Другая история Российской империи. От Петра до Павла [= Забытая история Российской империи. От Петра I до Павла I] - Дмитрий Калюжный

С детства увезённый с родины, воспитанный за границей, женатый на родственнице императрицы — Нарышкиной, Разумовский был больше европейцем и царедворцем, чем казаком, а потому его пиетет перед «дворянской демократией» и засильем элиты не удивительны. Образованный, не глупый и доброжелательный по натуре, он понимал своё гетманство, как роль владетельного князя или герцога Европы. Непосредственная же близость к императрице (через брата) делала его положение особенно устойчивым и независимым от чиновников-великороссов, бывших как бы комиссарами при последних гетманах.

Столица была перенесена из Глухова в Батурин, где начал строиться роскошный гетманский дворец; чиновники-великороссы отозваны; гетман правил единолично, но в полном согласии как с Петербургом, так и «Генеральной Канцелярией», состоявшей из старшинской верхушки. Во время частных и долгих отлучек Разумовского в Петербург вся власть передавалась этой «Канцелярии», душой которой был Генеральный писарь А. Безбородко. В начавшейся вскоре Семилетней войне с Пруссией (1753–1760) украинские казачьи полки почти не участвовали, кроме небольшого отряда, сражавшегося в битве при Эгерсдорфе, да 8000 обозных, из которых большинство погибло от болезней.

Гуманное для той эпохи царствование Елизаветы было гуманным и для Малороссии, которая в этот период без войн и татарских набегов экономически крепла, отстраивала города, упорядочивала хозяйственную и административную жизнь. Но со смертью императрицы (ноябрь 1761) отношение Петербурга к самоуправлению Малой России начало меняться. Уже её преемник Пётр III начал назначать полковников помимо гетмана, а сменившая его Екатерина II (1762) и вовсе упразднила гетманство (1764), назначив сюда наместника.

Непосредственным поводом к упразднению гетманства послужило ходатайство старшинской верхушки сделать гетманское звание наследственным в роде Разумовских. В этом было усмотрено стремление к обособлению Украины, которое могло бы в дальнейшем повести к измене России и возможному сотрудничеству с Польшей или Турцией, — а Россия тогда уже имела планы раздела Польши и вытеснения с берегов Чёрного моря Турции, что и было осуществлено в течении следующих трёх десятилетий.

Правда, кроме нескольких голословных доносов, никаких указаний на сепаратистские намерения старшин не существует, а потому можно утверждать, что их и не было. Скорее всего, подозрительными правительственными чиновниками было сочтено за сепаратизм несомненное желание старшины сохранить автономию и свои привилегии. Ведь идеалом казачьей старшины всегда было создание из Украины-Руси автономии по типу Великого княжества Литовского, чтобы они были бы магнатами и шляхтой (о народе они не думали). В 1764 году гетман Разумовский был вызван в Петербург и уволен в отставку, с огромной пенсией и оставлением в его потомственном владении многочисленных имений, которыми он раньше пользовался, как гетман. Он прожил ещё 40 лет и умер в богатстве и почёте как сановник Российской империи, а гетманская должность больше не замещалась никогда. Управлять Украиной стал наместник, а позже — генерал-губернаторы и губернаторы. 110-летний период пребывания Левобережья в составе Российского государства в качестве автономной единицы закончился; начался новый, 150-летний период — в качестве Черниговской и Полтавской губерний Российской империи.

За 110 лет гетманщины население этих земель увеличилось едва ли не втрое. Согласно некоторым данным, в момент воссоединения всего населения здесь было около миллиона человек, а в 1768 году насчитывалось 1 миллион 119 тысяч населения мужского пола, то есть около 2,25 миллионов всего, а с детьми и ещё больше. И за этот достаточно длительный период произошёл уникальный процесс превращения бесклассовой и бессословной массы, каковой было население Гетманщины в годы восстания Богдана Хмельницкого, в строго сословный, крепостнический строй. Это произошло без давления извне, своими внутренними силами, и почти без сопротивления страдающей части населения: ни крупных восстаний, ни больших бунтов принуждаемых к «послушенству» крестьян не было.

Правда, имелись множественные мелкие случаи сопротивления, но они не выходили из границы одного села. Обычно дело начиналось с суда, перед которым надо было доказать своё казачье происхождение и тем освободиться от крепостного права, но из-за отсутствия документов и пристрастия шляхетских судей дело редко кончалось успехом. Тогда обиженные несправедливостью и поднимали бунты, но это для них всегда плохо кончалось. И что поразительно, именно этот период украинские сепаратисты изображают в своей политизированной «истории», как период насильственной ломки быта и культуры Украины, порабощения её Россией! Они говорят, что в области культурной произошла принудительная русификация и уничтожение «украинской культуры». Что в области социальной имело место закрепощение крестьян и создание феодально-сословного строя. Что в области политико-административной была осуществлена ликвидация «вольностей казацких». Так ли это? Мы показали достаточно подробно все изменения, происходившие в этот период. И мы видим, что на деле в области культурной произошло добровольное слияние; в области социальной изменения шли по инициативе украинской старшинской элиты — Россия их только подтверждала. Лишь в области административно-политической, действительно, инициатива изменений (нередко принудительных) исходила от России и, в самом деле, «вольности» выборной старшины были — в той форме, в которой они существовали в момент воссоединения с Россией, ликвидированы. Но зато старшины приобрели другие «вольности» — права потомственного дворянства Российской империи, а также право владения крепостными крестьянами, и от изменений не проиграли, а выиграли.

Местный административный аппарат (кроме назначаемых из Петербурга губернатора и высших чиновников), полностью остался в руках местной же элиты, превратившейся в потомственных дворян: они выбирали суд и полицию из своей среды, а предводитель дворянства был вроде хозяина уезда. Не проиграли и казаки: не став потомственными дворянами, они превратились в свободных земледельцев. А кто же проиграл в этой истории? Только крестьяне, попавшие к своим бывшим начальникам в крепостную зависимость. Их положение сравнимо с положением крестьян времён польского владычества, но только без религиозного и национального преследования, характерного для польской эпохи. И кстати, положение крепостных-малороссов ничем не отличалось от положения крепостных в остальной России, — тех тоже вовсю эксплуатировали «вольные» дворяне.

А вот и плюсы этой эволюции: оба врага Малороссии, крымские татары и Польша, с которыми раньше велись непрерывные кровавые войны, были обезврежены общероссийскими силами. Крым завоёван, а Польша низведена на положение третьестепенного, к тому же разлагающегося государства, и не могла более угрожать Украине. Потребность борьбы на границах отпала, и вместо постоянной, весьма обременительной военной службы казаки постепенно были уравнены в несении воинской повинности с остальным населением России.

Правобережье Днепра

Теперь рассмотрим историю Правобережья Днепра.

Здесь, как в своё время и на левом берегу, Польша планомерно и быстро проводила искоренение православия. Когда в 1667 году она была вынуждена отказаться от Левобережья, прежде всего были максимально жёстко ограничены контакты между православным населением Лево— и Правобережья, а контакты между православными епископами и духовенством разделённых частей Украины не допускались вовсе. В 1676 году польский сейм вынес закон, запрещавший православным выезд за границу и приезд из-за границы под страхом смертной казни и конфискации имущества.

Все православные Речи Посполитой оказались в юрисдикции Львовского митрополита, решения которого в спорных вопросах веры не подлежали обжалованию, а Львовское православное братство разными притеснениями было деморализовано и лишено возможности вести свою культурную деятельность, — даже право печатания книг было от них отобрано. Члены Братства не имели права принимать участие в жизни города, так как согласно решению Сейма (1699) православные не могли занимать никаких должностей. В некоторых же городах (как в Каменце) жить православным было вообще запрещено.

В 1700 году некоторые из былых высших православных иерархов (Шумлянский, Шептицкий и другие) открыто перешли в католичество, публично присягнули на верность папе римскому и начали вводить унию в своих епархиях. Деморализованное православное духовенство не могло оказать унии сколько-нибудь значительного сопротивления. Там же, где были попытки сопротивления, униаты действовали насилием: например, когда оплот православия — Львовское братство, отказалось перейти в унию, митрополит Шумлянский явился к братской церкви с польскими солдатами, приказал вырубить дверь и совершил в этой православной церкви богослужение по униатскому обряду. Жалобы Братства к королю остались без результата.