Покушение - Ганс Кирст

Шарфюрер, разумеется, наживку проглотил и, с трудом переведя дыхание, спросил:

— Как вы смотрите на Брайтштрассер? Она в этом отношении человек надежный и под присягой подтвердит все, что нужно.

— Может быть, она и надежна… — осторожно остановил его Фогльброннер: он не мог допустить, чтобы все закончилось так быстро, да и никакого удовлетворения он при этом не испытал бы. — Ваша болтливая домохозяйка — не слишком убедительный противовес этой изощренной кобыле благородных кровей. Позаботьтесь о другом, более солидном свидетеле. И прошу вас, никаких необдуманных шагов не предпринимайте.

— Хорошо, я возьмусь за дело основательно, — пообещал Йодлер и вполголоса проворчал. — И подобное творится у нас в Германии!

— Это чистое свинство! — воскликнул генерал-фельдмаршал с угрозой в голосе.

Капитан фон Бракведе улыбнулся, а стоявший рядом с ним Гном ухмыльнулся с удовлетворением:

— Кажется, теперь все пойдет по-настоящему.

Эрвин фон Вицлебен появился в полной форме и даже с маршальским жезлом. Восклицание «Это чистое свинство!» явилось, так сказать, его приветствием. Лицо фельдмаршала сделалось красным как помидор.

Наконец он заметил генерал-полковника Бека. Как на параде, прошагал к нему, поклонился:

— Докладываю о своем прибытии!

Бек и Вицлебен торжественно обменялись рукопожатием. Ни упрека, ни вопроса о причинах опоздания Вицлебена со стороны Бека не последовало, и стоящие вокруг вздохнули с облегчением.

— Я должен сказать… — вновь загремел фельдмаршал.

— Вам не нужно ничего говорить, Вицлебен, — промолвил Бек со сдержанной вежливостью.

Генерал-фельдмаршал замолчал и снова поклонился Беку. Присутствующие наслаждались подобным зрелищем не первый раз. Почти все современные немецкие военачальники принадлежали к школе Бека и оставались его учениками. А те, кто работал когда-то под его началом, и впоследствии не переставали восхищаться им.

Капитан фон Бракведе прошептал ефрейтору:

— Надеюсь, мы будем избавлены от торжественной церемонии обмена комплиментами. Ведь сейчас каждая минута дорога!

Леман поспешил к двери, которая вела в кабинет командующего, и широко распахнул ее, сделав при этом красноречивый жест.

Вицлебен, которого заговорщики прочили на пост главнокомандующего вермахта, ворвался в кабинет Фромма, где сейчас расположился Штауффенберг, и, ударив кулаком по столу, воскликнул:

— Безобразие, черт возьми!

Он еще долго возмущался, отчитывая всех, кто попадался ему на глаза, в том числе Ольбрихта и Гёпнера. Штауффенберг оторвался на минуту от телефона и, слегка наклонившись вперед, внимательно слушал этот неожиданный взрыв негодования.

— Свинство! — вновь и вновь повторял генерал-фельдмаршал. — У вас, оказывается, вообще ничего не подготовлено.

Полковник Мерц фон Квирнгейм с тревогой наблюдал, как мрачнеет лицо полковника Штауффенберга, и, наконец решившись, выступил вперед:

— Трудности, господин генерал-фельдмаршал, в нашем деле неизбежны, но они были предусмотрены.

— Я не спрашиваю вас о трудностях! — гремел Вицлебен. — Меня интересуют результаты!

— Для этого нам нужно некоторое время.

— У вас его до сих пор не хватало?

— Отдельные акции казались многообещающими, — пояснил полковник, — и последние донесения могут подтвердить…

— Я хочу видеть результаты! — Вицлебен стукнул с возмущением маршальским жезлом по письменному столу. — Какие учреждения и центры заняты? Какие министры арестованы? Какие радиостанции в наших руках? С кем фон Клюге? Как восприняли происшедшее на фронтах? Удалось ли нейтрализовать соединения СС? Ну?

— Слишком рано ожидать ощутимых результатов.

— Прошло целых восемь часов с момента покушения, господа! По нашим же расчетам, уже первые четыре часа должны были стать решающими.

— Но первые три часа мы никак не могли использовать!

— Это объяснение, а не оправдание. Куда ни взглянешь, везде провал. Я выхожу из игры. Никто не вправе осуждать меня за это!

И действительно, не нашлось никого, кто осудил бы его. Полковник Штауффенберг молчал, полковник Мерц фон Квирнгейм беспомощно смотрел прямо перед собой, обер-лейтенант Хефтен с побелевшим лицом подпирал дверь.

— Очень сожалею, — заговорил генерал-фельдмаршал с усилием, обращаясь к Беку, — но при таких обстоятельствах…

— Я тоже весьма сожалею, — ответил Бек и отвернулся.

Эрвин фон Вицлебен покинул Бендлерштрассе. Его визит, напоминающий появление на театральной сцене, длился не более 30 минут. Он сразу же сел в «мерседес» и приказал отвезти его в свой штаб, расположенный в 50 километрах от Берлина.

Там он и был арестован на следующий день.

А после его отъезда генерал-полковник Бек воскликнул: — За работу, господа! Восстание продолжается.

Полковник Клаус фон Штауффенберг проводил удаляющегося военачальника потемневшими глазами, затем подошел к одному из трех окон, у которого молча стоял Бракведе. Отсюда им была видна будто вымершая Бендлерштрассе. Жара лениво растекалась по ее развалинам.

— Я знаю, что ты хочешь сказать, Фриц. — Штауффенберг, казалось, разговаривал с самим собой. — Мне известны все твои аргументы, и я понимаю их, а теперь даже убежден, что они верны, и тем не менее не решаюсь применить рекомендованные тобой методы. Я покушался на одну жизнь — жизнь Гитлера, а от дальнейшей цепи убийств отказываюсь.

Полковник смотрел теперь на кирку святого Матфея. Она находилась на удалении примерно километра. Бомбы пока ее не тронули, и остроконечная, похожая на башню готического замка колокольня четко выделялась на фоне серого неба. К кирке тесно прижималось маленькое кладбище.

— Мне кажется, — сказал фон Бракведе, — в сложившейся обстановке каждый должен действовать так, как считает нужным. Что касается меня, то я всегда отвечал за свои поступки. Ты не должен чувствовать себя ответственным за то, что я намереваюсь сделать. С этого момента я начинаю мое собственное «движение Сопротивления».

Штауффенберг улыбнулся:

— Дюжина генералов ничто по сравнению с тобой.

— Чего стоит дюжина генералов подобного сорта? — Капитан подмигнул полковнику своими серо-голубыми глазами: — Я всегда думал, что ты обо мне лучшего мнения.

Перед генерал-фельдмаршалом фон Клюге лежали две телеграммы: одна — из ставки фюрера за подписью генерал-фельдмаршала Кейтеля, другая — с Бендлерштрассе за подписью генерал-фельдмаршала Вицлебена. Телеграммы явно противоречили одна другой.

— Что будете делать? — допытывался начальник штаба.

— Выжидать, — ответил фон Клюге, — а вечером — ужинать.

— А до того времени?

— Все останется по-прежнему.

Ужин у командующего группой армий «Запад» в Ла-Рош-Гуйон был назначен на 20.00. В нем принимали участие генерал фон Штюльпнагель и подполковник Цезарь фон Хофаккер, генералы Шпейдель и Блюментрит. Формальности были соблюдены.

Прежде чем все отправились в столовую, Цезарь фон Хофаккер произнес речь. Говорил он около 15 минут. С едва сдерживаемым волнением он указывал причины, которые сделали восстание против Гитлера неизбежным: поведение клики фюрера, этих подонков, ужасное положение на фронтах, тревога за дальнейшую судьбу Германии…

Фельдмаршал не перебивал подполковника, казалось, даже внимательно слушал его, хотя не высказывал ни одобрения, ни порицания. И это молчание давило как тяжкий груз. Наконец он коротко бросил:

— Все так, господа, но покушение не удалось.

Цезарь фон Хофаккер растерянно посмотрел на командующего. Генерал Штюльпнагель изменился в лице. Остальные приглашенные на ужин не решались взглянуть друг другу в глаза.

— Прошу вас к столу, господа! — произнес невозмутимо фон Клюге.

Все молча направились в столовую и стали рассаживаться. Один из очевидцев заявил позднее: «Все было как на похоронах».

— Леман, мой дорогой, я намерен совершить небольшую прогулку, — сказал капитан фон Бракведе.

— И как вы это себе представляете?

— Очень просто. Я сажусь в автомобиль и приказываю отвезти меня в комендатуру Берлина. Там, вероятно, очень нужны люди, которые могли бы сдвинуть дело с мертвой точки. И я хочу доставить себе удовольствие и выступить в роли такого толкача.

Ефрейтор Леман взглянул на капитана с удивлением и доложил:

— На улицах южнее Тиргартена замечены подразделения солдат и танки. Вероятно, они покинули правительственный квартал и двигаются теперь к Бендлерштрассе.

— Ну а если и так? — воскликнул фон Бракведе. — Это же дает нам полное основание атаковать, перейти в наступление, и как можно быстрее!

— Если вы действительно намерены развлекаться подобным образом… — Не закончив фразы, Леман принялся о невероятно серьезным видом звонить по телефону. Минуты через три он сообщил. — Как я и предполагал, в настоящее время здесь нет ни одной машины.