Елизаветинская Англия: Гид путешественника во времени - Ян Мортимер

Обстановка этих джентльменских резиденций в той или иной степени сравнима с богатыми домами. Постели, возможно, не так богато украшены и накрыты пологами из более дешевой ткани, сундуки раскрашены не так ярко, инкрустированных мраморных столиков и позолоченных часов вы тоже скорее всего не найдете, но увидеть роскошные вещи вам все же доведется. Например, такие символы статуса, как зеркало, верджинел или пара портретов членов семьи. В вашей комнате, возможно, будут шторы на кронштейне, которые вы сможете задернуть. Впрочем, спускаясь вниз по шкале престижа и количества слуг — от больших домов, где больше 20 слуг, до жилищ джентльменов и йоменов, которым прислуживают всего один — два человека, — вы увидите, что мебель приобретает все более утилитарные свойства. Как и комнаты. Дело даже не в том, что простыни на постели в доме йомена не такие качественные, а сама кровать меньше (чтобы поместиться в маленькую комнату с низким потолком): само пространство используется с куда большей практичностью.

Посмотрим, например, на дом мистрис Кэтрин Дойль из Мертона (Оксфордшир), вдовы джентльмена, в 1585 году. Ее движимое имущество составляет весьма приличную сумму в 591 фунт, в том числе — 300 фунтов, которые ей должны по трем финансовым договорам. Несмотря на все богатство и размер дома, жилых комнат у нее мало. Войдя в дом, вы оказываетесь в гостиной со столом, креслами, стульями и скамейками в середине, шкафом у одной из стен и раскрашенными портьерами на стенах. Следующая комната — старомодный холл, из которого видна крыша и где стоит еще один стол; одновременно он служит кухней. Дальше вы попадаете в маслобойню, где стоит сырный пресс, бочки, маслобойки, кастрюли со сливками и деревянные кадки; после — в кладовую с едой, где видны 11 бочек на полке вдоль стены и стол в середине, а также бутылки из кожи и оплетенного соломой стекла. Оставшиеся три комнаты на первом этаже тоже используются в практических целях: кладовая для мясных продуктов, где лежат ступка для специй, хлебная терка, ковш, горчичная мельница, большой котел для кипячения воды, ведра, противни и шумовки. Рядом — солодовая комната, где вы найдете мешки с солодом, бочки с солью, хмель, решето и овсяную муку, и сырная комната — там 80 сырных голов на полке, а также бочонки, бочки с кислым соком, ящики с мылом, горшки с жиром и прочее подобное. В трех комнатах на втором этаже спят, и там все выглядит более изысканно: в большой комнате стоит внушительная постель на столбиках с тремя пуховыми матрацами, белым вышитым балдахином, девятью подушками и выдвижной кроватью. Еще у мистрис Дойл есть драгоценности на 37 фунтов и такие предметы роскоши, как зеркало (3 шиллинга 4 пенса), письменный стол (6 шиллингов 8 пенсов), шелковые занавески (16 шиллингов) и лютня (1 фунт 10 шиллингов). Тем не менее шесть комнат из десяти используются для хранения или обработки еды, и это еще не считая склада во дворе.

В правление Елизаветы условия жизни йоменов значительно улучшились. В новых домах примерно с 1570 года стали ставить кирпичные камины, а вскоре после этого — оконные стекла. Соответствующим образом выросла и цена нового дома — с 26 фунтов в 60-х и 70-х годах до 35 фунтов в 80-х и 42 фунтов в 90-х. Вильям Гаррисон отмечает улучшение условий жизни, говоря, что старики, живущие в Радвинтере (Эссекс), за свою жизнь заметили три огромные перемены. Первая — «множество печных труб, недавно построенных»; две другие — постель (переход от жестких соломенных подстилок к пуховым матрацам и подушкам) и посуда: на смену деревянным сосудам пришли оловянные, а ложки теперь серебряные или жестяные. Такие перемены происходят по всей стране. Роберт Ферс, йомен из Девона, унаследовал скромное имение отца в 1572 году вместе со старым зальным домом. Он разделил холл, вставив еще один этаж, построил красивое каменное крыльцо спереди и большую гранитную винтовую лестницу сзади и застеклил все окна. Дома йоменов изменяются точно так же, как городские дома в Стратфорде — их перестройку мы наблюдали в начале книги.

Можно сказать, что Роберт Ферс идет в авангарде перемен. Если присмотреться к домам йоменов в Оксфордшире и Суррее, то видно, что большинство из них по-прежнему живет в старинных, продуваемых всеми ветрами зальных домах. К тому же далеко не все йомены в 1577 году спят на пуховых матрацах, как утверждает Гаррисон. Зайдем, например, в дом Вильяма и Изабель Уолтер в начале 80-х годов; Вильям — йомен из Митчема (Суррей). Каркасный дом покрыт деревянной крышей и отбелен; он стоит в самом конце пыльной улицы, во дворе расположены три подсобных помещения. Передняя дверь — дубовая, запирается на засов и замок. Вы заходите в неосвещенный, выложенный плиткой коридор, где стоит только сундук для просеивания муки; на второй этаж ведет лестница. В двух стенах холла — по одному незастекленному окну. Никаких занавесок нет, на ночь окна закрывают ставнями. Крыша двойной высоты, без чердака, а пол выстлан тростником. В середине комнаты на плоских камнях стоит очаг. Неподалеку от него располагаются деревянная колыбель и два ткацких станка, у стены — дубовый шкаф. С другой стороны холла — стол на козлах, скамейка, два стула и два маленьких кресла. Вы не найдете здесь ни деревянных панелей, ни портьер; голые отбеленные стены ничем не прикрыты.

Вернитесь к входному коридору и откройте дверь в гостиную: там вы увидите две кровати с дощатыми основами и матрасами, которые набиты оческами. Высота потолка в комнате — около семи футов. Это единственная комната, хоть как-то украшенная: на стене висят три портьеры. В тусклом свете маленького, закрытого ставнями окна вы увидите один шкаф и шесть сундуков. Дверь в дальнем конце комнаты ведет в кладовую, где на полках стоят и лежат деревянные тарелки, оловянные блюда, тазик, оловянный графин, солонки, оловянная ложка, подсвечники и деревянные бочонки. Снова вернитесь во входной коридор. Еще одна дверь ведет в спальню слуги: маленькую тусклую комнатку со старой кроватью, разбросанными кусками металла, лемехом и тремя косами. Поднимитесь по лестнице, откройте люк, и увидите, что комната над гостиной практически пуста: здесь вы найдете только седло и корзину пеньки. Если вы теперь спуститесь, пройдете через холл, а там — через дальнюю дверь, то попадете в кладовую для еды, где в полумраке увидите две большие и две маленькие бочки, маслобойку и пару кожаных бутылок. Здесь тоже есть лестница: на чердаке вы найдете кровать, лук с шестью стрелами, пару кард (для чесания шерсти) и три куска шерстяной ткани. Кухня с медными кастрюлями, котлом и другой металлической утварью, а также чанами для приготовления пива — отдельное здание, построенное в нескольких ярдах от дома, чтобы не устроить пожар.

Пройдясь по дому Вильяма Уолтера, вы почувствуете, что они с женой живут по-спартански. Он не беден: кроме фермы в Митчеме, у него есть еще и 90-акровая ферма в Кенте. Его движимое имущество оценивается в 96 фунтов. Но предметы домашнего обихода в общей сложности стоят всего 13 фунтов; все остальное — земледельческие принадлежности. Кажется, что он не особенно настроен менять сельскохозяйственное богатство и уверенность на роскошь в доме — и он такой не один. Посмотрите, например, на дом Джеффри Смита в Саттоне, графство Суррей, в 159 году. Это женатый йомен с несколькими детьми (кое-кто из них даже уже вырос), он вдвое богаче Вильяма Уолтера (его состояние оценивается в 204 фунта). Но, как и у доброго человека Уолтера, большинство его богатств — это поля и амбары вокруг дома.

Домашняя птица (8 шиллингов)

Три лошади (6 фунтов 10 шиллингов)

Шесть свиней (2 фунта 13 шиллингов 4 пенса)

Восемь коров (16 фунтов)

Три вола (4 фунта)

150 овец (37 фунтов 10 шиллингов)

12 ягнят (3 фунта)

19 акров пшеницы (27 фунтов 10 шиллингов)

Четыре акра ржи (5 фунтов)

32 акра ячменя (32 фунта)

14 акров овса (10 фунтов)

10 акров вики (5 фунтов)

Четыре акра гороха (2 фунта 13 шиллингов 4 пенса)

11/2 акра бобов (1 фунт 5 шиллингов)

Все вместе это составляет 153 фунта 9 шиллингов 8 пенсов. Если добавить к этому наем фермы (10 фунтов) и шерсть, солод и другие продукты, которые там производятся (более 30 фунтов), то увидите, что и у него в домашнюю обстановку вложено совсем немного средств. В его доме нет оконных стекол. В недавно построенной комнате над холлом хранятся шерсть, зерно, солод и лен. Единственная роскошь, которую позволил себе Джеффри Смит, — пуховые матрацы в холле и спальне.

Думаю, вы понимаете, что сады удовольствий не входят в приоритеты йоменов: для них главное не роскошь, а самодостаточность. Рядом с домом Джеффри Смита стоят подсобные помещения: сарай для просеивания муки, кухня со складом на чердаке, молокохранилище, два сарая для телег, склад, амбар и сторожка с колодцем. Уборная — в дальней части надела, далеко от дома, и вам придется бегать туда каждый раз, когда почувствуете зов природы; ни ночных горшков, ни стульчаков в доме нет. В здешнем саду растут травы, овощи, фруктовые и ореховые деревья, хранятся дрова и иногда ставятся ульи; если вы видите цветы, то это либо самосад, либо лекарственные растения. Эти сады совсем не похожи на угодья в Теобальдсе или Хэмптон-Корте. Но у домов Вильяма Уолтера и Джеффри Смита есть кое-что общее с пышными жилищами, описанными выше: это дома «имущих». Очень многие люди — «неимущие»; они голодают на дорогах или спят в комнатах для слуг и просыпаются на рассвете, чтобы зажечь огонь в кухне.