Смерть и жизнь больших американских городов - Джекобс Джейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Гринвич-Виллидже в одном из кварталов, который собственными силами постепенно повышает свою привлекательность, экономическую значимость и интерес к себе, не один год, помимо прочего, функционирует «похоронный зал». Плохо ли это? Это явно не отпугивает ни семьи, вкладывающие деньги в ремонт таунхаусов на той же улице, ни бизнесменов, инвестирующих средства в открытие и обновление здешних заведений, ни застройщика, который возводит здесь новый многоквартирный дом хорошего класса[43].
Странная идея, будто смерть должна быть незамечаемой и неупоминаемой частью городской жизни, обсуждалась в Бостоне столетие назад, когда благоустроители города предложили ликвидировать маленькие старые кладбища при центральных бостонских церквах. Один горожанин — Томас Бриджмен, чьё мнение возобладало, — сказал на это: «Если место захоронения оказывает какое-либо воздействие, то воздействие это лежит в русле добродетели и религии. <…> Его голос — вечный укор глупости и греху».
На то единственное, что я вижу вредного в городских «похоронных залах», указал Ричард Нельсон в книге «Выбор места для розничной торговли». Используя статистику, Нельсон доказывает, что люди, посещающие «похоронные залы», как правило, не совмещают такие посещения с заходами в магазины. Поэтому нет смысла располагать магазины поблизости от них.
В сравнительно бедных районах больших городов — таких как нью-йоркский Восточный Гарлем — «похоронные залы» часто, помимо прочего, играют вполне определённую положительную и конструктивную роль. Потому что если есть такой зал — то есть и владелец похоронного бюро. Наряду с аптекарями, юристами, дантистами и священниками владельцы похоронных бюро в подобных районах служат воплощением таких качеств, как чувство собственного достоинства, амбициозность и информированность. Как правило, это хорошо известные публичные фигуры, активно участвующие в местной общественной жизни. Часто они рано или поздно начинают заниматься и политикой на местном уровне.
Как и многое другое в ортодоксальном градостроительстве, утверждения о вреде, причиняемом теми или иными способами использования, почему-то принимаются людьми на веру, и никто не спрашивает: «А почему это вредно? Как именно это вредит, и в чем конкретно состоит вред?» Я не знаю легальных способов экономического использования (и знаю лишь несколько нелегальных), способных повредить городскому району так же сильно, как отсутствие обильного разнообразия. Из всех городских несчастий Великое Несчастье Скуки намного опережает остальные по опустошительности.
Сказав это, я перейду к последней категории способов использования, включающей те из них, которые, если не контролировать их местоположение, действительно причиняют вред обильно диверсифицированным городским районам. Их можно пересчитать по пальцам одной руки: парковочные площадки, большие или массивные гаражи для грузовиков, бензозаправочные станции, гигантская наружная реклама[44] и предприятия, вредные не в силу своей природы, а потому, что на определённых улицах они выбиваются из пропорций.
Все эти пять проблемных способов использования, как правило, достаточно прибыльны (в отличие от свалок утиля), чтобы располагаться на полнокровных, диверсифицированных городских участках. Но вместе с тем обычно они опустошают улицы. Они дезорганизуют их визуально и доминируют настолько, что любому конкурирующему проявлению упорядоченности как в использовании улицы, так и в её внешнем виде трудно, а порой и невозможно произвести сколько-нибудь значимое впечатление.
Визуальные эффекты, создаваемые первыми четырьмя из этих способов использования, всем знакомы, и о них многие задумываются. Как таковые эти способы являются проблемными из-за своего характера. А вот с пятым способом использования дело обстоит иначе, потому что в этом случае проблемой является не характер, а размер. На определённых улицах все, что занимает непропорционально большую долю совокупного уличного фасада, визуально лишает улицу единства и опустошает её, хотя ровно те же способы использования при более скромном размере не только ничему не вредят, но и приносят несомненную пользу.
В частности, на многих «жилых» улицах больших городов, помимо жилых домов представлены всевозможные коммерческие и трудовые способы использования, и они очень часто хорошо вписываются в окружение как зрительно, так и по существу, если только по размеру уличного фасада они, грубо говоря, не превосходят типичное жилое строение. Улица имеет своё зримое «лицо» — цельное и в основе своей упорядоченное, хотя и не однообразное.
Но если перед нами внезапно возникает способ использования, занимающий слишком большую часть совокупного уличного фасада, улица оказывается словно бы взорвана. Она разлетается на куски.
Проблема не имеет ничего общего с использованием городской среды в том смысле, в каком трактует это понятие обычное зонирование. Ресторан, закусочная, продовольственный магазин, мастерская краснодеревщика, небольшая типография — все это может прекрасно существовать на жилой улице. Но точно такие же способы использования — например, большой кафетерий, супермаркет, мебельная фабрика, крупная типография — зачастую крайне немилосердны к нашему зрению (а порой и слуху), потому что у них другой масштаб.
Таким улицам нужен контроль для защиты от разрушения, которым чревата для них абсолютная свобода диверсификации. Но контроль не над способами использования, а над размерами уличных фасадов.
Это такая очевидная и так часто встречающаяся уличная проблема, что, казалось бы, её решению должна уделить внимание теория зонирования. Однако эта теория не признает даже существования подобной проблемы. Совсем недавно нью-йоркская городская комиссия по градостроительству провела слушания, касающиеся нового, прогрессивного, ультрасовременного и всеобъемлющего постановления о зонировании. Были приглашены заинтересованные организации и граждане, чтобы рассмотреть, помимо прочего, предлагаемые категории, куда попадают те или иные улицы, и внести при необходимости рекомендации об их переводе из одной категории в другую. Предложено несколько десятков категорий использования, они тщательнейшим образом разграничены между собой — и все без исключения не имеют никакого касательства к реальным проблемам использования улиц в диверсифицированных городских районах.
Что можно рекомендовать, если не какие-то там детали а сама теоретическая база, лежащая в основе этого постановления, нуждается в решительном пересмотре? Последствием этого печального обстоятельства стала, в частности, серия вызывающих досаду и смех заседаний общественных организаций Гринвич-Виллиджа. На многих любимых горожанами и популярных жилых улочках района имеются вкрапления разнообразных малых бизнесов. В основном они существуют благодаря исключениям из нынешних правил зонирования или в нарушение этих правил. Их присутствие выгодно всем, и против него не прозвучало ни одного голоса. Обсуждение крутилось вокруг вопроса о том, какие категории нового зонирования будут меньше противоречить нуждам реальной жизни. Недостатки каждой из предлагаемых категорий ужасны. Довод против занесения таких улочек в коммерческую категорию состоит в том, что, хотя она разрешает мелкие бизнесы, что хорошо, она разрешает способы использования как способы использования безотносительно к размеру: в частности, разрешаются большие супермаркеты, чего жители очень боятся, поскольку супермаркет «взрывает» подобную улицу и лишает её жилого характера. Эти улочки нужно занести в жилую категорию, продолжают сторонники этого довода, и тогда малые предприятия смогут, как и в прошлом, существовать на них в нарушение правил зонирования. Довод против жилой категории заключался в том, что кто-нибудь может принять правила зонирования всерьёз и изгнать не соответствующие им малые бизнесы! Достойные граждане, искренне болеющие за интересы своей округи, сидят и рассуждают о том, какое ограничение допускает наиболее конструктивный способ его обойти.
