Воплощенные - Наталья Бульба

Я тяжело вздохнула:

– Ни написанные на бумаге слова, ни самые страшные клятвы не оградят нас от этого. Лишь собственная честь и верность перед памятью предков уберегут от опрометчивого шага.

Хатар склонил голову, принимая мой ответ.

Оставался Шумелу.

– Я приму волю совета, – равнодушно бросил он, когда возникшая пауза стала напоминать противостояние, – хотя заигрывания с проклятыми мне и претят. Ансаиры понимают только силу, как бы они не расценили это решение как проявление слабости.

Из них двоих я ожидала услышать что-то подобное от Хатара, но ошиблась. И не одна я. Взгляд Аранара сразу стал холодным, а за тонкой пленкой льда плескался огонь.

Зачем мне все это?! Почему я должна искать за выражением лиц скрытые мотивы?! Почему должна уговаривать, как малых детей, объясняя, что война – это смерть, от которой болит душа у тех, кто остается?! Почему должна вставать между ними, сильными мужчинами, главами кланов, заставляя нащупывать те нити, которые позволят им вновь и вновь приходить в этот зал, не обжигая друг друга пылающей в сердце ненавистью?!

Наверное, потому, что только мне, слабой женщине, это по силам.

Я поднималась со своего места медленно, давая увидеть свою усталость, позволяя им ощутить, как много они отняли у меня, прежде чем пришли пусть и не к согласию, так хотя бы к попытке его найти.

Мы с Эриаром покинули зал первыми. Дожидаться Аранара не стали, князьям было что обсудить между собой.

Мне не удалось предотвратить войну, я ее лишь отсрочила. Но уже и это считала победой.

Да только радости не испытывала. Вот уже несколько дней я практически ничего не знала о своей дочери. Это затмевало все остальное.

Маркирер

Она сама испугалась своего признания. Попробовала отстраниться, но я не позволил. Держал за руку, не давая отойти, смотрел в ее глаза. Яркая синева. Я только на тканях видел такую да среди камней, за которые люди многими монетами платят.

– Ты сама не понимаешь, что говоришь. – Голос звучал спокойно, но я был готов растерзать сам себя за это спокойствие. – Я найду тебе хорошего мужа среди вольных. Ты родишь ему детей, он станет тебе опорой и защитником.

– Не нужно мне мужа, – заупрямилась она. – Знаю, что я маленькая, вот и не приглянулась. А еще некрасивая, не такая, как Демайя.

Впору было плакать самому. Если и это затея моей четверки…

– Глупая ты, – перехватив удобнее, развернул ее к небольшому зеркалу, которое стояло на грубом комоде. – Посмотри на себя, совсем красавицей стала.

– Но не люба вам.

Каждая ее фраза заставляла меня искать ответ. Чтобы и не обидеть, но и надежды не дать. Но после этой куда только делась моя убежденность, что не должен я ей жизнь портить, не имею права ее невинность себе забрать.

Глупые это были мысли, не для нашего мира. Не для проклятого князя, каждую ночь вот уже четыреста лунаров становящегося тварью, которая получает наслаждение от чужой крови. Но я все равно пытался сладить с собой.

Да только как сохранить благоразумие, когда она на тебя так смотрит? Когда готов поверить в надежду? Когда понимаешь, насколько легко перечеркнуть прошлое, чтобы начать все сначала? Вместе с ней.

Жаль только, запоздала она появиться. Чуть бы раньше…

Горечь скрутила такой болью, что проклятие по сравнению с ней могло показаться желанной лаской. Не мог я отказаться. Ни от чего не мог.

– Если выполнишь мои условия и через лунар не передумаешь, следующей осенью станешь моей княгиней по клятве вольных. Навсегда.

Я хоть и говорил грубо, чтобы дать девушке одуматься, но ее взгляд вспыхнул такой радостью, что водой в иссохшую землю ушли последние сомнения.

Жизнь задолжала мне, неужели решила расплатиться?!

– А что за условия? – ухватилась за мои слова эта егоза. Про лунар словно и не услышала.

– Несколько их будет, – продолжая смотреть на нее строго, сказал я. – И учиться ты будешь, чтобы смогла хозяйкой стать в крепости. Наставниц сам подберу. От лекаря пока не уйдешь, он вместо отца за тебя отвечать будет. Помогать ему будешь и сейчас, и потом, когда его другой сменит. Ну а главное, – я добавил жесткости взгляду, – забудешь про глупости. Дорога в джейсин не для тебя, если беды какой не случится.

Леда не кивала головой в ответ на мои слова, но я видел, что она готова обещать мне все что угодно. Я мог этим воспользоваться, выторговав у нее брата, но…

– К Таю не подходи. – Она всхлипнула, но глаза остались сухими. Все, что могла, уже выплакала. – Способа вернуть ему разум я не знаю, но жизнь сберечь попробую, хоть это и опасно. А там…

Я не закончил. Не хватало еще дать ей надежду, которой не было.

Отступил я от нее резко, вышел, едва не хлопнув дверью. До самой ночи гонял воинов на плацу, только чтобы не думать о совершенном. Телохранители переглядывались, но молчали. Впрочем, возможности хоть что-нибудь сказать я им не дал.

Лица передо мной сменяли друг друга. Выступали против меня по одному, по двое, трое. Деревянные мечи ломались (приказал дать их, чтобы кого ненароком не убить), брал новые.

Слегка начал успокаиваться, когда против меня встали Джаред с Вераном да Хинам. Комендант крепости был из опытных мечников, чтобы не потерять собственной славы, пришлось отбросить все, что мешало сражаться.

Весь следующий день провел за рабочим столом. Готовил распоряжения для помощника, думал и ждал вестника от Аранара. О том, что Круг собрался на совет, узнал от него же. Это был один из переломных моментов в моем плане, но я ничего не чувствовал. Все затмевал разговор с Ледой. И то новое будущее, которое я мог создать.

Прав был Хартиш, пора было признать, что я больше не воплощенный, и идти дальше.

Сообщение от огненного упало на стол раскаленной каплей уже ближе к вечеру. Нимера произнесла последнее слово: кланы не выступят первыми.

Это ничего не меняло. Даже окажись она слабее и не сдержи порывы князей, у меня был способ продолжить игру. Но сильный противник добавлял славы победе, так что я радовался этому.

Виджар появился немногим позже. Я ждал его визита. Решение нимеры давало ему простор для действий. Теперь у него было время, чтобы укрепить свою власть.

Как только меня не станет.

Он вошел в кабинет, нарочито устало сел в предложенное кресло:

– Твой крейз неуловим. Вроде загоним, а он тут же выскальзывает из ловушки.

– Другого я бы не послал за девчонкой. Она – моя добыча, а не твоя или Сомея.

– Ну это мы еще посмотрим! – дернулся он, не сдержавшись, но тут же расслабленно откинулся на спинку. – Ты уже знаешь?

– Знаю, – не стал я уточнять. – Тебе так не терпится повоевать?

Он пожал плечом:

– Надоело все.

Хотелось сказать: «И именно поэтому ты решил, что небольшая встряска проклятым не помешает?», но промолчал. Прав был Сомей, этот змееныш жаждал значительно больше, чем просто быть главой клана. Он хотел, чтобы с ним считались. Пока что об этом мог лишь мечтать. Но если ему удастся избавиться от меня…

– До меня тут дошли слухи, – небрежно обронил я, выходя на террасу (Виджар был вынужден подняться и последовать за мной, не хотелось тянуть с представлением, потому я и давал ему возможность покончить с разговорами), – что Кассире пустила тебя в свою постель.

Он был у меня за спиной, но я ощутил, как он напрягся.

– Завидуешь?

Я не обернулся:

– Она у тебя?

Отвечать он не стал, спросил сам:

– Дозволишь повидаться с сыном?

– Идем, – бросил я равнодушно. Жаль, убить не могу. Я – не он, понимаю, что значит оставить клан без наследника. Но на время он забудет про свое желание. Да и бывшую лери попытается куда-нибудь спрятать, я как раз и перехвачу.

По дороге показал условный жест Киму – сегодня он и Раст были рядом со мной, а Джаред и Веран охраняли Леду. Тот уже знал, что делать.

Мальчишка со своим наставником были на малом плацу. Обычно тут совершенствовали умения воины из моей охраны (была у меня и такая), но сегодня кроме этих двоих никого не было.

Мы подошли, когда воин объяснял Таю новую связку. Тот слушал внимательно, но мне вновь показалось, что есть в нем какая-то отстраненность. Вроде и тут он, а словно мысли витают где-то.

– Вас оставить одних? – Это был его последний шанс, но Виджар об этом даже не догадывался.

– Нет, – шагнул он к Таю. Тот должен был уже заметить отца, но обернулся только сейчас, когда раздался его голос.

Голос… Я представлял себе, как создают самаха. Сначала лишают всего привычного: красок, звуков, ощущений. Все вокруг черное, безликое. И… одиночество. До воя, до приближающегося безумия. Доводят до грани, а потом дают услышать голос. Голос будущего господина.

– Что она здесь делает? – неожиданно для всех рыкнул я. В сопровождении Джареда по тропинке к нам шла Леда. Веран был где-то поблизости, как всегда незаметный.