоящее не как набор разрозненных фрагментов, но как целостный личностный опыт, имеющий смысл и соотносящийся с нашей мотивацией к достижению определенных целей посредством психических и поведенческих действий. Целостность опыта вырастает из наших постоянных усилий по созданию рассказа о происходящем с нами в настоящем. Рабочая память, хотя и ограниченная в своем объеме, дает нам возможность выстраивать связи между настоящим, недавним прошлым и будущим, поэтому мы можем планировать наши действия, исходя из прошлого опыта и текущих обстоятельств. Другими словами, рабочая память помогает связывать предполагаемые результаты наших действий с прошлым и настоящим. Именно поэтому о рабочей памяти говорят как о запечатленном настоящем (Edelman, 1989) и как об активной кратковременной памяти (Fuster, 1997, 2003).

Центральная презентификация, рассказ о событиях настоящего, таким образом, затрагивает не только настоящее, но представляет собой синтез воспоминаний и прогнозов, которые необходимы для адаптации к текущей ситуации. Так, по крайней мере, часть нашего автобиографического Я, некоторые аспекты личной истории, а также ранее приобретенные навыки и знания присутствуют в нашем настоящем (Damasio, 1999; Fuster, 2003; Stern, 2004).

Расширенная презентификация

Расширенная презентификация охватывает разные ситуации и периоды времени. Она определяется наивысшим уровнем психической энергии и эффективности, поскольку мы должны интегрировать и собрать воедино все многообразие опыта нашей жизни: различные воспоминания, убеждения, вариации чувства Я и роли, отношения, тенденции к действию и системы действий. При расширенной презентификации мы координируем наши действия не только с внешним миром, но и с нашей личностью как единым целым (Ellenberger, 1970; Janet, 1928a).

Безусловно, наша способность присутствия в настоящем всегда меняется в ту или иную сторону, уменьшаясь или возрастая. Даже в лучшем случае она никогда не бывает постоянной. Однако мы должны присутствовать в настоящем достаточно долго для того, чтобы простроить связи с теми периодами времени, когда наше бытие в настоящем не было таким полным. Так мы можем связать разные аспекты нашего опыта для того, чтобы он стал цельным и, как следствие, стала цельной и наша личность. Именно в этом состоит функция расширенной презентификации. Она помогает нам ориентироваться в пространстве, во времени и в нашем собственном бытии. Благодаря презентификации мы знаем, как наше настоящее, внешний и внутренний мир, которые мы воспринимаем и создаем, опираются на наше прошлое и будущее. Так мы создаем рассказ, свою историю и согласуем с ней свои действия. Когда нам удается осуществить расширенную презентификацию и персонификацию, это означает, что мы берем ответственность за наши действия в прошлом, настоящем и будущем.

Как и в случае синтеза и персонификации, между центральной и расширенной презентификацией нет принципиальных отличий, это один процесс, протекающий на разных уровнях.