Харьков – проклятое место Красной Армии - Ричард Португальский

21 января 1943 г. представитель Ставки маршал А.М. Василевский и командующий войсками Воронежского фронта генерал-полковник Ф.И. Голиков представили на рассмотрение Верховного Главнокомандующего план операции по освобождению районов Белгорода и Харькова. В соответствии с ним главный удар планировалось нанести 3-й танковой армией в направлении Валуйки, Ольховатка, Печенеги, Чугуев, Мерефа с задачей обойти Харьков с юго-запада и на пятый-шестой день операции овладеть городом. Обеспечение ударной группировки с правого фланга возлагалось на 18-й стрелковый корпус, а с левого – на 6-й гвардейский кавалерийский корпус.

Действовавшие на правом крыле фронта 60, 38 и 40-я армии должны были нанести удар в направлении Белгород, Харьков с расчетом выхода на северо-восточную окраину Харькова на девятый-десятый день операции. Общая глубина продвижения войск фронта определялась в 200–250 км. На первом этапе операции предусматривалось уничтожение противника по линии железной дороги Старый Оскол – Валуйки и выход к Северскому Донцу. На втором этапе предстояло овладеть Харьковом и на 15–20-й день операции выйти на рубеж Медвенское, Богодухов, Валки, в готовности в дальнейшем вести наступление в направлении Полтавы [181] . Продвижение на такую значительную глубину требовало постоянного наращивания усилий войск в ходе операции. Этого можно было достичь только при глубоко эшелонированном оперативном построении фронта и армий. На самом же деле при условии, когда все силы фронта были вытянуты в одну линию, в нем даже не создавались резервы. Тем самым командующий войсками фронта ставил себя в такое положение, при котором он фактически не мог влиять на ход операции. Все надежды связывались с успешным и решительным продвижением войск.

Особенностью замысла операции являлось то, что 60-я и 38-я армии должны были поменяться своими полосами наступления. Но вызвано это было отнюдь не оперативными соображениями, а совсем иными причинами. Дело в том, что еще в начале предыдущей Воронежско-Касторненской операции командующий войсками фронта сказал командармам И.Д. Черняховскому и Н.Е. Чибисову: «План дальнейших действий ваших армий будет зависеть от результатов этого наступления. На Харьков пойдет та армия, войска которой освободят Касторное» [182] . Городом Касторное овладела 38-я армии, и теперь, в порядке поощрения за успех, она включалась в главную группировку для наступления на Харьков. Однако все это прибавило очень много дополнительной работы, как штабу фронта, так и штабам обеих армий. Нужно было в сжатые сроки в зимних условиях перегруппировать войска и тылы, перебазировать армии на новые станции снабжения, отрегулировать движение на маршрутах движения частей, особенно на узлах дорог.

Другая особенность заключалась в том, что операция должна была начаться не прорывом вражеской обороны, как это происходило в январе, а непосредственно с этапа развития успеха, уже достигнутого войсками. Борьбу с противником предстояло вести на промежуточных рубежах его обороны, состоявших в основном из отдельных узлов сопротивления и опорных пунктов. Как отмечалось в оперативных документах 3-й танковой армии, «противник отдельными гарнизонами занимал населенные пункты и высоты по западному берегу р. Оскол, приспособив здания и сооружения для обороны. Кратковременность не дала возможности противнику полностью произвести инженерные работы, и к началу операции противник имел в основном снежные окопы неполной профили, незначительное количество минированных участков, противотанковых и противопехотных препятствий» [183] .

В полночь 23 января Сталин утвердил предложенный фронтом план операции, и в войска была направлена директива соответствующего содержания. В это время с Воронежского фронта в Москву вернулся Г.К. Жуков. На основании его доклада в Ставке была рассмотрена возможность нанесения в полосе наступления этого фронта удара еще на одном направлении – курском. И через три дня, 26 января, Ф.И. Голиков получил дополнительную задачу: армиями правого крыла наступать в общем направлении Касторное, Курск, уничтожить противостоявшего противника и овладеть районом Курска [184] . Тем самым усилия Воронежского фронта в предстоявшей операции распылялись на двух далеко отстоявших друг от друга направлениях. Однако и в Ставке, и в Генеральном штабе полагали, что общая обстановка, в первую очередь неспособность противника восстановить сплошной фронт обороны, позволит успешно решить обе задачи.

Наряду с недооценкой способности немецких войск к сопротивлению, в Ставке и Генштабе не в полной мере учитывались возможности войск Воронежского фронта при решении двух крупномасштабных задач. Подготовка группировки войск, предназначенной для наступления на харьковском направлении, проходила в сложных условиях. 40-я армия генерал-лейтенанта К.С. Москаленко должна была вести наступление на Харьков через Белгород. В ее состав входили шесть стрелковых дивизий (25-я гвардейская, 183, 309, 107, 340 и 305-я), одна стрелковая бригада (129-я), три лыжные бригады (4, 6 и 8-я), 4-й танковый корпус, одна артиллерийская дивизия, дивизия ГМЧ (гвардейских минометных частей) и зенитная артиллерийская дивизия. Кроме того, из 60-й армии ей передавались 303-я и 100-я стрелковые дивизии. Однако при этом три стрелковые дивизии, одна стрелковая бригада и 4-й танковый корпус продолжали вести боевые действия с целью ликвидации окруженной в ходе Воронежско-Касторненской операции группировки противника. Затяжка в ее ликвидации привела к тому, что 107-я и 25-я гвардейская стрелковые дивизии лишь 5–6 февраля получили возможность присоединиться к остальным силам армии, наступавшим уже на харьковском направлении. 4-й танковый корпус смог сделать это еще позднее – 8 февраля. В связи с этим к началу наступления удалось создать лишь небольшой сводный танковый отряд, в который вошли 116-я танковая бригада и три отдельных танковых полка. Но сравниться с танковым корпусом в ударной силе этот отряд не мог.

Еще в более сложном положении находилась 69-я армия, которая в течение всего нескольких дней должна была развернуться на базе 18-го отдельного стрелкового корпуса. Ее командующим назначался генерал-лейтенант М.И. Казаков. Но создать армию – это не просто объединить войска под определенной нумерацией. Требовалось вывести их в полосы предстоявшего наступления и организовать взаимодействие. Но, как говорится, «с колес» создавались не только боевые соединения и части, но и органы управления войсками – армейский и другие штабы с их необходимой структурой. Остро стоял вопрос с частями и подразделениями связи. Кроме того, до начала операции в 69-й армии так и не были созданы органы тылового обеспечения, и она базировалась на тыл фронта.