Ребекка с фермы Солнечный Ручей - Кейт Уигглин

И я знаю, что такое Напасть, потому что однажды там, где наша ферма, дул ужасный восточный ветер, который уничтожил все хлеба на корню, и фермеры называли его Напастью. И я скорее согласилась бы стать градом, мокрым снегом, морозом или метелью, чем Напастью, подлой и коварной. Вот почему я выбросила самую дорогую для меня вещь на земле — розовый зонтик, который мисс Росс привезла мне из Парижа, того, что во Франции. Я также завернула мой бисерный кошелечек в три слоя бумаги и убрала с пометкой не доставать, кроме как после моей смерти, если только он не понадобится, чтобы взять с собой, когда пойдешь в гости.

Обузой, Напастью не должно мне быть,Чтоб ангелам в небе слез горьких не лить.

Хорошим способом выяснить, что именно оказывает самое пазетивное влияние на характер, было бы испытать на себе действие поощрений в предстоящую неделю и написать сочинение в самый последний день, когда я увижу, каким стал мой характер. Трудно найти поощрения для себя, но, возможно, чтобы выручить меня в этом случае, тетя Джейн и некоторые из девочек согласились бы, каждая в отдельности, поощрить меня. Я могла бы носить каждый день в школу мой бисерный кошелечек или надевать ненадолго перед сном мои коралловые бусы. Я могла бы немного почаще читать книжку о Коре, жене доктора, но это, пожалуй, все поощрения, какие я могу придумать. Боюсь, тетя Миранда сказала бы, что все это нехорошие желания, но, ах, если бы влияние этих поощрений оказалось пазетивным, какой веселой и радостной была бы для меня жизнь! Иметь прекрасный мягкий характер, быть любимой одноклассниками и учительницей, вызывать любовь и восхищение у тетей и соседей и при этом постоянно носить бисерный кошелечек, а возможно, и надевать лучшую шляпу по средам, так же как и по воскресеньям!

Причина, по которой Элис Робинсон не смогла сегодня играть с нами, в том, что ее наказали. Она разбила голубое блюдо своей мамы. Как раз перед ужином, когда мои дела были сделаны, я поднялась на холм, где стоит дом Робинсонов, узнать, как она держится, и она поговорила со мной из окна. Она сказала, что совсем не расстраивается, так как ее давно не наказывали, а теперь, как она надеется, у нее появятся мысли и это поможет ей написать сочинение, ведь остается всего один день. Это навело меня на отличную идею, и я посоветовала ей позвать наверх ее отца и уговорить его жестоко ее избить. Я сказала, что, конечно, будет больно, но зато, по всей вероятности, ни одна из девочек не подвергалась такому наказанию, и ее сочинение окажется замечательным и непохожим на другие. А я одолжила бы у тети Миранды гамамелис и лила бы на ее раны, как самаритянин в Библии.

После ужина я снова побежала к их дому вместе с Диком Картером узнать, что из этого вышло. Элис подошла к окну, и Дик бросил ей записочку, привязанную к палке. В записке я написала: «Требуй наказания в полной мере. Будь храброй, как мать Долорес в „Испанских мучениках“».

Она бросила вниз свой ответ, и в нем говорилось: «Сама будь, как мать Долорес, если такая умная!» Затем она отошла от окна, и я была очень обижена, но Дик сказал, что она, наверное, голодная и от этого злая. И когда мы с Диком уже уходили со двора, я оглянулась и увидела то, чего никогда не забуду. (Огромное Потрясение.) Миссис Робинсон была за скотным двором — кормила индюшек. Мистер Робинсон тихонько вышел в сад из боковой двери дома и, оглядевшись по сторонам, вернулся на кухню, шагнул к железному шкафчику, вынул оттуда тарелку с холодными бобами и маринованной свеклой и большой кусок черничного пирога. Потом он прокрался по лестнице наверх, и мы видели, как Элис открыла дверь и взяла в комнату свой ужин.

О! Что будет с ее сочинением и как она сможет сказать что-либо о пазетивном влиянии наказания, когда один из родителей запирает ее, а другой кормит? Я простила ее за то, что она так огрызнулась в ответ на мои слова, так как, конечно же, вы не можете просить вашего отца избить вас, когда он приносит вам черничный пирог. Миссис Робинсон печет его такой, что на тарелку сочится густой фиолетовый сироп, и есть нужно ложкой, и рот делается черный, но вкус — изумительный.

Неделя почти кончилась, и очень скоро доктор Мозес подъедет к школьному зданию, как Илия на колеснице,[60] и войдет, чтобы послушать, как мы будем читать наши сочинения. Среди нас много заболевших. Некоторые из мальчиков не могут сейчас ходить в школу, но надеются, что появятся опять в понедельник, когда доктор Мозес уезжает на какое-то собрание. Трудное это все-таки сочинение. Прошлой ночью мне приснилось, что в реке текут чернила, и я макаю в них ручку, сделанную из молодой сосенки, и пишу на больших мраморных плитах, которые откалываю от склона одной из гор Уайт-Маунтис, той, которую мы видим, когда ходим на церковные собрания. А потом я бросила их все в водопад, так как они были недостаточно хороши для мистера Мозеса.

У Дика Картера в воскресенье гостил замечательный мальчик. Он делает настоящую газету, которая называется «Кормчий» и издается мальчиками в Уэйрхемской академии. Он говорит, что когда пишет, то называет себя «мы»; это звучит гораздо солиднее, не считая того, что помогает ему лучше замаскироваться.

Примеры: наши волосы были измерены сегодня утром, и оказалось, что они отросли на два дюйма с тех пор, как их измеряли в прошлый раз… У нас шатается зуб, который причиняет нам много неприятностей… Чернильное пятно, которое мы по неосторожности посадили на нашу единственную белую нижнюю юбочку, мы сумели вывести с помощью лимонного сока и молока. Кусочек нашей нижней юбочки исчез вместе с пятном.

Я попробую иногда использовать это в моих сочинениях, так как я, конечно же, буду писать для «Кормчего», когда поступлю в Уэйрхемскую семинарию.[61] Дядя Джерри Кобб говорит, что так непременно и будет, и думает, что через четыре года я могу дорасти до редактора, если они вообще берут в редакторы девочек.

Я никогда не была лучше, чем с тех пор, как постоянно себя поощряю, вплоть до того, что ласково попросила тетю Миранду угостить меня пирожком с вареньем, из тех, которые пекли для гостей, — не потому, что я голодна, но для иксперемента, который я провожу и смысл которого когда-нибудь потом ей объясню.

Она сказала, что всегда считала неразумным ставить иксперементы на собственном желудке, а я ей сказала, с необычным пронзительным взглядом, что испытанию подвергается не мой желудок, а моя душа. Тогда она дала мне пирожок и ушла, озадаченная и встревоженная.

Наш новый священник пригласил меня по субботам заходить к нему, так как он и сам пишет стихи, но мне не хочется советоваться с ним насчет этого сочинения.

Священники не верят в поощрения, и бесполезно надеяться, что когда-нибудь поверят. В прошедшее лето гнев Божий был в проповедях четыре раза, но Бог не может сердиться все время — никто не смог бы, особенно летом. Мистер Бакстер, новый священник, — совсем другой и называет свою жену «дорогая», что очень мило и что я впервые услышала в Риверборо. Миссис Бакстер тоже не такая, как те, что живут в Темперансе или здесь, в Риверборо. Я люблю смотреть на нее на собраниях или когда она слушает своего мужа, слишком молодого и красивого для священника; у меня появляется очень странное, необычное чувство, когда я вижу, как они смотрят друг на друга.

Она одевается не так, как все остальные. Тетя Миранда говорит, что следует думать только о двух вещах: будет ли тебе тепло в твоем платье и долго ли оно проносится. И никто на свете не знает, как я люблю розовый и красный цвета, и как ненавижу тусклый желтовато-коричневый и зеленый, и как, когда я ношу мою шляпу с черными и оранжевыми иголками дикобраза, меня не покидает желание, чтобы ее сдуло ветром в реку.

Как много перьев вижу я,Гуляя, всякий раз.Так почему ж судьба моя —Колючий дикобраз?

Что оказывает наиболее пазетивное влияние на характер — наказание или поощрение?

(Мисс Дирборн еще не вносила поправок в этот текст.)

Приступая к рассмотрению этого поистине значительного и важного для всей страны вопроса, мы испытываем большое смущение, хотя усердно старались разобраться в нем, чтобы показать, с какой замечательной мудростью вдохновляет юные умы наша дорогая учительница, так как ее желание — чтобы занятия, на которых она учит нас писать сочинения, долго помнили в Риверборо.

Прежде всего нам хотелось бы сказать, что наказание кажется более необходимым для пользы мальчиков, чем девочек. Проступки мальчиков связаны с буйством: они крадут фрукты, произносят ругательства, прогуливают уроки, дерутся, разбивают окна и убивают невинных маленьких мух и жуков. Если не отучить их от этого в раннем возрасте, то они не смогут стать такими, как наш президент-мученик Авраам Линкольн.[62]