Бремя империи - Александр Афанасьев

Смысла спорить с надзирателем не было – я покорно встал, повернулся лицом к стене. Все еще подташнивало.

– Руки за спину.

На запястьях холодными змеями сомкнулись металлические кольца наручников.

– На выход. Ни с кем не разговаривать, выполнять все требования конвоя!

Черт, неужели меня так и не нашли после той перестрелки…

За дверью был коридор. Чистенький, совсем не похожий на тюремный – хотя откуда мне знать, как выглядит тюремный коридор? По обе стороны коридора, метров через пять – одинаковые двери с номерами и глазками, но без «кормушек», чтобы выдавать заключенным пищу. Мягкий свет из забранных решеткой, как и у меня, ламп освещает коридор, стены сделаны из того же мягкого, похожего то ли на пластик, то ли на резину материала. Впереди решетка, пахнет каким-то чистящим средством с лимоном…

– Стоять, лицом к стене.

Один из конвоиров убрал решетку – она не открывалась, как дверь, а поднималась вверх. За решеткой была кабинка лифта, довольно просторного.

– Вперед.

В кабинке лифта мы разместились все втроем, на панели управления было шестнадцать кнопок, от минус восьми до плюс восьми. Один из конвоиров ткнул в кнопку под надписью «+3», и лифт медленно, но совершенно бесшумно пополз наверх.

– Что происходит? – Я решил попытаться установить контакт с конвойными.

– Не разговаривать… – равнодушно отозвался один из них. Видимо, старший, хотя ни на одном не было знаков различия.

Не разговаривать так не разговаривать…

Достигли нужного этажа – лифт остановился, один из конвоиров снова поднял стенку, отделяющую кабинку лифта от нового коридора. В отличие от того этажа, где я находился, коридор на этом был типичным коридором российского бюрократического учреждения. Совсем недалеко был холл с кабинками других лифтов, и там были люди – в форме МВД.

Попал в полицию… до сих не приводилось, а тут на тебе…

Новый поход по коридору, встречные люди в полицейской форме скользили по мне равнодушными взглядами – тут заключенный с конвоем были делом обычным и внимания не заслуживающим. Поворот. Потом еще один. Точно, бейрутское управление, у них здание большое и странной формы – похоже на сон пьяного архитектора.

– Стоять. Лицом к стене.

Кабинет. Верней, не сам кабинет – всего лишь приемная. Небольшая, с жалюзи на окнах, с кондиционером. На столе наряду с компьютером зачем-то стоит пишущая машинка. Секретаря нет.

– Стоять. Лицом к стене.

Один из тюремщиков стучит в дверь – так стучат к начальству, осторожно, будто боятся побеспокоить. Я стою, не видя ничего – могу только догадываться о том, что происходит, по звукам.

– Приказано снять наручники… – Вот это действительно хорошая новость…

– С этого? – скептически хмыкают за спиной. – На нем же трупы…

– Наше дело маленькое. Слышь, парень. – На плечо ложится рука, тяжелая, горячая. – Мы наручники с тебя снимем, а ты не балуй. Бежать все одно некуда. Обещаешь?

– Снимайте. – Сам не узнаю своего голоса, какое-то хриплое карканье. Здорово меня шибануло, здорово.

– Смотри, парень…

Сначала одно стальное кольцо размыкается, потом и второе. Удивительно – но почему-то сразу становится легче…

– Повернись.

Старший среди охранников смотрит на меня, двое других отошли подальше. Один держит дубинку, второй – электрошокер.

– Начальство хочет с тобой поговорить. Не глупи.

– Где?

– Да вон там, в кабинете.

– Что за начальство?

И в самом деле интересно…

– Мы люди маленькие, нам не докладывают… – В голосе старшего конвоя обычные «нотки маленького человека». – Иди, парень, а то начальство и осерчать может.

Откуда только таких берут…

Кабинет довольно большой, все шторы отдернуты, и солнце заливает все – и ковер на полу, и стол, и цветы. Стол большой, к нему еще второй приставлен, для совещаний.

– Заходи, заходи.

Ф-ф-ф-у-у-у…

Человек, сидевший за столом и с интересом читавший, опустил газету, которая раньше закрывала все его лицо. Вот кого-кого – а этого человека мне больше всего хотелось сейчас увидеть…

– Ваше высокопревосходительство…

– Я же просил… – поморщился Иван Иванович. – Присядьте.

В кабинете было жарко, кондиционер почему-то не работал – а в Бейруте летом находиться в помещении без кондиционера – вид изощренной пытки.

– Кондиционер сломался… – вдруг ответил Иван Иванович на незаданный вопрос. – Мастера пока нет, хозяин временно переехал в другое помещение, вот я кабинет и занял.

– Понятно… – прокашлялся я, без спроса налил воды из стоящего на столе графина. Вода была теплой, противной, но сейчас я готов был пить даже из лужи.

– Рассказывайте.

Явно не военное выражение – военный бы сказал «докладывайте».

– Как и было оговорено, я прогулялся по набережной, потом прошел к дому, где снимал квартиру. На стоянке перед домом меня будто пчела укусила, почувствовал себя плохо. Потом понял – в меня выстрелили дротиком с усыпляющим веществом. Еле добрался до подъезда, там сумел вытащить автомат и открыть огонь. Стреляли и по подъезду. Что было потом – помню смутно, только здесь очнулся. Где Али?

– Халеми? – удивился Кузнецов. – На «Колчаке», где же ему еще быть?

Словно тонкая струйка ледяной воды пробежала по позвоночнику. Голова варила прескверно – но даже в таком состоянии я почувствовал – что-то не то…

– Они его отпустили? После того, что он им сказал?

– Да… Договорились, что он будет сообщать им о наших планах, и отпустили.

Что-то не так…

– Что-то не так.

Я налил еще один стакан воды – нужно было приходить в себя и как можно скорее. С такой головой, как у меня сейчас, жить нельзя – разве только что в психушке.

– Почему? Они действуют, как вы и предполагали.

– Немного не так… – Во рту был какой-то медный, отвратительный привкус. – Они не должны были его просто так отпустить. Они должны были держать его у себя до тех пор, пока не проверят информацию. Я бы держал – чтобы спросить за ложь, если информация окажется ложью. Если они его отпустили – значит, у них есть еще один источник – тот, о котором мы не знаем!

– Боюсь, что знаем… – вздохнул Иван Иванович, – и хорошо знаем.

На стол лег черный прямоугольник телефона. Моего телефона.

– Телефон ваш передали мне. Он много звонил.

Семь неотвеченных звонков, шесть – от Юлии…

– Разрешите? – Я просительно посмотрел на Кузнецова

– Да ради Бога… – пожал плечами тот.

Юлия взяла трубку почти сразу же – словно держала телефон в руках. Ее голос словно вселял в меня новые силы…

– Где ты? Я тебе звоню целый день.

Злится…

– У меня дела… Я же на службе… – Я ответил так сухо, как только мог, памятуя о наличии в кабинете еще одного человека, которому знать о моих амурных делах совершенно даже необязательно. Иван Иванович равнодушно уставился в окно, по его виду казалось, что он и не слышит, о чем я говорю. Впрочем, впечатление это было обманчивым – сто процентов.

– Нам надо встретиться.

Черт…

– Сейчас?

– Да, именно сейчас! – Вот тут она точно разозлилась и даже не посчитала нужным это скрывать. – Или теперь у вас нет на меня времени, господин Воронцов?

Три раза черт! Да что же это на меня…

– Я постараюсь вырваться. Обещать ничего не могу.

– Я жду тебя не позже, чем сегодня вечером. Все! – отчеканила она, и дальше в трубке пошли гудки.

Ну и что теперь делать?

– Что-то произошло? – обманчиво равнодушным тоном поинтересовался Иван Иванович

– Есть небольшие проблемы… Которые я должен решить.

– Как я понимаю – вас ждет некая дама…

– На такой вопрос я бы не ответил и самому Государю Императору.

Иван Иванович рассмеялся каким-то недобрым смехом.

– Похвально… похвально… только не мешало бы вам знать, что ваша дама и есть тот второй источник, через который была проверена информация Халеми. Если вы сегодня будете у нее – то сегодня ночью к вам придут, чтобы похитить.

– Это бред, – усмехнулся я. – Никто не знает, где я нахожусь сегодня вечером.

– Ошибаетесь, – тяжело вздохнул Иван Иванович, – по крайней мере, об этом знают два человека. Вы – и дама, которая вас приглашает. Ведь так?

– Допустим. Не хотите ли вы сказать…

– Я ничего не хочу сказать, – перебил меня Иван Иванович, рядом с телефоном лег небольшой магнитофон с гарнитурой наушников, – сделайте милость.

Я заколебался…

– Смелее…

Я взял наушник – миниатюрный, на тонком проводке, – вставил его в ухо. Иван Иванович нажал на корпусе магнитофона какую-то кнопку.

Казань, улица Хади Такташа

28 июня 1992 года

Улица Хади Такташа, названная в честь одного из татарских поэтов, рано умершего, была самой обычной улицей, такой, каких много в Казани. Жилые дома, халяльный супермаркет, небольшая мечеть в конце улицы. Полицейский околоток располагался по соседству, но исправник в этом районе уже выходил на пенсию и на улице совершенно не появлялся, большей частью дремал у себя в околотке. Но спокойной жизни это не мешало – жители этой улицы уже давно не могли припомнить, чтобы здесь происходило что-то криминальное. По уровню преступности Казань была одним из самых спокойных и мирных городов в стране.