Московский бенефис - Влодавец Леонид Игоревич

— Не обращайте внимания, — сказал я, — это не мы такие, это жизнь такая.

Я пришел на берег в полученных от Степаныча полуботинках со стоптанными каблуками, и мне осталось только сбросить их, чтобы войти в воду и смыть пыль, пот и копоть этого дурацкого дня. Поплыл я на спине, водичка еще не успела остыть и прямо-таки нежила. Таня постояла-постояла, изредка косясь на пару, подходившую к апогею наслаждений, а затем сняла майку, спустила джинсы, и в темном купальнике полезла в воду. Я плыл медленно, а она резко рванула кролем. В темноте разглядеть, насколько технично она плывет, я не мог, да и в нюансах плавания не особо смыслил, но все же можно было догадаться, что и этот вид спорта для нее знаком. Меня она догнала за несколько секунд…

— Вода — прелесть! — сказал я.

— Ничего, — вздохнула Таня, — более-менее.

— А-а-а-а! — вскрикнула на берегу женщина, и движение тел на полотенце остановилось.

Таня перевернулась на спину и поплыла рядом со мной, медленно и даже как-то лениво.

— Глупость какая… — пробормотала она, видимо, по адресу Джека и его дамы.

Я бы поплавал еще да побоялся, что совсем прогоню от себя сон. Вода хорошо успокаивала нервы, но отнюдь не способствовала сохранению того сонного состояния, из которого мне не хотелось выходить. Пришлось лечь на обратный курс. Таня поплыла дальше, к камышам, и в них исчезла. Волноваться я не стал, догадался, что она хочет подальше от меня и прочих привести себя в порядок. Во всяком случае, мыло она с собой взяла.

На песке я очутился как раз в момент, когда Джек и его партнерша встали и, наскоро окунувшись, пошли к бараку, а потому, естественно, подошли ко мне. Оба были голышом, как младенцы.

— Здорово, — сказал я. — Кайф ловите?

— Стараемся, — пожимая мне руку, сказал Джек. — С кем это ты?

— Кармела из «Чавэлы», — ответил я рифмой. Джек присвистнул:

— Ну ты даешь, Барин… Это же стопроцентная фригида! Как ты ее раскочегаривать будешь? Ее ж надо в станок зафиксировать и неделю наждаком протирать…

Стоявшая рядом с ним голопопочка мило хихикнула.

— Вот, знакомься, — представил Джек, — леди Джейн!

— Что леди — с ходу видно, — отреагировал я.

— А вы правда Барин? — растрепанная длинноволосая головка скосилась на плечо. Смутно различимый бюст ворохнулся, и можно было оценить его немалые размеры.

— Экспортный товар, — легонько пошлепав по бедру Джейн, прорекламировал Джек. — В Европе работала, хорошую школу прошла…

— «Какие люди в Голливуде!» — подивился я.

— Так вы действительно Барин? — настырничала девочка.

— Нет. Столбовой дворянин, — отмахнулся я. — Вы меня простите, если мы с Джеком на чуток отойдем?

Джек все понял и командно мотнул головой. Попочка, виляя бедрами, беспрекословно зашлепала к бараку.

— Чего, — спросил Джек, — конец отдыху настал?

— Нет, — его вопрос был как бальзам на раны. Джек явно не хитрил и никаких инструкций не получал. — Отдыхай спокойно, но и мне дай малость погулять. Уловил?

— Пожалуйста, — гостеприимно развел руками Джек, — хоть до зимы сиди. А что, напряги какие-то?

— Да нет, особых нет, — ответил я, — понимаешь, хочу я эту самую Кармелу распечатать. По-моему, она девка еще. И ей хочется, но страшно. Семейное мое положение известно. Про это — ни гугу! Но самое главное, чтоб мой пахан не знал. Можно мне на тебя надеяться?

Джек посерьезнел. Это мне не понравилось.

— Значит, ты от родителя бегаешь, ремешка боишься? Мне-то, между прочим, за неискренность тоже клистир ввинтить могут! Мало ли зачем ты ему понадобишься? Вы там по-семейному разберетесь, а меня, извиняюсь, твой батя уволит без выходного отверстия?

— Пятьсот баксов за каждый день молчания, — объявил я цену.

— Ого! — присвистнул Джек.

— Много?

— Ты ее за месяц не уделаешь, — усмехнулся он. — Пробовали…

— И кто же?

— Знаем, не протреплемся. Она либо лесбиянка, либо фригида. Да и рожа так себе. То, что она сюда приехала, — ни шиша не значит. Она, между прочим, экстрасенс какой-то. Точно говорю.

— В смысле?

— Ты к ней кадришься, а тебя начинает с души воротить. Я по себе знаю. Был я в этой «Чавэле», слушал, как она пилит… За душу берет, как крокодил за ногу. Но только я, это самое, предложил за столиком у нас посидеть, как она говорит: «Простите, но мне некогда». Детским этим голосочком. Тут даже руки опускаются, не то что остальное… И потом учти, за ней кто-то есть. Один ухарь-долбогреб поддал слегка и поперся за ней, когда она домой пошла. Дескать, я крутой, зажму в лифте и отдрючу ради понта. Утром знакомый мент подваливает: «Твоя работа?» И называет этого парнишку. Ну, я чист, как швабра, семь свидетелей, алиби… Оказывается, ухарька этого нашли в том самом лифте с дыркой 5,45. То ли из «ПСМ», то ли из «дрели» провернули. Трупик-с. Либо цыганва за ней присматривает, либо еще кто-то. Так что не ищи приключений. Совет друга, ей-Богу!

— Посмотрим… — мрачно заметил я, потому что Кармела уже выплыла из камышей и приближалась к нашему берегу.

— Думай, думай! А я пошел Джейн доделывать. Если с этой обломишься — приходи, третьим будешь.

— Спасибо, не употребляю…

Джек почапал к бараку, а я дождался Таню.

— Ну как? — осведомился я. — Благоухаете?

— Обязательно, — ответила она.

Я отвернулся без приглашения, потому что увидел, как Таня полезла руками за спину расстегивать купальник.

— А вы, кстати, в мокрых плавках спать собираетесь? — поинтересовалась она.

— Нет, с голой задницей, — сообщил я.

— Это не очень страшно?

— Нет.

Мы возвратились в комнату. Кармела отвернулась, я снял плавки и торопливо юркнул под одеяло.

Бог ты мой, как же уютно я там себя почувствовал! Глаза сразу стали закрываться, и я уже засыпал, когда Кармела шлепнула меня по руке.

— Дистанция — полметра.

— Хоть километр… Все одно я сплю.

За стеной сказали в голос, и это был голос Кота:

— Да не отодрать ее ему ни в жисть. У него и не встанет. Что-то это вообще на любовь не похоже…

— Не ори ты! — прикрикнул Джек. И за стеной затихло.

Я, впрочем, был уже на пути в нирвану. Но меня не пустили.

— Дима! — Кармела потянула меня за нос.

— Ну что?

— Не спите!

— Чегой-то?

— Они не верят нам, слышали? Они слушают, что мы делаем. А здесь тонкие стены.

— Ну и пусть слушают… Все равно ничего не услышат.

— А надо, чтобы слышали!

— Так вас чего, трахнуть надо? Это я уже не могу. Сплю.

— По-настоящему я сама не дам. А вот сымитировать — надо.

— Имитируйте, а я посплю.

— Я тебе посплю! — прошипела Таня. — Ложись на живот…

— На ваш? — не понял я.

— На свой собственный! И тряси кровать. А я буду звуки издавать. Но трясти начнешь не сразу, а когда я скажу: «Милый!»

И начался спектакль. Прямо-таки забесплатное эротическое шоу.

— Дима, не надо! — взволнованно-испуганно произнесла Таня. — Не надо, прошу вас! Я еще не готова. Не трогайте! Не трогайте! Я кричать буду!

— Да вы и так кричите, — я все же засыпал и не понял юмора.!

— Ну, миленький, ну, пожалуйста, — Таня вертелась на своем месте, производя максимальный шум, и говорила так громко, что ее, наверно, слышно было на весь барак.

— Уже нужно трахать? — спросил я шепотом. — Вы же сказали: «Миленький!»

— Нет еще, — прошипела Таня, — только когда: «Милый!»

— Как скажете, — согласился я и прикорнул к подушке. Глазки закрывались, позевунчики напали… По-моему, я даже задремал. Но тут Кармела звонко шлепнула меня по спине и истомно застонала:

— Милый! Милый!

Я не сразу врубился и услышал шипение:

— Работай, соня! Тряси!

Пришлось дрыгаться на пустом месте. Звуки получались похожие, а Таня дополняла их вздохами, стонами и прочим секс-антуражем. Правда, глаза у меня по-прежнему слипались, и тряска почему-то все время затухала.

— И долго еще? — поинтересовался я.

— Так — минуту. Потом начнешь интенсивнее и зарычишь, желательно погромче…