Солнцеворот желаний (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone"

— Так вот о каком сюрпризе она говорила, — прошептал Никлос, когда мы заняли наши места и вместе с нами тенями сели призрачные Клэрия и Карг под громкие овации придворных, когда представление завершилось.

«О, мой король, ты даже представить себе не можешь, какой на самом деле сюрприз подготовила разозлённая Винелия Барбская…»

— Несмотря ни на что, люди чести помнят о благородстве семейства Каргатов. Это называется настоящая преданность и верность. Жаль, что не всегда удаётся оценить такие качества, — с намёком на прошлые королевские ошибки, тихо ответила ему.

Король сохранил непроницаемую маску, только верхняя губа чуть дёрнулась, а в остальном он выглядел довольным. Поцеловав моё запястье, Ник поднялся с места, подходя к ступеням и воздевая руки. Смолкли голоса в зале и люди обратились к королю, в знак приветствия поднимая бокалы с шампанским и вином. Никлос поблагодарил иностранных гостей, что прибыли в столицу в такое смутное время. Отдельно выделил аристократов, оставшихся дома даже во время солевой эпидемии. Он гордился своими подданными и выражал признательность друзьям короны.

А после протянул мне руку, чтобы я встала рядом и огласил дату грядущей свадьбы, пообещав в качестве свадебного подарка голову подводного короля Агондария. Моя застывшая улыбка издалека казалась счастливой, тогда как гримаса ужаса была видна лишь Никлосу, который, наплевав на правила этикета, притянул меня к себе и поцеловал прямо в губы, заслужив восторженные вздохи из толпы.

Я старалась держаться, но пересилить себя не смогла, так что ни слова не произнесла в поддержку его обещаний. Чуть позже мне пришлось сказать небольшую речь, когда передавала ему подарок и он, раскрыв коробочку, закружил меня вокруг себя и вывел в зал, над головой держа портрет святой Клэрии. Я слышала, как люди шушукаются между собой, отмечая изысканность моего дара, в котором каждый отчётливо видел мой лик в святом обрамлении.

Очень тонко. С политическим оттенком, чтобы гости знали, кто перед ними. Настоящая святая. Как Клэрия способная исцелять…

Потянулись традиционные поздравления, заверения в вечной дружбе и преданности. Расторопные слуги подносили подарки и дары, король благосклонно их принимал, а один из соглядатаев Богарта, находясь в тени для гостей, записывал кто, что и как преподнёс. Никлосу исполнилось пятьдесят семь лет, обычная дата, которую не отмечают с такой помпой, учитывая и личную трагедию королевской семьи. Но в этот раз всё иначе. Надвигающаяся война сделала этот день особенным. Как и моё присутствие рядом с королём.

Убедительные доводы, сказанные накануне ночью, доказали королю, что могу исполнить давно запланированные операции, так что сегодня на глазах почтенной публики исцелила нескольких высокопоставленных гостей, явив чудо белокрылой драконицы, тем самым развеяв слухи о собственном недомогании.

Но вместо облегчения, я испытала сожаление. Не было в глазах гостей той простоты, что была в детях. И пускай сейчас они видели перед собой настоящее чудо, уже можно было прочитать на задворках их разумов тёмные планы, как можно меня использовать. Грязь политики, о которой предупреждал Фредерик. Здесь нет места доброте.

Единственное, что удерживало от желания сбежать, знание, что осталось совсем чуть-чуть. Может успею ещё станцевать с королём или даже спою одну из праздничных песен. А может услышу пару сказок, перед выходом в зимний парк. Но грянет музыка, взорвутся фейерверки и мир перевернётся навсегда.

Держа руку у сердца, я ощущала, как приятно греет кожу медальон Клэрии. А в мыслях держала образ Артана. Он рядом. Скоро будет прямо здесь.

* * *

Когда Винелия через картины презентовала королевскому кругу грядущее празднество, она особо отметила, как важно сделать эту ночь незабываемой, учитывая, какие прибудут гости и что ожидает королевство после зимы. Поэтому распорядительница отказалась от идеи традиционного застолья, оставив только фуршетную зону в дневные часы, а на вечер запланировав теневой спектакль, открывавшим праздник, после танцы и подарки, а как окончательно стемнеет, переход в королевский сад, богато украшенный огням и фигурами из снега, с расставленными повсюду тепловыми пушками и спрессованным покрытием на тропинках, чтобы придворным было удобнее идти к поляне в парке, с которой будут запускать небесные фонари в честь окончания года.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Маршрут был сотню раз обговорён, отредактирован и продуман с такой тщательностью, что даже у Богарта не нашлось замечаний.

Праздничному проекту дали добро. И только трое знали, что скрывается между строк.

* * *

Мы идём по широкой дороге под радостное хоровое пение молодых девушек, стоящих вдоль всего пути. В темноте их лица сверкают и блестят из-за золотых блёсток, покрывающих их щёки и лбы. Они широко улыбаются, а им вторит королевский оркестр, скрытый за ширмами в глубине сада.

Я слышу позади громкие голоса придворных, вежливую речь Милан, что-то негромко обсуждающую с девушками из совета Женевры. Поодаль Богарт отдаёт новые указания своим подчинённым, и где-то совсем позади медленно отходит от гостей Винелия, готовая в любой момент скрыться с глаз.

Меня под руку ведёт Никлос, а у меня в голове засел волшебно-страшный танец из сна. Кажется, будто это знакомый кошмар, принявший иную форму. Я сжимаю локоть Ника, хмурю брови, глядя перед собой, стараясь ни с кем не столкнуться глазами. Мне плохо удаётся скрывать свои мысли. А в них сейчас столько нетерпения!

Толпа выходит на широкую полукруглую поляну, украшенную белыми и золотыми гирляндами, блестящей мишурой, и заполненную теми самыми светлячками, что так настойчиво преследовали меня во сне.

В самой первой вариации этого этапа, кэрр Акрош должен был сказать своё слово как первый маршал королевства перед запуском фонариков и торжественным салютом, однако из-за сложившихся обстоятельств его заменил Богарт, чья итоговая речь напомнила о клубке змей, выползших погреться на солнышко и готовящихся к новой смертоносной атаке. Словом, это было как чистое предупреждение всем врагам королевства, что было весьма недвусмысленно, учитывая сколько гостей собралось на поляне.

Из рук вежливых служанок мы получили красивые фонарики, и даже король со снисходительной улыбкой принял его, и подожгли за несколько секунд до полуночи. Когда на небе возникли зелёные всполохи конца солнцестояния, Никлос громогласно крикнул:

— Запускаем! — и сотни огней взмыли в небо одновременно с первыми раскатами красного салюта.

Я выдохнула, восторженно глядя в небо. В столице прежде уже видела салют, но никогда фейерверки не были такими огромными и разноцветными с фигурами зверей и птиц, взлетающих высоко-высоко и спускающихся прямо к дворцу, овивая башни и купола. До нас как будто доносились бурные вопли горожан, празднующих начало нового года на главных столичных площадях, которые мы с Никлосом посетили утром перед основным торжеством. А рядом с нами звучал звон бокалов — нам подали чёрное вино, и я отсалютовала им стоящей в отдалении рядом с Вестом Амалии, делая маленький глоток.

Всё как во сне, вкус вернулся воспоминанием, и я прошептала:

— Шоколад и вино, — заслужив внимательный взгляд короля. Он наклонился ко мне, запуская пальцы в мои волосы и тихо произнёс:

— Откажись от предательства, Сэл, иначе этот вечер станет для нас последним.

Его ладони были так холодны, что я моментально замёрзла и мои пальцы потеряли пластичность, а бокал выскользнул из рук, падая на чёрный низ платья. Надо отвлечь короля, он не должен задать вопрос, который вот-вот сорвётся с его уст!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тогда я, пока вокруг затевался праздничный хоровод под вспышками одуванчиков-фейерверков, под музыку, грянувшую как цирковой вальс, вывернулась к нему лицом и поцеловала в губы, стирая из мыслей всё иное, кроме наших объятий, наших тел и сплетающихся нориуса и ариуса. На миг всё замерло, остался терпкий как горькое вино с привкусом шоколада поцелуй, быстро теплеющие руки, и жажда, идущая прямо из глотки, обжигающая язык, вызывающая злые воспоминания, от которых хотелось броситься в горный ручей и завертеться в стремительном потоке, сбегая от неправильных чувств.