Харьков – проклятое место Красной Армии - Ричард Португальский

В полдень 14 февраля 1943 г. 25-я гвардейская дивизия, обходя Харьков с северо-запада, освободила Ольшаны – крупный населенный пункт на шоссе Харьков – Богодухов. Оставив здесь 81-й гвардейский стрелковый полк полковника П.К. Казакевича, усиленный двумя артиллерийскими полками и саперами, главными силами дивизия повернула на Харьков. В ночь на 15 февраля полк овладел деревней Гавриловка, отрезав немецким войскам пути отхода из города.

С утра противник предпринял атаку незначительными силами, которая была успешно отражена полком. Но к полудню обстановка резко изменилась: атаки стали следовать одна за другой, мощь их нарастала. Находясь все время в боевых порядках подразделений, командир полка своевременно реагировал на все изменения обстановки, всем своим видом и поведением внушал окружающим спокойствие и уверенность.

О том, каким трудным был этот бой, рассказал в своих воспоминаниях бывший командир 25-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-лейтенант П.М. Шафаренко в книге «Мы все были солдатами»: «…Несколько позднее позвонил командир 81-го полка полковник П.К. Казакевич:

– Перед Гавриловкой и по дороге на Люботин стоят колонны машин. Немцы контратакуют с танками и авиацией. В 53-м артполку раздавлена батарея Стеблинского. Обстановка в целом очень тяжелая. Гитлеровцы рвутся на Люботин и Богодухов. Первый эшелон полка долго не продержится…

И опять докладывает Казакевич:

– Первый эшелон полка разрезан. Гитлеровцы рвутся к шоссе на Богодухов. В направлении на Люботин двинулись колонны стоявших на дороге машин. Оттуда к Гавриловке подходят танки и мотопехота…

Так проходит около часа. В Гавриловке идет тяжелый бой. Взволнованный, ко мне подходит заместитель по политчасти П.П. Павлов.

– Убит Казакевич!

…Несколько минут мы стоим молча. Я смотрю на ставшие суровыми лица офицеров и солдат. Слышен зуммер телефона. Капитан Мелентьев берет трубку.

– Перед 81-м полком гитлеровцы отходят на Люботин…» [189]

Такова версия гибели Казакевича, приведенная П.М. Шафаренко. Несколько по-иному рассказывает об этом Герой Советского Союза А.Н. Потемкин, в то время исполнявший обязанности командира батальона в соседнем, 73-м гвардейском стрелковом полку дивизии: «Наш 73-й полк, где я продолжал временно командовать, входил в Харьков через пригород Холодная Гора. Где-то в этом районе нас собрал командир дивизии для уточнения задач. На лихом коне, в папахе и бурке подскакал командир 81-го полка полковник Казакевич – герой захвата Гавриловки… Уточнив задачи, наш комдив Павел Менделеевич Шафаренко, как всегда вежливо, порекомендовал полковнику Казакевичу снять папаху, так как вокруг все еще действовали снайперы противника. К несчастью, опасения комдива сбылись. На пути в полк полковник Павел Константинович Казакевич погиб от пули снайпера и был похоронен в поселке Ольшаны Харьковской области» [190] .

Наступление 69-й армии в первые дни операции проходило без серьезных осложнений. Ее соединения сравнительно легко ликвидировали опорные пункты противника на западном берегу р. Оскол и преследовали отходящие немецкие части до рубежа Прохоровка, Мелехово, Нежеголь, Белый Колодезь, Великий Бурлук, уничтожая их арьергарды. Упорные бои возникали лишь на отдельных направлениях. Так, частям 161-й и 219-й стрелковых дивизий в течение нескольких дней пришлось вести бои в районе Велико-Михайловки с дивизией «Великая Германия». А ближе к Харькову, на рубеже Мелехово, Шебекино, Белый Колодезь, Великий Бурлук, немецкое командование стало вводить в сражение передовые подразделения танкового корпуса СС и 167-ю пехотную дивизию. Особенно тяжелые бои развернулись в районе Белый Колодезь, Приколотное, на стыке 69-й и 3-й танковой армий, куда прибыли части дивизии СС «Рейх». Используя заранее подготовленные, расчищенные от снега дороги, она умело маневрировала и то там то здесь предпринимала контратаки против нашей пехоты.

6 февраля неприятельские танки контратаковали на марше близ Белого Колодезя 180-ю стрелковую дивизию. Передовые ее части понесли при этом значительные потери. В некоторых батальонах оказались полностью выведенными из строя противотанковые средства вместе с расчетами, а немецкие танки продолжали наносить удары. Только при развертывании главных сил дивизии контратака была отражена. Но еще в течение двух суток соединения армии почти не имели продвижения, подвергаясь внезапным ударам танковых групп противника. Любые попытки вклиниться в промежутки в боевых порядках немецких соединений и перейти к их параллельному преследованию неизменно пресекались короткими, но эффективными контратаками. Ликвидировать преимущество врага в маневренности командованию дивизий и армии было нечем. В этой связи командующий 69-й армией генерал М.И. Казаков впоследствии отмечал: «Боевые действия на подступах к Харькову основательно измотали нас. Заметно поредела пехота… Многие части не имели реальных средств для подавления опорных пунктов противника, и потому бои за такие пункты принимали все более затяжной характер» [191] . В те дни он докладывал в штаб фронта: «Тылы 69-й армии отстали от армии. Один автобат, номер 864, без горючего, дистанция подвоза более 200 км. Сегодня войска армии без боеприпасов и горючего. Операция материально не обеспечена» [192] .

Однако, по мнению командующего войсками фронта, отсутствие боеприпасов и горючего не оправдывало низких темпов наступления, а потому в ответ на доклад Казакова ему поступил приказ следующего содержания: «Войска вверенной Вам армии в течение целых суток 11.2.1943 г. бездействовали перед арьергардами противника в 10–12 км от Харькова. Такое поведение преступно, т. к. оно приводит к срыву выполнения боевой задачи, позволяет противнику безнаказанно отводить главные силы. Вы лично не приняли мер и не обеспечили занятие г. Харьков к исходу 11.2.1943 г.

Приказываю:

1. К утру 12.2.1943 г. овладеть Харьковом.

2. Донести о виновниках невыполнения задачи дня 11.2.1943 г. и о принятых Вами мерах к ним» [193] .

Но и после этого 69-я армия не смогла сломить сопротивление арьергардов дивизии СС «Рейх», несмотря на то что ее основные силы осуществляли отход к Харькову. «Очень тяжело пехотой драться против танков противника, атакующего группами по 15–20 штук; общее количество перед фронтом – до 60–70 штук. Имею большой недостаток в снарядах, нет танков и РС. Войска и я лично принимали и будем принимать все меры к выполнению задачи; беру из тылов все, что можно, и бросаю в бой честных солдат своей Родины, а не преступников. Прошу не обвинять меня в этом», – сообщал генерал Казаков в очередном донесении в штаб фронта [194] .

Подобное положение было характерно в целом для всего Воронежского фронта. И не случайно 16 февраля представитель Ставки маршал А.М. Василевский отмечал в своем докладе Верховному Главнокомандующему: «Войска Воронежского фронта, ведя непрерывные бои с противником в течение месяца, имеют ощутимые потери в живой силе и военной технике. Фронтом принимаются необходимые меры для своевременного выхода войск фронта на рубеж для выполнения очередной боевой задачи, имея в виду наступление на Киев, Чернигов. Однако принимаемых мер силами фронта мало для того, чтобы все части армий иметь в совершенстве боеспособными в смысле их численности и оснащенности танками и авиацией» [195] .

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});