РОЗА И ЧЕРВЬ - Роберт Ибатуллин

Случай сыграл ей на руку, не более того. Она сама взяла власть, сама! Взяла быстро, смело и решительно.

Как тебе это понравится, папа?

А?

Да, она взяла власть — но не ради власти, напомнила себе Зара. Она использует свои возможности всем на благо. Она уже проявила гибкость и спасла Рианнон от тупой исполнительности Варгаса. Еще несколько искусных шагов — и она решит проблему с аквилианским вирусом, решит изящно, не в лоб, без лишних потерь…

Ты понимаешь, папа, почему мне пришлось тебя ослушаться? — подумала она.

Ты согласен, что здесь, на месте, мне виднее, как лучше поступать?

Ты признаешь, что я лучше тебя владею ситуацией?…

Она ждала, что голос отца — вечный невидимый внутренний собеседник — ответит ей. Может, нехотя согласится, а может, резко оспорит…

Ну же, папа? Скажи что-нибудь!

Но внутренний голос отца молчал.

СКАЗКА О ГОВОРЯЩЕЙ ЗВЕЗДЕ

Где-то внизу мерно стучал двигатель ривербота. Саид успел привыкнуть к этому звуку. Они плыли по Волге больше пяти часов. Начинало темнеть.

Саид лежал макушкой к иллюминатору и не смотрел в него, но и так знал, мимо чего они плывут. Все те же поля, сады, насыпи дамб, деревеньки, захолустные пристани, к которым они не причаливали. (Рейс был скоростной: Нижгород — Чебоксары — Зеленый Мост, с одной только промежуточной остановкой). По полям ползают комбайны, плавают лодки и баржи. (Это уже не по полям, а по каким-то невидимым каналам среди полей). Над серенькими селами — луковицы церквей, башни элеваторов. Кое-где к реке выходит парк с усадьбой окружного начальника, над крышей — три флага: Русии, Нижгородской земли и округа; рядом — решетчатая вышка связи. Вдали от берега идет параллельно реке лесополоса, а за ней уныло желтеет пустыня.

Приятный, но однообразный пейзаж так и тянулся с тех пор, как ривербот «Ветлуга» отошел от нижгородской пристани. Он стал так же привычен, как стук моторов. Он больше не вызывал у Саида любопытства.

Тесную каюту второго класса почти целиком занимала двухъярусная кровать. Саид лежал внизу. Его руки и ноги были привязаны к кровати тугими эластичными бинтами.

Паралич Саида в Нижгороде длился недолго: минут через пятнадцать тело и голос начали более-менее слушаться, дрожь прекратилась. (Все это время он лежал на крыльце банка в полном сознании. Вокруг собралась толпа зевак, а Брендан только попусту суетился и ничем не мог помочь… Какой стыд!) Еще через несколько минут Саид кое-как встал и неуклюже, на каждом шагу спотыкаясь, пошел. Через полчаса после приступа оправился полностью. Но в каюте Брендан все равно его привязал.

— Все это уже было у мышей, — объяснил врач. — Сначала дрожь и паралич… А потом — приступ безумия. Мелантема у всех пробуждает со страшной силой какие-то основные инстинкты. Одни пытаются жрать все подряд, другие — оплодотворять, третьи — убивать, четвертые каменеют от страха…

— Я тебе не мышь, а человек! — возмутился Саид. — У меня воля есть! Я могу себя сдерживать!

— Я тоже на это надеюсь. Надеюсь, но… честно говоря, не рассчитываю. Давай я тебя все-таки привяжу. Приступ будет недолгим, час-другой — и ты в норме.

И вот Саид лежал привязанным уже пять часов (с перерывами — размять руки и ноги), а приступ еще и не наступал. Все-таки он не мышь! — не без гордости думал Саид. Не так-то легко какому-то шайтанову растению захватить власть над потомком Адама…

Сейчас Саид был один — Брендан пошел за ужином. Мальчик лежал, скучал и думал, что, может, Брендан и прав. Да, с ним происходит что-то ненормальное. Может, все-таки еще будет этот приступ, потом какая-нибудь другая дрянь… Может, мелантема вообще превратит его в зомби… Наверное, он должен бояться?

Но почему-то не боялся ничуть. С тех пор как прошел паралич, Саид откуда-то твердо знал, что болезнь пройдет, и все кончится хорошо.

Удивительно! Пока с ним ничего не происходило, он боялся своей болезни — а вот теперь, когда начались странности, всякий страх исчез. Все будет хорошо, говорил ему внутренний голос, чем-то похожий сразу на голоса отца, матери, кошки Кэт и Брэма Конти. Скоро случится нечто прекрасное и удивительное, и ты выздоровеешь… Да ты по-настоящему и не болен, а Брендан просто дурак.

Саид лежал, сжимая и разжимая кулаки, чтобы не застоялась кровь. Тут как раз вернулся Брендан и принес из буфета коробку с ужином.

— Все нормально? — спросил врач. Сейчас он уже привык и не так суетился и причитал, как сразу после падения.

— Ага.

— Давай-ка руки развяжу, а ноги оставлю. Держи, ешь.

Саид сел на постели и охотно принялся за еду. Брендан пристально следил за ним — должно быть, опасался приступа дикого аппетита. Смешной!

— Деньги остались? — спросил Саид с набитым ртом.

— Остались. — Брендан нахмурился.

Деньги были больным вопросом. В нижгородском банке выяснилось, что счет Брендана заблокирован, и сам он вообще-то объявлен в розыск Новой Москвой. Пришлось менять те немногие наличные юни, что были у Брендана. Обменяли по грабительскому курсу, да и то успели в последний момент. Объявили какую-то новость (Брендан не сказал Саиду, какую), и после нее новомосковские юни перестали брать вообще.

Денег хватило на два билета только до Зеленого Моста (а не до конечной цели, Кап-Яра). В кармане осталась сущая мелочь на еду. На какие деньги плыть дальше? На что вообще жить? Брендан только беспомощно разводил руками.

Ты бы, растяпа, не выжил у нас в Рабате, думал Саид. Он почти потерял уважение к Брендану, хотя и был благодарен за то, что кормит и ухаживает. Подумать только, привязал меня, пацана! Боится, что я на него наброшусь! Сам врач, конечно, говорил по-другому: «Привяжу, чтобы ты сам себе не навредил», — но Саид-то видел, что Брендан его побаивается! Да и как врач он был бесполезен — ничего толком не знал об этой мелантеме. Все надежды Брендана были на Кап-Яр. «Добраться до Кап-Яра, а там разберутся, там помогут», — только он и твердил без конца… Одно слово, недотепа! Пропаду я с ним, думал Саид. Нельзя полагаться на него…

Но сейчас ему не хотелось об этом думать. Настроение после ужина было отличное. Предчувствие чего-то прекрасного и удивительного становилось все сильнее, и как будто освещало все тихим золотым сиянием… Саиду стало жалко Брендана. Так захотелось его утешить, заставить тоже поверить, что тревожиться не о чем, что все будет хорошо…

— Брендан! — проникновенно сказал Саид. — Знаешь, ты не переживай за меня. Все со мной будет отлично! Я знаю! Точно знаю! Хочешь, поклянусь?

От этих слов врач явно встревожился еще больше.

— А откуда ты знаешь?

— Знаю и все!

— Обоснуй.

Упрямая ты башка, подумал Саид. Он призадумался… Как ему, дураку, объяснить, если он уперся? Как найти слова, которые Брендана убедят? Ладно, попробуем…

— Вот смотри, — начал Саид. — С чего ты взял, что мелантема — это плохо?

— А как же? — у Брендана даже глаза округлились от удивления. — Черный цветок послали аквилиане, наши враги. Те, кто один раз уже ударил по Земле. Чего хорошего от них ждать?

— У нас говорят, что Аквила — орудие Гнева Аллаха, а Аллах милостив и милосерден. Но ты в Аллаха не веришь, поэтому скажу по-другому. С чего ты взял, что мелантему послали именно аквилиане? А не другие какие-нибудь существа, которые нам друзья?

— Хм. Аквила — единственная известная внеземная цивилизация. Были бы у нас друзья — мы бы знали. Друзья не прячутся.

— Даже если так. Почему ты думаешь, что раз аквилианское — значит злое? Может, они хотят договориться, помириться? А говорить-то по-нашему не умеют. Может, эта мелантема мне внушит их язык, и я стану переводчиком? Ты подумай, как она может быть плохой, если мне сейчас так хорошо?

Брендан, кажется, призадумался — а Саид так и светился от радости, что смог так ясно, просто, доходчиво все сказать. По правде говоря, он прямо на ходу придумал все эти доводы. Сам-то он безо всяких доводов знал истину — а вот Брендана они могли бы и убедить… Но Брендан смотрел на него как-то странно.

— Неужели не понял? — огорчился Саид.

— Дай-ка я тебя снова привяжу, — решил врач. — У мышей такого вроде не было… На центр наслаждения, что ли, действует? Нуклеус аккумбенс? Жаль, что Шефера нет, он бы объяснил…

— Опять ты за свое. Ну где я не прав?

— Да это не ты. Это мелантема тебе внушает. Но объяснять бесполезно, сам поймешь через часик, когда приступ пройдет.

— Какой приступ? — Саид от души засмеялся. — Мне хорошо! Да ты представить не можешь, как мне хорошо!

О да, ему было уже не просто хорошо… Сейчас Саид ощущал нечто неописуемое… даже не радость, а предчувствие какого-то невероятного взрыва счастья… С каждой секундой его сознание наполнял свет… и этот свет был так полон любви, добра, ясности… Да, да, ясности!.. Ему становилось понятно все, все на свете, он видел ясно как солнце ответы на все загадки бытия… Он плакал слезами счастья… Рассказать это всем! Рассказать всему миру, и люди все поймут, и станут счастливы, и обнимутся, и больше никогда не будут воевать и мучить друг друга…