Зумана - Е. Кочешкова

— Встань! — велел Кайза. — Теперь ты сильный. Теперь ты цельный. Теперь у тебя есть новое имя и новая судьба. Забудь что было. Ты заново родился. Старая жизнь не имеет больше власти над тобой! Встань! — он взял шута за руку и помог подняться.

Когда Пат ступил на сухой песок пещеры, Элея, забыв обо всех приличиях, уже не смогла отвести от него взгляда. Еще одно волшебство, еще одно превращение случилось в эти минуты, и ее шут, ее маг словно бы весь с головы до ног облекся светом. Боль и вина, слабость тела и духа — все это осталось в прошлом…

Перед ними стоял новый человек, и глаза его сияли как звезды.

4

Обратно Элея возвращалась бегом — надо было скорее растопить приугасший очаг в хижине. Патрик и Кайза шли следом. Шут, кое-как обтершийся своей драной рубахой, натянул куртку на голое тело и дрожал точно припадочный. Кайза подталкивал его в спину, чтобы тот шел быстрее.

Элее повезло. Угли еще тлели. Она отчаянно принялась их раздувать, подбрасывая сверху мелкие щепки. Как разводить огонь она толком не знала, но поддерживать умела. Когда мужчины шумно ввалились в хижину, та уже была полна дыма и отчасти даже тепла.

— Ну-ка, принцесса! Пусти, я помогу, — Кайза быстро присел рядом и в считанные секунды распалил такое жаркое пламя, что Элея поспешила отойти в сторону, уступая место стучащему зубами Патрику.

— У тебя есть сухая рубашка? — спросила она. Шут кивнул, но от печи не отошел, и Элея сама отыскала его мешок с вещами. Заглядывать внутрь она не сочла правильным, поэтому просто вручила его владельцу. — Надень, пожалуйста.

Пат послушно развязал мешок и вытащил из него ту самую рубаху, которую она подарила ему в первые дни после «возвращения». Надев ее, он с сомнением посмотрел на рваную и грязную сорочку, которую носил все последнее время. Вид у нее, и впрямь, был не слишком привлекательный.

«Пятна, положим, все равно не состирать, а вот дыру зашить можно, — подумала Элея. — Только бы Рия догадалась положить мне ту шкатулку с полезными мелочами. В ней были и нитки с иглами! — она поспешно отыскала свои вещи и принялась перебирать содержимое обоих мешков. — Хвала богам! Эта девочка — просто сокровище… Как жаль, что пришлось оставить ее там. Бедняжка… Одна с целой толпой этих несносных мужчин. Матушка небесная, храни ее…»

Элея подошла к Патрику и забрала у него дырявую рубаху. Уж что-что, а с нитками возиться ей приходилось даже слишком часто… Бесконечные вышивания под надзором гувернантки принцесса до сих пор вспоминала как главную пытку своего детства.

Порвано было неудачно — криво, лоскутами. Элея нахмурилась, пытаясь понять, откуда лучше начать. Любопытный Патрик мгновенно возник рядом. От его растрепанных мокрых волос пахло костром.

— Да бросьте вы ее, — простодушно сказал он. — Тут же возни не оберешься.

— А если ты и вторую попортишь? Другой у тебя не будет, — Элея кивнула в сторону очага. — Иди лучше, сядь, где сидел, и позволь огню делать свое дело, а мне — свое.

В хижине было темно, и она решила выйти наружу. Понимала, что руки замерзнут, зато при солнечном свете удастся лучше составить обрывки ткани. За порогом хижины нашлась удобная низкая скамья, в самый раз для такой работы. Морозный воздух приятно коснулся лица, промыл слезящиеся от дыма глаза, наполнил легкие свежестью. Погода стояла безветренная, даже ласковая.

«Как хорошо, что я здесь оказалась не в платье, — думала Элея, расправляя рубашку на коленях. — Вот бы намучилась!» — солнце светило ярко, и работа иголкой оказалась неожиданно приятной…

Скрипнула дверь, и, щурясь на яркий свет, к Элее подошел Кайза. Постоял рядом, посмотрел, как ровно и легко ложатся на ткань стежки, и вдруг промолвил:

— У нас для мужчины шьет только мать, сестра или возлюбленная…

Элея уколола палец и бросила на колдуна сердитый взгляд.

— Что же он, по-твоему, в рваном теперь должен ходить? Я бы и твою рубашку точно также взялась зашивать! — она вновь уткнулась в работу, пряча вспыхнувшее лицо. И еще раза два попала иглой в палец.

— Ну… — Кайза осторожно тронул ее за плечо. — Если так, может, и это починить сумеешь? — он распустил завязки плаща и, ощупав его, протянул Элее. — Вот здесь и здесь. Видишь, полоски меха почти оторвались.

— Починю, — ответила она, радуясь, что Кайза больше не допекает ее своими неприличными замечаниями. И вспомнила вдруг Инию. Вот уж нашли бы общий язык! Сестра тоже всегда любила с невинным видом ковырнуть за самое больное… — Только не быстро. Патриковой рубашки мне надолго хватит, — она провела рукой по рваному краю в бурых пятнах. — Ему было больно?

Шаман хмыкнул, дернув бровью.

— Не больней, чем носить эту скверну в себе, — и добавил чуть тише: — То, что с ним сделали, мало кому под силу вынести.

— Ты… имеешь в виду, что трудно было вернуть его?

— Нет. Именно жить с этим. Тебе трудно понять. И не нужно, — он встал, подхватив плащ. — Знаешь… не отходи одна далеко. Я снова видел дурные сны. И духи говорят — что-то не так. Нас ищут.

Когда шаман удалился, Элея несколько минут сидела пригвожденная к скамье внезапным страхом. Кайза не хотел ее пугать, она понимала, что просто так он не стал бы бросаться словами. И внутренний голос подсказывал — беда эта крадется не за ней, и не за шаманом. Ей нужен Патрик.

«А мы даже не в силах что-то сделать, как-то отвратить…» — с горечью думала она, не в силах представить, что с ее шутом опять случится беда.

Но Элея ошиблась.

Может быть, принцесса из Брингалина и не знала, как противостоять неведомому злу, но вот Кайза вовсе не собирался оставлять своего ученика без защиты.

Не успела она собрать на нитку и половину дыры, как шаман вернулся обратно. В одной руке он держал плошку, полную какой-то черной жижи, а подмышкой другой — свою неизменную баранью шкуру. За Кайзой из домишки выбрался Патрик. Он был всклокоченный и выглядел так, словно его только что разбудили, притом без особой вежливости. Потирая заспанные глаза, едва не налетел на столб, подпирающей крышу навеса для лошадей. Смущенно улыбнулся Элее и сел на шкуру рядом с шаманом. Зачем-то расстегнул свою куртку, под которой снова не было рубахи, и обнажил правое плечо до локтя.

Элея отложила шитье в сторону и с интересом поглядела сначала на шута, а потом на Кайзу. Бубна у того в руках не было, но выглядел шаман так, словно опять собрался колдовать. Закрыл глаза и медленно раскачивался из стороны в сторону. Патрик терпеливо ждал. Он тоже сомкнул ресницы и, казалось, снова успел задремать, но как только Кайза громко хлопнул ладонями, шут встрепенулся, и Элея увидела, что на самом деле он порядком взволнован. Кайза же взял свою плошку и, обмакнув в нее тонкую ветку, принялся что-то чертить у Патрика на внешней стороне руки между локтем и плечом. Чертил и приговаривал нараспев одному ему понятный заговор. Потом вынул бурую тряпицу и, развернув ее, достал длинную иглу, которая тускло блеснула на солнце. Не сдержав любопытства, Элея встала и подошла ближе. На плече у шута был начертан силуэт ящерицы размером с ладонь. Она словно взбегала вверх по руке, извиваясь и забавно растопырив лапки. Кайза дорисовал хвост и взял в руки чашку с черной жидкостью. Обмакнув в нее иглу, он без лишних предисловий воткнул каленое острие в то место, где у ящерицы начиналась голова.