Солнцеворот желаний (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone"

Фейрис фыркнула, притопнув ножкой. Кивком головы она указала на следовавших в отдалении охранников, среди которых особо выделялся Аксель, глаз с меня не сводивший последние несколько дней. Видимо король нервничал перед праздником, резонно предполагая: если и случится что, то произойдёт в праздничный день. Даже сейчас в отдалении ощущалось эфемерная тень нориуса, непрерывно следующая за мной.

Помассировав шею, слегка прикрыла глаза, хватаясь за локоть Фейрис и погружаясь в себя, зная, что женщина не даст упасть. С недавних пор, всё лучше удаётся понимать, как ариус влияет на внешний мир, из чего он состоит и на что способен. Теперь знала, что могу не только воспроизводить его вокруг себя, но делать его невидимым как нориус короля. И из него могла создавать непроницаемый купол.

— Говори, — заявила, открывая глаза. — Они нас не услышат, а я по глазам вижу, тебе есть что сказать. Только головой не мотай — пусть думают, что мы наслаждаемся тишиной природы.

— Наверное, это как признание в том, что в сладкой жизни полно шипов и кольев, неправда ли? — мягко ответила она, поворачивая голову ко мне. Было заметно, что Фейрис давно искала подтверждение собственным догадкам. И в этом была причина её признания.

— Я не уехала, а сбежала, — она как-то неопределённо мотнула головой, а потом горько улыбнулась. — Есть такая игра… искусство обольщения, — с патетикой в голосе воскликнула она, чуть запрокидывая голову, подставляя лоб налетевшим из-ниоткуда редким снежинкам. — Некоторые девочки просто рождаются с этим навыком, другие осваивают под руководством сестёр, подруг и матерей. К равновесию уже знаешь, что и как делать. Как себя вести, как подать и что говорить, — она вновь ухмыльнулась, обращаясь к воспоминаниям. На её щеках появился румянец, и она вытащила руки наружу, касаясь лица. — Я была щедра одарена этим талантом. А ещё имела норовистый язычок и красивую внешность. Такая комбинация запоминается. И родители быстро догадались, к чему это может привести. Родители всегда знают, из какого теста слеплены их дети. Беда в том, что не всегда удаётся уберечь дитя, — она погрустнела.

— Селеста Каргат, ты должна знать, что из себя представляют Каргаты. Хотя, что-то мне подсказывает, что ты уже знаешь, о чём я говорю. Догадываешься, что именно тогда произошло и почему я так спешно уехала из столицы после скороспешной свадьбы, — она коснулась оголённой шеи, на которой красным отпечатком виднелся небольшой шрам.

По глазам видно, что она хотела рассказать историю целиком, но остановилась, ограничившись лишь намёком. Фейрис боялась довериться мне. Особенно сейчас.

— Единственная причина, почему я здесь, это мои дети. Вернее, сын, которому пришла повестка. И увеличение налоговых сборов, за снижение которых бьётся муж Амори. Мы богаты плодородными полями и животноводством. Наши земли называют житницей Каргатского королевства и сегодня из-за грабительских налогов, она пустеет.

Мне нечего было сказать. Разумеется, я знала об увеличении налогов, чтобы оплатить войну. Знала, что это сильно бьёт по королевству, но мне казалось, что есть какие-то ресурсы, запасы, королевская казна в конце концов!

От зыбкости данной темы стало крайне неудобно говорить с Фейрис. Теперь я лучше понимала, почему она вообще взялась помогать. Не спорю, в мотивах женщины было и хорошее, но основное желание — помочь сыну избежать отправки на войну. И снизить налоговую ставку.

Что может лучше вызвать сочувствие, как не схожее прошлое? Она уколола меня историей о девушке, столкнувшейся с насилием. Через сопереживание попыталась влезть под кожу, тем самым протолкнув свои желания. Фейрис ещё много чего говорила, но теперь, когда я смотрела на её слова под другим углом, во всём виделось покровительственные нотки заботы, за которым скрывалось намерение использовать меня.

От разочарования разболелась голова и я быстро откланялась, памятуя о более важных делах.

* * *

Жизнь — это как бесконечный бег с препятствиями. Стала чаще задумываться, почему всё так резко ускорилось, что даже минуты не осталось на то, чтобы оценить пройденный путь. И чем дальше, тем быстрее, как если бы села на скоростную яхту и вылетела за морской край, упав с шахматной доски в бездну.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

За эти месяцы я поняла, что нужно двигаться. Бездействие опаснее любого неосторожного движения, так как оно равнозначно беспомощности. Отсутствию ответственности за себя. А если не можешь отвечать за свою жизнь, рано или поздно, найдётся тот, кто примет решение за тебя. Я знаю это, ведь неоднократно попадалась в эту ловушку. Как благородная кэрра, чья задача — это стоять за спиной мужа.

Ошибка классического воспитания. За прошедшие месяцы я видела самые разные его результаты. И катастрофа случалась на обеих сторонах шкалы. Мой выпуск во всех смыслах выдался особенным. Кирнан, Милан, Кали, я и, наконец, Анка Асколь. Кто бы нас предупредил, что жизнь одинаково больно бьёт и богатых, и бедных, и умных, и глупых.

Вопрос лишь в том, кто после удара сможет подняться.

* * *

Накануне королевского дня рождения я корпела над бумагами, дописывая распоряжения насчёт приюта. Составляла рекомендации для кэрры Фейрис Амори, список утверждённых учителей и согласованных ремонтных работ в будущем детском доме. Мне хотелось завершить это дело до того… неважно, до любого исхода следующего дня.

Заранее подготовив стопку писем для всех, с кем работала и вела дела последние два месяца, я, высунув язык и по-простецки заколов карандашом волосы, расписывала детали, стараясь ничем не выдать своего настроения. Не хотелось уходить не попрощавшись. И не отдав долги.

Кандира Мойер всё-таки дала согласие на развод Милан и пообещала всё организовать после моего отъезда. Надеюсь, девушка действительно этого хочет, ведь не думаю, что её родители обрадуются её решению.

После собора навестила Клычка. Мне больших трудов стоило не показать, что я знаю об Артане, а мужчина ничем не выдал собственных знаний. Только предупредил, что скоро всё изменится.

Повинуясь бунтарскому духу, я исцелила его ногу. Как и думала, болезнь не перекинулась на меня. Так что остаётся гадать, что тогда пошло не так. Памятуя о собственном недомогании, все прошедшие дни я ограничила себя во всяких вредностях, чтобы к знаменательной дате быть во всеоружии.

Дописав последнее предложение, откинулась назад, вытягивая руки и складывая пальцы в замок, потягиваясь наверх, стараясь растянуться посильнее. Подавив сладкий зевок, помотала головой, глядя на часы. Почти полночь. Разумеется, накануне всего не спится. В нашем с девушками плане так много «если». И нет-нет, да и колют тонкие иголочки сомнения — от Арта до сих пор нет ни единой весточки. Порой кажется, что наша встреча — лишь сон, вытекший в реальность. Слепота порождала сомнения: «А было ли?..»

— Не спишь? — голос от дверей вытянул из сонной дрёмы и взбодрил.

Обернувшись, поджала губы. Наедине не говорила с ним с того самого разговора, хоть он и извинился. Много-много раз извинился, заполонив мою спальню сотнями зимних цветов. В моих шкатулках появились новые украшения, а в гардеробной — дорогие ткани. Король безропотно подписал смету приюта и во многих иных вопросах пошёл навстречу.

Но по-прежнему отказывал в действительно важных вопросах. Не ответил, что сделал с Анкой. И не выпустил Акроша из тюрьмы. Теперь уже Винелия Барбская как по часам караулила Никлоса у кабинета с прошением о помиловании. И когда на неё прикрикнул Богарт, ополчившись на девушку за её настырность, Неля не отступила. Даже перед лицом новых обвинений в свой адрес.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Не знаю, как объяснить, но я чувствовала перемену в атмосфере столицы. Теперь горожане не так однозначно поддерживают королевскую политику. Видимо маршал Акрош Адегельский, успешно действовавший в ночь Трезубцев и костей, сражавшийся за сердце Винелии на дуэли, рьяно пекущийся о вверенной ему армии, оказался тем самым ломтиком, переломившем отношение людей к действиям короля.