Дети Кронарха. Путь Наследника - Артем Буряк

лет думал, что нас всего двое Экзонцев осталось… — Фем почесал свою косматую голову.

— К сожалению, она уже не жива, — последние слова дались с трудом, но вырвались с неприкрытым гневом.

— О, как жаль. У всех свой срок… Кто знает, может и Гро уже почил. Ах да, ты же просил полное, его полное имя — Грогар.

Я вскочил со скамьи, теряя едва накопленные силы:

— Так ведь именно он убил ее! Он пришел и разрушил город, один! Просто сровнял с землей, а ее… Ее пронзил своими огромными когтями… Я следил за ним, я знаю всю его империю, всех слуг и друзей. Я найду способ и разделаюсь с ними! Именно для этого я был рожден и существую!

Сильная дрожь в коленях одолела меня, и я рухнул на свое место. Фем все это время не моргая смотрел на меня и не двигался.

— Ну что ж, это все очень странно. Гро не мог этого сделать, ведь он всегда любил творение Создателей. Тем более, что он много лет жил затворником на далеком острове Гетлос. С ним всякое могло случиться, но только не это. А с чего ты вообще взял, что это был он?

— Нира все говорила, что он придет и разрушит Кромен, как когда-то разрушил Экзон. А еще на нем были доспехи, которые могут быть только у него.

— Доспехи Силы? Но это невозможно. Гро упрятал их в места, до которых нельзя добраться. Они опасны и неразрушимы. Потому и находятся в центре Тертуса. Гро спрятал их там и сразу же телепортировался. Со всей возможной защитой он чуть не умер, что тогда говорить о любом другом. А этот «разрушитель» что-нибудь говорил?

— Да, издевался, говорил любезности, а сам рушил город с такой легкостью, будто делает так каждый день с утра до ночи. Перед тем как убить Ниру, назвал ее цветочком.

Лицо Фема на миг стало встревоженным.

— Ну, тогда это точно не Гро. Я знавал человека, который полюбившихся ему дев так называл. Уж он-то точно должен был умереть много лет назад. Ну а настоящего Грогара надо возвращать и поскорее.

Старик встал, накинул на голову капюшон и собрался уходить:

— Что ж, ты отдыхай пока, а я слетаю духом, проведаю кое-кого. После, еще обсудим эти странные новости.

— Постой, ты можешь становиться духом?

— Конечно, а ты что, нет?

— Я могу, но больше никто не может. Магистры Кромена утратили эту способность. Даже Нира утратила.

— Ох, ну да. Лет двести назад случилась и у меня такая беда, но я поупражнялся и вернул все назад, хоть и не в том качестве — всё теперь не так четко, но хин у меня еще есть.

Фем уже открыл дверь, когда я решил задать последний вопрос.

— Постой. Сколько тебе лет? Как тебе удается быть знакомым с магистрами древности?

— Не знаю, давно уже не считаю. Видимо, у Создателей есть планы на меня, на всех нас. Отдыхай. Мой мед исцелит тебя, через пару часов будешь как новый.

Фем покинул «гостевой домик». Я встал со стула и, пошатываясь, добрел до кровати. Прежде чем уснуть, я немного исследовал владения Фема.

В теле горы чувствовалось множество комнат и проходов. Старик неплохо потрудился за тысячелетия. Все они освещались специальной системой зеркал и кристаллами, которые накапливают солнечную энергию днем и отдают ночью.

Мед действовал быстро, мой мозг вошел в фазу восстановления и дал команду отключиться. Я заснул и проспал до следующего утра.

Проснувшись, я действительно почувствовал себя очень отдохнувшим и здоровым. А еще я был приятно удивлен тем, что теперь могу пользоваться хин, не отключаясь от реальности. Видимо, это эффект от моих напряженных тренировок в совокупности с эффектом от целебного меда.

Пробежавшись по пещерам, я обнаружил Фема в одной из комнат на нижних уровнях катакомб. Это был зал, представлявший собой некоторое подобие цеха по производству разной утвари, которую я мог видеть в Кромене. Похоже, в зале есть приспособления для перегонки жидкостей, холодной ковки и многих других вещей, которые можно сделать в таком замкнутом пространстве без опасности взрыва, тем более что вентиляция помещения хорошо продумана. Вокруг валяются неудачные образцы каких-то железяк, кривые колбы и бутыли. Хлама в помещении более чем достаточно.

— О, мой юный друг, долго же ты отдыхал! Заходи, я все проверил и даже навестил своего старого друга, в обличии духа, разумеется. Чуть всю фиру не потерял, ха-ха-ха. Ты оказался прав, там у Рогдо целая страна образовалась, и он действительно в доспехах Гро. Не знаю, как он их достал и как выжил при этом, но это так. А Грогар все так же плох. Он ведь так и не смог пережить той катастрофы с Экзоном.

— Здравствуй, Фем. А что же он тогда ее сотворил?

Я с любопытством разглядываю валявшуюся на полу бутылку с длинным витым горлышком в форме спирали.

— Это старая грустная история… А знаешь, мне ведь некому было ее рассказать.

Фем пособирал свои склянки и начал заполнять их жидкостями из емкостей, стоящих на полках вдоль стен.

— Ну так расскажи, раз уж заикнулся.

— Конечно, расскажу, а то Гро так и будет ходить в тиранах, а ведь он вовсе не так плох, как сам думает. Пойдем наверх, тут слишком мрачно для длинных бесед.

Старик закончил со своими фляжками и повел меня на воздух — в сад со столом и навесом. Осмотревшись, я увидел множество аккуратных ухоженных деревьев, вымощенных камнем тропинок, статуй каких-то людей. Старик очень постарался и обустроил свои владения, причем растениям и животным он уделял куда больше внимания, нежели порядку в своем жилье и даже во внешнем виде. Проходя мимо одной из статуй, Фем похлопал ее по бедру и сказал, что это как раз изображение его друга Грогара. Он прошел дальше, а я остановился и рассмотрел его. Крупный и статный мужчина, с густой бородой и хорошо выраженной мускулатурой, смотрел куда-то вдаль. В руке он держал граненый камень размером с кулак, одет в тунику, на ногах плетеные сандалии. Фем очень хороший скульптор, его статуи отличаются высокой детализацией, видны все морщинки, швы на одежде, даже волосы на голове похожи на настоящие, но с некоторого расстояния. Пока я рассматривал Грогара, Фем прошел под навес, где уже стояли кувшин с водой, травы и фрукты. Я спохватился и побежал к нему.

— Садись и завтракай, — сказал Фем, своим, ставшим уже привычным для меня, очень добрым голосом.

— Вот травы полевые, кипятком залей, пусть настоятся, потом