Елизаветинская Англия: Гид путешественника во времени - Ян Мортимер

Все это, по сути, значит — пожалуй, чуть ли не единственный раз до самого XX века, — что если вы гостите в роскошном новом доме, то его хозяин не аристократ. Пришел новый общественный порядок — и люди, добившиеся всего сами, хотят продемонстрировать свое общественное положение с помощью новой архитектуры. Принципы этой архитектуры попадают в Англию различными способами: английские туристы находят новые идеи во время Большого путешествия; французские и итальянские мастера приезжают в Англию в поисках работы; наконец, и это самое важное, в страну привозят иллюстрированные издания работ архитекторов, в частности Вредемана де Вриса, Витрувия, Себастьяно Серлио и Андреа Палладио. Кроме того, в 1563 году выходит важная книга Джона Шута «Первые и главные основы архитектуры». В 50-х годах герцог Нортумберленд отправил Шута в Италию изучать тамошние здания, и, вернувшись, тот издал первый англоязычный трактат на эту тему. В результате появился совершенно новый стиль. Главной задачей средневекового аристократа было защитить свой род и землю, так что его замок представлял собой крепость с толстыми стенами и маленькими окнами, в которой можно выдержать длительную осаду; а вот главная задача елизаветинского придворного — продемонстрировать свои связи. Таким образом, резиденция придворного или юриста имеет одно фундаментальное отличие от средневекового жилища: она построена так, чтобы все на нее смотрели, а не чтобы никого туда не пускать.

Что в новой архитектуре вам понравится больше всего? С внешней стороны — классические пропорции здания и элементы фасада, в частности скульптуры, своды, альковы и портики, а также разнообразные колонны и их вершины — тосканские, ионические, дорические, коринфские и составные. Внутри же вас, несомненно, больше всего поразит свет. В старых домах без оконных стекол окна приходилось делать маленькими, так что в комнатах было темно. Таким образом, хорошо освещенные комнаты — символ богатства, а через застекленные окна новых домов внутрь попадает много солнечного света. Старая поговорка, что в Хардвик-холле «больше стекол, чем стен», справедлива для практически каждого нового дома в елизаветинской Англии. В Хольденби-хаусе вдвое больше стекла, чем в Хардвике.

Огромный дом сэра Фрэнсиса Уиллоуби, Воллатон-холл, построен на холме в его парке. Это здание произвело настоящую революцию во многих отношениях, в частности из-за того, что в нем нет внутреннего дворика: оно «смотрит» наружу, а не внутрь. Вы входите в коридор, который ведет к проходу за загородками (screens passage), а затем… вуаля! Ваши глаза уже привыкли к тусклому коридору, но тут вы оказываетесь в большом, роскошном и ярко освещенном зале с высоким потолком, огромными окнами и деревянными панелями на стенах. По обе стороны комнаты стоят большие камины, а между ними, по всей длине комнаты — два длинных стола, за которыми обедают слуги. На стенах закреплены алебарды и бердыши — часть оружия, которое сэр Фрэнсис обязан по закону предоставлять ополчению. Посмотрите наверх, и увидите роскошную крышу с ярко раскрашенными стропилами. На самом деле это даже не стропила, да и крышу они не поддерживают; они крепятся к полу обзорной комнаты, расположенной на следующем этаже. Для 1588 года такая конструкция поразительна — настоящий триумф величайшего архитектора эпохи, Роберта Смитсона.

Сэр Фрэнсис обычно обедает не в холле, а в столовой, расположенной сбоку от холла, — оттуда открывается хороший вид на сад. Если вас пригласят разделить трапезу с его семьей, то вы будете есть за столом с льняной скатертью перед большим каменным камином, сидя на кресле или скамье, накрытой зелеными подушками. Стены обшиты деревянными панелями, но в основном практически пусты: ни одной картины на них нет, только две карты — Ноттингемшира и Линкольншира. Мода на собирание картин в XVI веке лишь зарождается; большинство владельцев богатых домов демонстрируют всю свою коллекцию в одном месте, обычно — в длинной галерее. Прогулка по галерее — своеобразная форма упражнений в помещении, если на улице пасмурно. Гостей часто приглашают присоединиться, чтобы посмотреть на портреты королевы и выдающихся людей эпохи; демонстрация таких портретов намекает, что владелец хорошо знаком с их натурщиками. В некоторых больших домах в галерее выставляют и изображения исторических личностей. Портреты прежних королей и бюсты римских императоров провоцируют обсуждения среди прогуливающихся гостей: Цезаря сравнивают с Августом, Карла Великого — с Александром Македонским.

Холл — по-прежнему важное место в доме, но оно уже не является местом сбора семьи; эту «обязанность» у него приняла большая комната. Эта комната, в которую обычно поднимаются по лестнице в дальней части холла, чем-то напоминает современные гостиные. Окна там большие и пропускают много света для чтения. На потолке гипсовая лепнина, стены раскрашены или украшены гобеленами, а пол покрыт квадратными тростниковыми ковриками. В некоторых больших комнатах на деревянных панелях висят картины. Именно там вы найдете лучшую мебель: роскошные шкафы, буфеты и столы, покрытые персидскими коврами, иногда — даже столики из инкрустированного мрамора или переносные комнатные часы. Если нет отдельной столовой, то семья здесь еще и обедает; во время еды работают слуги и играют музыканты. Еще члены семьи здесь отдыхают и, возможно, даже сами играют что-нибудь на верджинеле. Кроме того, здесь проходят танцы и постановки пьес для небольшой аудитории, если поблизости гастролирует актерская труппа. Наконец, именно в большой комнате играют в шахматы, кости и карты, пьют и разговаривают до поздней ночи.

Количество домочадцев в жилищах богатых людей разнится невероятно. В аристократических семьях обычно 100–200 слуг и джентльменов-компаньонов; у графа Дарби в 1585 году их, например, 115. Затраты на содержание всей этой компании — еще одна причина, по которой у старых аристократов нет денег на строительство новых роскошных зданий. В новых домах живет заметно меньше людей. У сэра Томаса Тресэма, построившего Раштон (Нортгемптоншир), 52 слуги; у Бесс Хардвик — 50; у лорда Пейджета — всего 29. В Воллатоне у сэра Фрэнсиса Уиллоуби — 36, в том числе эконом, привратник, камердинеры, дворецкий, помощник дворецкого, спальники, клерк, повар, возчик, мясник, конюхи и пажи. Все они мужчины: немногие женщины, живущие в больших елизаветинских домовладениях, — девушки-дворянки, прислуживающие хозяйке дома или ее дочерям. Других женщин нанимают для отдельных работ, например шитья или стирки, но они не едят в холле и не входят в общий список домочадцев. Только среди королевских слуг количество женщин хоть сколько-нибудь значительно, но даже там всего четыре «леди спальни» (lady of the bedchamber), семь «леди личных покоев» (lady of the privy chamberr) и несколько фрейлин и камеристок.

Тридцати шести слуг сэра Фрэнсиса для такого большого здания, как Воллатон, может показаться мало. Но иногда оно заполняется до отказа. Например, 11 ноября 1588 года, когда сэр Фрэнсис принимает у себя графа и графиню Ратлендов и нескольких местных джентльменов со свитами, в холле пирует не менее 120 человек. Если уже это кажется вам обременительным, то посочувствуйте тем, кого посещает с визитом королева. Когда она приезжает в загородную резиденцию, ее владелец должен расселить у себя 21 придворного с семьями, главного секретаря королевы, официальных лиц из правительства со слугами — в общей сложности несколько сотен человек. Когда Елизавета в 1583 году приезжает в Теобальде к Вильяму Сесилу, она делает холл своей большой комнатой, столовую — комнатой для аудиенций, а его большую комнату — своей личной. Сэру Вильяму приходится есть в галерее, а слугам — спать на соломенных матрасах на чердаке в чулане. Тем не менее визит проходит с большим успехом. За все годы королева гостила у него 13 раз.

Если предположить, что вы приехали в загородный дом не во время визита королевы, то у вас будет собственная спальня. На полу будут плетеные коврики из тростника, а на всех стенах — яркие гобелены, обрезанные вдоль дверей и окон, чтобы пропускать свет. В спальнях обычно висят шторы и занавески[76]. Кровати в елизаветинскую эпоху большие и могут занимать большую часть комнаты. Площадь «Огромной уэрской кровати», упомянутой Шекспиром, — 11 на 11 футов, но это редкость: обычно размер кроватей — шесть на семь футов. Впрочем, не менее впечатляют, чем площадь, и резные украшения постелей. Проведите ночь в Фулфорде, графство Девон, и, возможно, вас уложат спать в кровати на столбиках с резными изображениями полуобнаженных индейцев — в 1585 году это последняя мода. На некоторых кроватях — тщательно выделанные балдахины, изготовленные в честь свадьбы. Где-то можно встретить роскошные тафтовые пологи, где-то — пологи из золотой ткани, вышитой шелком. Пуховые матрацы кладут один на другой, а верхний — взбивают; таким образом, постели в богатых домах очень мягкие. Наволочки и простыни обычно из голланда; на наволочках иногда бывает вышит герб семьи. Комоды очень редки — в этот период в них хранят в основном документы, — так что если вы и будете куда-то складывать вещи, то в трехпанельный сундук с резными украшениями впереди[77]. Если на сундуке лежат турецкий или персидский ковер и подушки, то он одновременно служит еще и сиденьем. Рядом со спальней располагается салон (withdrawing room), где будет спать ваш слуга.