Заледеневший - Джеймс Тейбор

Рот мужчины раскрылся, потом закрылся и открылся снова, но ни одного слова из него не вырвалось.

— Вы можете не продолжать, — сказал Барнард.

— Почему? — Долен и Тейлор разом посмотрели на него.

— Это не Геррин.

62

Дайверский ангар все еще оставался освещенным — Халли, уходя, не выключила свет. Мерритт лежала на том же месте, где ее настиг удар баллона, ее лицо превратилось в замерзшее кровавое месиво.

— Такое с ее лицом могла бы сотворить, к примеру, пятнадцатифунтовая пуля, — сказал Грейтер.

— Нацеленная в Жиётта, но попавшая в нее, — уточнила Халли.

— Если этого мерзавца нет здесь, он должен быть на станции.

Они поспешно вышли из ангара, готовясь снова сесть на снегоход Грейтера, мотор которого работал на холостых оборотах. Но оба внезапно остановились.

— Что это? — спросила Халли.

— «Катерпиллер Д9», — ответил Грейтер. — Такой звук может издавать только эта машина.

Но это был не «Катерпиллер Д9». Они своими глазами увидели источник звука, появившийся из темноты в нескольких сотнях ярдов от них. Это было нечто, похожее на приближающуюся к ним черную волну, катящуюся по тусклой поверхности льда.

— Что это, черт возьми? — заволновался Грейтер. — И кто сидит в кабине «Катерпиллера»?

— Жиётт. Больше некому. Он вырубил свет.

— За каким черт… — Вопрос Грейтера остался незаконченным. После краткой паузы он закричал: — Он же толкает впереди машины цистерну с горючим! Он намерен взорвать станцию!

— Нам необходимо стащить его с машины, — объявила Халли.

— Он наверняка заперся в кабине. А ее остекление сделано так, что способно защитить водителя, если машина перевернется или ее накроет оползень. Про пули вообще надо забыть. Мы должны эвакуировать станцию прежде, чем он до нее доберется.

— Ни телефонной, ни радиосвязи, вы это помните? Это мертвая зона. Мы можем успеть добраться до станции, но времени на то, чтобы вывести наружу всех, у нас не хватит.

— Сукин сын.

— Я хочу предложить вам кое-что другое.

— И что именно?

Халли достала из аптечки снегохода пакет со средствами первой помощи и, действуя им, словно кирпичом, разбила переднюю фару и задние сигнальные фонари снегохода.

— Подберемся к нему незаметно, — сказала Халли. — Поехали.

63

— Встаньте с постели. Руки держите так, чтобы мы их видели.

Голос Долена звучал не грозно и не галантно — в его голосе была лишь сухая вежливость. Ни он, ни Тейлор уже не держали человека под прицелами своих пистолетов, но ни тот, ни другой не положили их снова в кобуру.

— Да-да. Конечно.

На мужчине, оказавшемся не Дэвидом Геррином, была надета голубая в белую полоску фланелевая пижама. Он вылезал из кровати, и его лицо при этом выражало такой испуг, который наводил на мысль о том, что этому человеку было привычно иметь дело с полицией, работающей совершенно иными методами.

— Простите, но я не могу припомнить вашего имени, — обратился к нему Барнард.

— Меня зовут Мухаммед Кандохар Саид.

— Кто он? — спросил Долен у Барнарда.

— Я личный помощник доктора Геррина, — представился Саид, к которому начало возвращаться самообладание.

— Где доктор Геррин? — спросил Барнард. — И почему вы здесь?

— Я присматриваю за его домом, — ответил Саид. — А что касается его местонахождения, я не уверен, что должен…

Долен, сунув руку за спину, вытащил наручники.

— Вы можете ответить на наши вопросы здесь или пройти с нами.

С лица Саида исчезла капля только что обретенной уверенности. «Там, откуда он приехал, — подумал Барнард, — фраза «пройти с нами» наверняка означает переход в некую средневековую адову бездну без всякой надежды на то, чтобы из нее выбраться».

— Он уехал в отпуск. — Глаза Саида не отрывались от наручников, которые все еще свешивались с руки Долена; нижнее кольцо качалось вправо-влево, подобно маятнику.

— Куда? — спросил Барнард.

— Этого я не знаю, — выдавил из себя Саид. Оторвав взгляд от наручников, он посмотрел на Барнарда. — Я и вправду не знаю. Пожалуйста, поверьте мне. Доктор Геррин не сказал куда, а мне в моем положении не положено задавать такие вопросы.

— И он не проинструктировал вас насчет того, как с ним связаться?

— Нет. Я спросил его об этом, а он ответил, что в отпуске хочет расслабиться. Не вспоминать о работе, так он сказал.

Барнард посмотрел на Баумана, и они оба переглянулись с маршалами.

— Обыск мы все-таки произведем, — объявил Долен. — Ордер на его проведение у нас имеется. А присутствия хозяина при этом не требуется.

Барнард снова повернулся к Саиду.

— Доктор Геррин не говорил, сколько времени он будет в отъезде?

— Нет.

— А что-нибудь вообще он говорил?

— Да.

— И что же?

— Он сказал: «К тебе должны будут зайти гости». Я подумал, он говорит о своих друзьях.

64

Жиётту нравилось управлять тяжелыми машинами. Во время службы во французской армии он хотел быть водителем танка, но его направили в спецназ, где он, казалось, нашел себя. Однако сейчас он испытывал почти сексуальное удовольствие, управляя этой ревущей всесокрушающей громадиной. В эти минуты казалось, что ему все под силу, даже несмотря на жгучую боль в правом бедре, которое по касательной задел один из баллонов. Ему почти ничего не приходилось делать, и он мог комфортно сидеть на высоком водительском сиденье с высокой спинкой и, едва касаясь левого джойстика, корректировать ход этой махины. Сани с установленной на них емкостью с горючим двигались перед трактором; по обе стороны саней, расположенных по центру громадного бульдозерного ножа, примерно на фут выступали его концы, поэтому двигаться вперед, катя перед собой сани, было совсем нетрудно.

Трудно будет позже: надо будет подать тревожный сигнал, а потом постараться не замерзнуть и остаться в живых, дожидаясь, когда прилетит «Твин Оттер». У пилота возникнут проблемы, связанные с посадкой самолета на невыровненной, покрытой льдом полосе, отмеченной всего несколькими световыми ориентирами. Если самолет разобьется, то и в этом случае можно считать, что пилоту повезло. Он умрет сразу, ничего не почувствовав. А вот Жиётту придется замерзать, если, конечно, он не найдет какого-либо менее мучительного и более быстрого способа лишить себя жизни.

Реми негромко мурлыкал «Марсельезу», смотрел на полярное сияние и ни о чем конкретном не думал. Он никогда не испытывал ни сожалений, ни угрызений совести; чувства вины и жалости были ему также незнакомы, а потому его совершенно не волновала судьба станции и всех, кто был на ней и вот-вот должен был превратиться в пепел. Как не трогало его и то, что «Триаж» потерпел фиаско. Он и раньше-то никогда не задумывался о том, воплотится эта затея в жизнь или нет. Жиётт видел, что Мерритт, Блейн и врач были преданными приверженцами «Триажа», твердо верили в эту идею. Он, Жиётт, тоже верил — в деньги, которые ему платили. Для него это была всего лишь нелегкая работенка и ничего больше.

Он с силой нажал на рукоятку дросселя, но она и так уже была выжата до отказа. Делать больше было нечего, оставалось только сидеть и ждать, когда это чудище доползет до конечной точки своего пути. Торопиться было некуда. Станция никуда не денется. Жиётт затолкнет цистерну с горючим под нее так, чтобы она оказалась между двумя рядами опорных свай. После этого откроет один из клапанов, и, когда ручеек бензина протечет на безопасное расстояние, достаточное для того, чтобы он не взлетел на воздух вместе со всеми, он подожжет его. Этого момента Реми ждал с огромным нетерпением. Немногим людям повезет лицезреть такой взрыв. А здесь, в черноте полярной ночи, это зрелище будет особенно эффектным. Он словно окажется стоящим рядом с солнцем.

Жиётт слегка коснулся левого джойстика, направляя бульдозер на несколько градусов вправо, после чего, откинувшись на мягкую спинку, с наслаждением продолжал оставшийся путь.

65

Жиётт не мог слышать шума мотора снегохода и обратил на него внимание только тогда, когда в поле его зрения возник какой-то предмет неопределенной формы, рыскающий впереди, а потом пристроившийся к переднему торцу емкости с горючим примерно в ста футах от кабины бульдозера. Он очень ясно увидел три красные вспышки фальшфейеров, зажегшихся почти одновременно и описавших в воздухе маленькие дуги перед тем, как оказаться на широкой гладкой верхней плоскости цистерны с горючим.

Его первой мыслью было перепрыгнуть через нож на цистерну, не останавливая бульдозер, но травмированная нога, из-за которой он легко мог поскользнуться и упасть под машину, заставила его отказаться от этой мысли. Вместо этого Жиётт остановил бульдозер, спустился на землю и заковылял вперед, намереваясь забраться на цистерну и скинуть с нее горящие предметы. Идти быстрым шагом в унтах всегда было делом нелегким, а раненая нога тормозила его еще сильнее.