Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 1 - Александр Дюма
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Однако по воле случая может статься, что и неделю, и две, и три ваше сиятельство не увидит его величества.
– Да, вы правы.
– Вот видите! А дело графини де Беарн слушается в понедельник или во вторник.
– Во вторник.
– А сегодня пятница.
– Ну, в таком случае, – с притворным отчаянием воскликнула Дю Барри, – не стоит на это рассчитывать.
– Что же делать? – проговорил виконт; казалось, он глубоко задумался. – Ах, черт побери!
– Может, мне попросить аудиенции в Версале? – робко спросила де Беарн.
– Вы ее не получите.
– Даже с вашей помощью, графиня?
– Моя помощь здесь ни при чем. Его величество терпеть не может заниматься делами; кроме того, сейчас он всецело поглощен одним.
– Вероятно, вы имеете в виду парламентский заговор? – спросила де Беарн.
– Нет, король озабочен моим представлением ко двору.
– Ах, да!.. – проговорила старая сутяга.
– Вы, должно быть, слышали, что несмотря на сопротивление господина де Шуазеля, вопреки интригам господина де Праслена и госпожи де Граммон, король решил, что я должна быть представлена.
– Нет, графиня, я об этом не слыхала, – отвечала старуха.
– Да, это дело уже решенное, – подтвердил Жан.
– А когда состоится ваше представление?
– В самое ближайшее время, – сказала графиня.
– Видите ли, король хочет, чтобы представление состоялось до прибытия ее высочества, – прибавил Жан, – чтобы моя сестра могла принять участие в празднованиях в Компьене.
– А, теперь я понимаю! Так ваше сиятельство рассчитывает на то, что будете представлены? – робко спросила старая графиня.
– О, Господи, ну разумеется! Баронесса д'Алони.. Вы знакомы с баронессой д'Алони?
– Нет, увы, теперь я уж никого не знаю я лет двадцать не была при дворе.
– Ах, вот что!.. Баронесса д'Алони будет поручительницей. За это король осыпает милостями дорогую баронессу: ее супруг получил звание камергера, сын переведен в гвардию и в ближайшее время станет лейтенантом, поместье стало графством, городские акции обменены на боны королевской казны, а в день представления она получит двадцать тысяч экю наличными. Вот почему она тоже нас торопит.
– Ах, теперь мне все понятно! – заметила де Беарн с любезной улыбкой.
– Я было подумал… – заговорил Жан.
– О чем? – спросила Дю Барри.
– Какая досада! – подскочив в кресле, продолжал он. – Как жаль, что я не встретил графиню де Беарн у нашего кузена вице-канцлера хотя бы на неделю раньше!
– Почему?
– Да потому, что в то время мы еще не были связаны словом с баронессой д'Алони.
– Дорогой мой! – заметила графиня Дю Барри. – Вы говорите загадками, я вас не понимаю.
– Не понимаете?
– Нет.
– Могу поспорить, что графиня де Беарн меня понимает.
– Простите, но…
– Еще неделю назад у вас, графиня, не было поручительницы, не так ли?
– Вы правы.
– Так вот, графиня де Беарн… Может быть, мне не следует продолжать?
– Отчего же нет? Говорите!
– Графиня де Беарн могла бы стать вашей поручительницей, и милости, которыми король осыпает госпожу д'Алони, достались бы графине де Беарн.
Старуха вытаращила глаза.
– Увы… – пролепетала она.
– Ах, если бы вы только знали, – продолжал Жан, – как король был бы вам признателен за эту услугу! И вам не пришлось бы ни о чем его просить – он сам предупреждал бы ваши желания. Как только ему сообщили, что баронесса д'Алони вызвалась быть поручительницей Жанны, он воскликнул: «В добрый час! Я устал от всех этих мерзавок, которые, кажется, важничают больше, чем я сам. Расскажите мне об этой даме, графиня: нет ли у нее каких-нибудь тяжб, недоимок, долгов?..»
Старая графиня потеряла дар речи.
– «Правда, меня огорчает одно обстоятельство…» – прибавил король.
– Какое?
– Одно-единственное. «Я бы желал, – сказал король, – чтобы поручительница графини Дю Барри носила громкое имя». При этих словах его величество бросил взгляд на портрет Карла Первого кисти Ван-Дейка.
– Понимаю, – сказала старая сутяга, – его величество имел в виду, что Дю Барри были связаны со Стюартами, о чем вы уже упомянули.
– Совершенно верно.
– Должна признаться, – заметила г-жа де Беарн с непередаваемым выражением, – что имя Д'Алони мне ничего не говорит, я даже никогда его не слышала.
– Однако это довольно известное имя, – вмешалась графиня Дю Барри, – представители этого семейства отличились на королевской службе.
– Ах, Боже мой! – вскричал Жан, подскочив в кресле.
– Что с вами? – поинтересовалась Дю Барри, изо всех сил сдерживая смех при виде кривляний своего деверя.
– Вы не укололись? – заботливо спросила старая сутяга.
– Нет, – отвечал Жан, осторожно усаживаясь на место. – Просто мне пришла в голову одна мысль…
– Ну и мысль! – со смехом воскликнула графиня. – Она вас едва не свалила с ног.
– Хорошая, должно быть, мысль! – заметила графиня де Беарн.
– Превосходная!
– Так поделитесь ею с нами!
– У нее, правда, есть недостаток.
– Какой же?
– Она неисполнима.
– Ничего, продолжайте.
– По правде говоря, я боюсь, что вызову чьи-нибудь сожаления.
– Ничего, виконт, говорите.
– Я подумал, что если вы передадите госпоже д'Алони замечание короля, которое он сделал, глядя на портрет Карла Первого…
– Это было бы невежливо.
– Да, верно.
– Не будем больше об этом говорить. Старая графиня горестно вздохнула.
– Как жаль! – продолжал виконт, словно говоря сам с собою. – У графини де Беарн громкое имя, она – женщина умная. Вот если бы она вызвалась стать поручительницей вместо госпожи д'Алони! Она бы выиграла свою тяжбу, господин де Беарн-младший получил бы чин лейтенанта, а так Как графиня вынуждена много путешествовать из-за своего процесса, в возмещение дорожных издержек она еще получила бы кругленькую сумму. Да, не всем в жизни выпадает такая удача.
– Увы, нет! Увы… – вымолвила подавленная графиня де Беарн, не ожидавшая такого удара.
Надо признать, что любой человек в ее положении сказал бы то же самое; кто угодно почувствовал бы себя раздавленным, окажись он на ее месте!
– Видите, брат, – произнесла графиня Дю Барри с выражением глубокого сострадания, – как вы огорчили графиню де Беарн. Довольно и того, что я ничего не смогу Для нее попросить у короля, по крайней мере раньше, чем буду представлена ко двору.
– Ах, если бы можно было перенести мой процесс!
– Да, всего на неделю, – прибавила Дю Барри.
– Да, хотя бы на неделю, – повторила де Беарн, – а через неделю уже состоялось бы ваше представление…
– Да, но ведь через неделю король будет в Компьене на празднованиях по случаю прибытия ее высочества!
– Да, верно, верно, – подтвердил Жан, – впрочем…
– Что?
– Кажется, у меня появилась еще одна мысль.
– Какая, сударь, какая? – вскричала старуха.
– Мне кажется.., да.., нет.., да, да, да! Графиня Де Беарн с озабоченным видом следила за Жаном.
– Вы сказали «да», господин виконт, – проговорила она.
– Мне кажется, я нашел выход.
– Говорите скорее!
– Вот послушайте.
– Мы ждем с нетерпением.
– О вашем представлении, графиня, еще не было объявлено, не так ли? Никто ведь не знает, что вы нашли поручительницу?
– Совершенно верно: король хочет, чтобы это событие оказалось для всех полной неожиданностью.
– Ну, тогда, пожалуй, выход действительно найден.
– Неужели правда, господин виконт? – спросила г-жа де Беарн.
– Да, выход найден, – повторил Жан. Дамы слушали его, затаив дыхание и не сводя с него глаз. Жан придвинулся к ним вместе с креслом.
– Графиня де Беарн не знала, как и другие, о предстоящем представлении и о том, что вы уже нашли поручительницу, не правда ли?
– Откуда же я могла об этом узнать? Если бы вы мне этого не сказали…
– Допустим, что вы нас не видели и по-прежнему ничего не знаете. Попросите у короля аудиенцию.
– Ее сиятельство уверяет, что король меня не примет.
– Попросите у короля аудиенцию и изъявите готовность быть поручительницей графини. Все должно выглядеть так, будто вы не знаете, что поручительница уже есть. Итак, вы попросите аудиенции и выразите желание быть поручительницей моей сестры. Его величество будет тронут вашим предложением, исходящим от дамы столь знатной, как вы. Его величество вас примет, поблагодарит, спросит, чем может быть вам полезен. Вы упомянете о процессе, изложите косвенные доказательства. Его величество все пойме г, и вы выиграете процесс, который сейчас вам представляется безнадежным.
Дю Барри не сводила горящего взора со старой графини. Та, вероятно, почуяла западню.
– Да что вы! – с живостью воскликнула она. – Чтобы меня, несчастную, стал слушать король?!
– Я думаю, что при сложившихся обстоятельствах вам достаточно будет проявить благожелательность, – заметил Жан.
– Если речь идет только о доброжелательстве… – с сомнением в голосе прошептала старая графиня.