Грязные игры - Вячеслав Сухнев

Неужели вам не хочется, даже ввиду неопределенности собственной дальнейшей судьбы, заставить поплясать на горячей сковородке вероломных компаньонов?

Адамян долго молчал. Потом показал на коробку с ампулами и на Потапова с врачом:

— Уберите… все это.

Небаба дал знак врачу уйти.

— А мордоворот останется? — спросил Адамян.

— Останется. Смотрите на него, полковник, как на обычное пресс-папье.

— Ладно… Гарантий, естественно, вы дать не можете? Мол, чином не вышел. Не так ли?

— Так, — кивнул Небаба. — Но шанс у вас появляется. Трибунал может учесть ваше чистосердечное признание. Впрочем, совсем необязательно доводить дело до трибунала. Вы ведь потому и находитесь здесь, в психоневрологической лечебнице, а не в тюрьме. Увольнение из армии по причине нервного расстройства лучше, чем увольнение из жизни по причине двух подрасстрельных статей.

— Лучше, — вздохнул Адамян. — Вы необычайно убедительны, майор. Вероятно, мы сможем договориться. И все же мне нужны гарантии. А то выдоите досуха, а потом шлепнете. У вас не заржавеет.

— Выдоить мы сможем вас и без гарантий, — сказал Небаба. — Руководство приказало передать вам: добровольная информация пойдет в обмен на сносное содержание в сей юдоли скорби. В противном случае — шприц, невеселый разговор и рукава на спине… Плюс аминазин три раза в день — чтобы воспрепятствовать сексуальным сновидениям.

— Повторяю, вы весьма убедительны… Ну а вдруг ваше начальство все-таки захочет участвовать в допросе? Я ведь могу сообщить очень важную информацию, решения по которой надо принимать быстро. Не хотелось бы играть в испорченный телефон.

— Хорошо, — встал Небаба. — Я сообщу начальству о вашей просьбе.

Он вошел в смежную комнату.

— Посиди, Иван Павлович, — похлопал по соседнему креслу Савостьянов. — Передохни, понаблюдай…

Между тем Адамян в кабинете физиотерапии повернулся на табурете и начал методично осматриваться. Потапову это не понравилось. Он начал потеть от напряженной работы мысли и через пару минут решительно прогудел:

— Лицом к стене!

Адамян, однако, не спешил подчиниться.

— Слушай, ты, бегемот, — сказал он тихо. — Помоги сорваться отсюда! Я кое-что придумал. Получишь полмиллиона.

— Чего? — удивился Потапов.

— Чего, чего… Долларов! «Зеленых». Это большие деньги, дружок. Даже для меня. Ну как? По рукам?

— Зачем? — спросил Потапов после небольшой паузы.

— Тьфу, идиот! — разочарованно вздохнул Адамян. — Это не меня, а тебя надо здесь запереть и ключ выбросить…

— Молодец, — сказал за стеной Савостьянов. — Хоть и большая сволочь, а молодец. Не падает духом, до последней минуты барахтается. Сильная воля.

— Да уж, — пробормотал Седлецкий. — Он мне, Юрий Петрович, чуть голову не проломил, целеустремленный.

— Ладно, Иван Павлович, — сказал генерал. — Иди, трудись.

Небаба вернулся на рабочее место. Потапов, возмущенно вращая глазами, ткнул пальцем в Адамяна.

— Тут это… товарищ майор! Он тут, значит…

— Отставить, — сказал Небаба. — После доложишь.

— Есть! — с облегчением сказал Потапов.

Небаба сделал скорбную мину и повернулся к Адамяну.

— К нашему обоюдному сожалению, начальство не сочло возможным выслушать вас, полковник.

Мало того, мне намекнули, причем в довольно грубой форме, что я получаю денежное содержание… скромное, замечу, по нынешним временам, именно за беседы с такими, как вы. И я вынужден был признать последний довод основательным.

— Жаль, что и у вас начальство тупое, — вяло сказал Адамян. — Вероятно, умного начальства не бывает. Придется нам самим договариваться. Есть только маленькая просьба… Я хочу нормально поесть.

— Это можно, — кивнул Небаба. — Спешить некуда. Что вам принести?

— Мяса, коньяку и чаю.

— Потапов, распорядись! Чаю не надо — у меня кофе есть.

— Мяса, чаю, коньяку… — пробормотал Потапов, выходя.

— А закурить нет?

Небаба достал жеваную пачку «Примы» и боевой китайский термос.

— Да-а, — протянул Адамян, разминая сигарету. — Денежное содержание… Я вас понимаю. Сам сидел на таком содержании. Но вы же умный человек, майор! Пока нет этого тупого парня, хочу сделать деловое предложение: вытаскиваете меня отсюда и получаете полмиллиона долларов.

— Полмиллиона! — поразился Небаба. — Странные у вас расценки, позвольте заметить.

— Почему странные? За мою голову азербайджанцы давали пятьдесят тысяч. Я даю вдесятеро больше!

— И все же… Потапову, лейтенанту, вы тоже предлагали полмиллиона. А я все-таки майор. Или у вас больше денег нет?

Адамян обвел взглядом кабинет и усмехнулся:

— Подслушивали… А я губы раскатал. Хорошо. Миллион!

— А что я с ним буду делать, с вашим миллионом? Бесов тешить? Зачем вы так рветесь отсюда, полковник? За этими решетками ваша жизнь не стоит и копейки. Не хочу грех на душу принимать. Так что давайте выкинем из головы дурные мысли и начнем продуктивно работать. Первый вопрос помните?

— Помню, — ссутулился Адамян. — Может, весь список зачитаете? Чтобы мне не повторяться. Какой второй вопрос?

— Второй вопрос такой: кто спровоцировал наступление на Лачин во время переговоров по Карабаху? Ну, что скисли, полковник? Боюсь, от всего списка у вас случится несварение желудка.

— А мы можем задавать вопросы? — спросил Толмачев у Савостьянова.

— На здоровье. Записывайте, товарищи, ваши вопросы. Потом Небабе передадим.

Вошел Потапов с тарелкой и стаканом. На тарелке лежала вываренная досиня куриная нога и кусочек хлебца, а в стакане, на самом донышке, плескалось нечто бурое.

— И это мясо? — горестно спросил Адамян. — И это коньяк?

— Во всяком случае, не рыба, — терпеливо объяснил Небаба. — А насчет коньяка… Я в нем, извините великодушно, не разбираюсь. Предпочитаю водку. К тому же мы не в ресторане и не можем попросить книгу жалоб.

Адамян придвинул дары полковника Акулыпина, проглотил их мигом и вытер рот.

— Включайте свою машинку, майор.

— Она давно работает, — успокоил его Небаба.

— Сначала, — сказал полковник в диктофон, — я, Адамян Рафаэль Левонович, начальник особого отдела Отдельной армии, хочу сделать заявление для следственных органов. Делаю его добровольно, без всякого принуждения со стороны дознавателя Небабы и требую учесть как явку с повинной.

— Ну, наглец! — восхитился Савостьянов.

Мирзоев с Седлецким переглянулись и засмеялись.

Допрос продолжался почти три часа. Для службы безопасности Управления новым в показаниях Адамяна были некоторые фамилии и отдельные детали мятежа. Но именно эти мелочи наконец позволили сложить всю картину.

Цель переворота, назначенного на четвертое августа, заключалась в отстранении от руководства влиятельной части президентского окружения. Вторым этапом, после захвата власти, должна была стать изоляция самого президента. Чтобы не будоражить общественное мнение, президента оставили бы исполнять свои обязанности, лишив возможности принимать самостоятельные решения. Он даже продолжал бы выезжать за границу для встреч с лидерами западных стран, памятуя о том, что члены его семьи остаются в России на положении заложников.

В случае успеха участники мятежа надеялись блокировать всю информацию, прекратить все начатые и не допустить возможные следственные мероприятия по незаконным операциям на Кавказе и в других «горячих точках». Речь шла о торговле оружием, о квотах на вывоз сырья, о размещении на заграничных счетах крупных денежных средств.

После переворота предстояло активизировать противостояние на Северном Кавказе, вплоть до открытого вооруженного конфликта между республиками и федеральными властями. Причем эту войну можно было объяснить как вынужденную меру, направленную на преодоление последствий близорукой национальной политики прежних кремлевских постояльцев. Главная же цель войны — списать на нее растранжиренные ранее бюджетные средства, переданную незаконным формированиям военную технику и проданную по демпинговым ценам нефть. Подготовлен план уничтожения при боевых действиях нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих предприятий в республиках Северного Кавказа. Их послевоенное восстановление позволило бы иметь еще один бездонный канал не только для сокрытия прежних хищений, но и для совершения новых. Естественно, участники переворота понимали, что эти далеко идущие планы могли сработать лишь в неразберихе, в постоянном изменении формы управления страной, при выдвижении во власть того самого коррумпированного чиновничества, которое помогало главарям переворота грабить Россию и армию. Поэтому были готовы мероприятия по уничтожению всех прежних властных структур, включая Верховный Совет и правительство. Короче говоря, пожар — лучшее средство не только от клопов, но и от ревизии.