Южные рубежи (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович

– Пятеро одаренных первого-второго ранга из тех, кому ты не сможешь помочь, поскольку травмы ауры либо слишком серьезны, либо слишком застарелы. Проводившие обследование людоящеры уже хорошо научились сортировать посетителей, поэтому ошибка практически исключена. Но я дала этим инвалидам наш почтовый адрес и посоветовала попробовать еще раз года через два-три, если ничего лучше не найдут. – Недовольно поджала губки девушка, которой пришлось взять на себя всю тяжесть секретарских обязанностей, самой неприятной из которых были, без сомнения, беседы с людьми, которые обрели надежду и тут же её потеряли. Отнюдь не у всех хватало силы духа услышать неприятные известия и остаться спокойными. Случались и рыдания, и истерики, и даже дебоши… – Ну и конечно целая толпа простых солдат, из здоровых мужиков враз превратившихся в калек, которые никому не нужны и теперь пойдут побираться, чтобы не помереть от голода…Да только здесь им мало кто подаст и конкуренция бешенная, а до более благополучных частей страны еще добраться надо.

– С этими поступай как обычно. Те, кто не обладает никакими особыми талантами, но готов работать и согласен переселиться в Сибирь, пусть группируются в отряды по три-четыре десятка человек, берут одного из наших отпускников в качестве провожатого и едут во Владивосток, люди Полозьевых их там встретят. Уж на билет поезда хватит тех жалких крох, которые выплачиваются отставным солдатам в качестве компенсации за увольнение. – Чародей поцеловал жену в макушку, а потом тяжело вздохнул и медленным, шагом пошел в то место, где ему каждый день приходилось страдать от не слишком-то приятной и однообразной работы, выматывающей и разум, и ауру. – От голода они там точно не умрут, пусть и разносолами питаться не будут, а когда война кончится, руки-ноги им восстановим…Сейчас, увы, такой возможности нет. Мне и так приходится по пятнадцать часов в сутках проводить в лазарете, управляя регенерацией наших раненных и тех одаренных, которые решили в команду «Тигрицы» завербоваться.

Большая война порождала огромное количество трупов…И немало тех, кому повезло чуть больше, хотя с последним утверждением новоиспеченные инвалиды согласились бы отнюдь не всегда. Военные госпитали исправно и бесплатно штопали пострадавших в боях, а лишившимся чего-то нужного предоставляли скидки как на услуги опытных целителей, способных вернуть потерянные органы или пересадить взятую у донора замену, так и на протезы…Но немало насчитывалось и тех людей, кто оказывался после выписки выброшен из рядов вооруженных сил, поскольку цена их приведения в дееспособное состояние заметно превышала стоимость нового рекрута даже с учетом обучения и повышенной востребованностью умеющих держать оружие профессионалов вот прямо здесь и прямо сейчас. Именно на эту категорию людей и нацелился Олег, намеревающийся восполнить потери в составе экипажа своего судна. Нельзя сказать, что у него совсем уж не было конкурентов. Монастыри охотно открывали перед опытными вояками свои двери, суля спасение души и внимание высокопоставленных клириков. Да и бояре привечали слуг, что будут с клинком в руке защищать своих благодетелей или убивать их врагов. Однако и первые, и вторые, как правило, требовали пожизненной верности. И брали лишь тех, кто им приглянулся. Да и жилось уже бывшим инвалидом в новом качестве почему-то не так уж и сладко, ибо считалось, что свою зарплату они получили авансом и сразу всю, а потому оказывались вынуждены работать иногда и в прямом смысле слова «за еду». В таких условиях опытный целитель, который был согласен ограничиться всего лишь контрактом на несколько лет, да притом обещающий выплачивать вполне достойное по местным меркам жалование, привлекал внимание…Особенно благодаря тщательно продуманной рекламе, распространяемой как вышедшими в город бойцами вольного отряда, так и нищими, нанятыми за груду мелочи. Олег даже мог позволить себе быть переборчивым, уделяя первоочередное внимание одаренным низших рангов и способным поспорить с ними в боевой эффективности ветеранам, которых некая могущественная магия задела можно сказать краешком и потому лишь искалечила вместо того, чтобы убить.

Минуты складывались в часы, пока чародей переходил от одного пациента к другому, контролируя рост новых тканей и подстегивая магией дальнейшее восстановление костей, мускулов, нервов и сосудов. В основном для регенерации потерянного использовались ресурсы организмов больных и это позволяло ему работать не с парой-тройкой инвалидов, нуждающихся в активной поддержке волшебством целителя, а с едва ли не целой сотней страждущих, каждый день радующихся паре-тройке сантиметров, на которые удлинились пеньки, оставшиеся от рук или ног. Травмы внутренних органов не то чтобы совсем отсутствовали, но те, у кого они являлись дейсвительно серьезными, по большей части погибли в первые несколько суток после сражения. Одни посетители лазарета являлись старожилами, кому особенно не повезло в бою, и потому они пока не вернулись в строй. Вторые, и куда более многочисленные, покуда находились в статусе новичков и числились на испытательном сроке. Третьи впервые попадались Олегу на глаза…И один из них, дождавшись пока чародей завершит свою работу, приподнялся на постели, схватив капитана корабля за руку пальцами, что по твердости мало уступали железу.

– Господин, Коробейников, подождите! – Зашептал он, сотрясаясь от постоянной дрожи и покачиваясь из стороны в сторону так сильно, что едва не падал с узкой корабельной кровати. Этот ведьмак, лишь совсем недавно бывший десятником гренадеров, являлся одним из немногих пациентов лазарета, который внешне был в полном порядке, но все равно оказался уволен в связи с инвалидностью. Посмертное проклятие умирающего османского колдуна смогло врасти в ауры убийцы и теперь регулярно «радовало» своего обладателя судорогами, болью и утратой чувства равновесия. Выдрать чужеродное включение энергетического тела, не убив пациента, обычные армейские целители не могли, а какой-нибудь главврач находящийся на уровне Олега оказался бы вынужден не один день по паре часов танцевать вокруг больного, буквально по крохам выдалбливая лишнее и тут же исцеляя пострадавшие участки. Магистр нужной направленности мог справиться минут за десять, но разве ж кого из них посмеют обеспокоить по такому незначительному поводу… – Я должен вам признаться…Я…Я шпион!

– Ничего страшного, такое с каждым может случиться. Главное, что вы нашли в себе силы озвучить эту проблему, с которой мы обязательно вместе разберемся. – Пожал плечами Олег, одновременно пытаясь перевести свой порядком уставший разум на новые рельсы и ловя шпиона, который затрясся в судорогах, стал свешиваться на левый бок и чуть не чебурахнулся с кровати на пол. Исцеление всегда вызывало у него приступы, но, по крайней мере, теперь они стали заметно слабее, и больше этот человек не пытался выгнуться так, чтобы сломать пополам собственный позвоночник. – Кстати, а давно это у вас?

– С той самой ночи после штурма. Я не хотел, но я был вынужден, понимаете?! Султан явился мне во сне, на троне и в окружении своих визирей. Мне надо было рассказать ему все! Все! И как лейтенант Аромов выдает солдатам дешевый самогон заметно винной порции, и чем нас потчевали на балу у его светлости графа Шерехова и, что находится на дне той синей табакерки, которая вон в том углу на столике стоит. А еще он обещал, что ни сабля ни пуля не тронут меня, если каждый день из апельсиновых косточек будет выложено слово «Левый» в моих ботинках, а бомбы и чары минуют тот дом, на крыше которого будут стоять жареные теплые голуби. Пожалуйста, господин Коробейников, распорядитесь, чтобы принесли апельсинов и дайте мне людей, чтобы начать охоту за птицами…

Олег понятливо кивал крепко удерживаемому в руках «шпиону», состояние которого с их последней встречи резко ухудшилось, дав весьма неожиданное осложнение в виде не то шизофрении, не то еще какого подтипа сумасшествия. Нет, конечно, в этом безумном мире было возможно всё…И что какой-нибудь сноходец или дух прикрывается образом османского султана, ради смеха или с неясной целью передавая этому человеку столь бредовые приказы, и что владыка одной из мировых свехрдержав действительно развлекается подобным образом…Но шансы подобного были крайне малы. С вероятностью в девяносто девять процентов пациент чародея попросту спятил не то из-за действия слишком медленно подтачиваемого проклятия, явно затронувшего не только ауру, но и мозг, не то от ужасов войны, не то по какой-то другой причине. И теперь с ним надо было что-то делать, вот только капитан корабля в упор не мог придумать, что.