Первая книга. Перед рассветом - Олег Башкатов

тоже. И это тоже где-то имеет своё место. Хотя и проявляется только при воздействии на людей, а на воде или биоорганизмах такое случается только при зашкаливании «фона». Но… Ты же знаешь, в какие дали наука уже ушла. Но дело не в этом. Я его спрашивал, и он мне ответил, что открытие это понимают и осознают только те, у которых хорошая энергия. Я понимаю, что слово «хорошая» звучит смешно. Но всё-таки… Он и на своих приборах это померить может, я уже рассказывал. И я сам безо всяких приборов всё вижу. И, вообще, и так понятно, и по приборам и без приборов, что наступило время, когда человечество разделится на говнюков и нормальных людей. Говнюкам просто не дано осознать многого, их кто-то сдерживает. Даже если говорить об учёных. А об остальных вообще говорить в таком контексте несерьёзно. И потом, когда он сам об этом стал говорить, я очень удивился. Он мне говорил, что кто-то его ведёт и кто-то не даёт придуркам в руки эти знания, столько примеров рассказывал.

– Получается, что патенты ― это бесполезная вещь? ― спросил Антон.

– Получается так, ― ответил наш герой. ― Я как-то думал, и получилось, что если создать целый институт и работать только в медицине, не говоря уже о сельском хозяйстве, биологии и химии, то нужно будет иметь пару тысяч умных и инициативных учёных, которые всё бы это тащили на приемлемый уровень. А если применить мою идею о двухмерной подаче информации и моделировании процессов, тогда, вообще, конец. Потребуется целый агломерат институтов и смежных с ними предприятий и много ещё чего. И никто этого не будет делать, потому что тупые, и потому что информация во Вселенной для дураков и таких уродов закрыта.

– И тогда можно будет уволить всех медиков?

– Две трети.

– Этого не случится, ― утвердительно сказал Антон и улыбнулся.

– Конечно, ― улыбнулся наш герой.

– А что же делать?

– Ничего. Ждать, я думаю. Человечество уже проскочило все важные повороты в развитии. Если Вселенная поможет, если найдутся энтузиасты с чистой душой, если эти энтузиасты будут достойны, тогда, возможно, мы и увидим новый мир.

– Теперь я понимаю, почему ты оттуда ушёл, ― сказал Антон, и друзья пошли по весенним улицам чуть быстрее, разговаривая уже совсем на другие темы.

2.17.

Через полтора года после смерти подруг Аня продолжала себя чувствовать плохо. Её донимали какие-то тревоги, страхи и подозрения. Она не знала, как начать всё исправлять, не знала как жить и умела только пугаться. Ей всё время хотелось, чтобы кто-нибудь загородил её от этого мира хотя бы на минуточку, чтобы кто-нибудь лучше неё знал что делать и как. Но никто этого не делал, ничего не объяснял, и она продолжала бояться.

Иногда Ане казалось, что она невезучая и постоянно притягивает неудачи. Регулярно случавшиеся в её жизни мелкие неурядицы травмировали и раздражали её. Девчонка становилась нервной и замкнутой. Её почти ничего не радовало, даже её собственная грусть. Хотелось о ком-то заботиться, но заботиться было не о ком, хотелось кого-то любить, но любить тоже пока не получалось.

Так она и грустила всё лето. И в начале осени, сидя в парке и глядя в даль, она тихонько плакала и грустила. В этот момент неожиданно и сзади к ней подошёл странный человек и сказал «привет». Она ему ответила. Он спросил «грустишь?», она кивнула. Тогда он предложил ей грустить вместе и так они просидели молча несколько минут. Они молчали и сидели, но слёзы у Ани прошли. Странный человек повернул к ней голову и представился. Девчонка назвала ему своё имя, и они стали разговаривать.

– Когда мне грустно, ― говорил странный человек, ― я успокаиваю себя тем, что могло быть ещё хуже.

– Куда же хуже? ― спросила Аня.

– Если тебе некого любить, ― это не значит, что жизнь кончилась.

– А как Вы догадались?

– Ты ещё молодая, и не знаешь как это делается.

– А разве любить надо уметь? ― удивилась Аня.

– Ещё как, и любить надо уметь, и жить надо уметь, и слабым быть надо уметь, и себя любить надо уметь. Всё нужно.

– А Вы умеете?

– Я умею. И, если хочешь, могу тебя научить.

Странный человек и Аня поменялись номерами телефонов, и он тут же исчез.

Уже через два дня они бродили по городу и разговаривали, разговаривали, разговаривали. Он всё время что-то спрашивал, задавал какие-то странные вопросы, она рассказывала ему о себе всё, даже то, что он не просил, даже то, что она боялась о себе говорить маме. И всё потому, что этот человек точно описывал её жизнь и её ощущения, будто видел насквозь и знал наперёд. Становилось страшно, что он знает о ней всё, а она о нём совершенно ничего. Но вместо того, чтобы задавать вопросы, она снова рассказывала о себе. Было жутко интересно, это её пугало, но какие-то подозрительные предательские мурашки удовольствия бегали по её телу.

На следующей встрече Аня рассказала ему историю с подругами, поделилась своими мыслями об удивительных случайностях и совпадениях, рассказала ему о том, что эти случайности происходили с ней уже не первый раз в жизни, а он всё слушал и улыбался. И чем больше он улыбался и смотрел на неё большими глазами, тем ей становилось страшнее.

– Как мне теперь жить? ― спросила Аня, рассказав историю с подругами.

– Обыкновенно, ― ответил странный человек. Если что-то случается, значит на это были причины. Тебе дали шанс. Может быть, за твои дела и дела твоих предков, а может быть, авансом, зная, что в будущем ты своей жизнью покажешь, что была достойна этого. А может быть, и то, и другое. Мало ли.

– А я смогу?

– Конечно сможешь. На каждого человека никогда не нагружают больше, чем он сможет унести. Такой закон природы. Так что, ты сможешь. Даже не переживай.

– А что я могу? ― спросила Аня.

– Жить и любить. Ты девочка. Это твоя главная миссия. Только любить не так, как все и как принято, а так, как ты считаешь.

– Ты же говорил, что надо учиться любить?

– Всё правильно. Учиться любить так, как ты считаешь надо любить.

– Ты не поймёшь меня, если я тебе скажу, как я считаю мне надо любить, ― сказала Аня и покраснела.

– Мне кажется, я знаю, как ты считаешь ты хочешь любить, ― сказал странный человек. ― В этом нет ничего плохого.

– А мне кажется, что это плохо.

– Ты думаешь, что быть слабой, подчиняться и отдавать себя всю другому ― это плохо?

– Не знаю, ― грустно сказала Аня и очень удивилась, что он так быстро понял главную её тайну.

– Понимаешь, Анечка, ― сказал странный человек, ― чтобы быть слабым не по принуждению нужна огромная воля